Владлен Сироткин - Золото Колчака Страница 12

И неудивительно, что ленинские оценки деятельности Витте перекочевали даже в серьезные труды советских историков («классовая ограниченность царского министра»), а вся многогранная работа Витте по интеграции России в мировую финансовую систему была сведена лишь к поиску иностранных займов, причем с прозрачным намеком – «царский министр» хотел превратить матушку-Россию в иностранную колонию.

На самом же деле Витте намного опередил свое время. Лучшее доказательство этому – «финансовая дипломатия» Германии и Японии, но уже после Второй мировой войны, через полвека после смерти ее отца-основателя.

И удивляться надо не тому, что дважды – в 1903 и 1906 гг. – Витте был отправлен царем в отставку (причем во второй раз – навсегда, вплоть до своей кончины в 1915 г.), а что за сравнительно короткий – всего десять лет – период своего пребывания на посту министра финансов он так кардинально изменил финансовую систему (ввел золотой рубль), форсировал железнодорожное строительство (Транссибирская магистраль, русские дороги – КВЖД и ЮМЖД – в Северном Китае, Турксиб в Средней Азии и т. д.), банки (Русско-китайский, Русско-корейский, Русско-персидский и др.), обеспечил финансово-экономическое присутствие Российской империи в сопредельных странах, особенно на Востоке.

Сановную военную и гражданскую царскую бюрократию раздражала, однако, не столько политика этого «выскочки» из железнодорожных билетных кассиров, сколько методы ее осуществления. Ведь Витте, хорошо изучив коридоры царской бюрократии, при помощи Александра III и, частично, Николая II, сумел отвоевать в этом хитросплетении чинопочитания, интриг и амбиций довольно широкую «автономию», которую его злейший недруг министр внутренних дел В.К. Плеве, входивший с ним в одно правительство, называл «государством Витте».

Много позднее (1910 г.), когда граф Витте был уже не у дел, петербургская влиятельная газета «Новое время» справедливо писала об этом «государстве в государстве»: Витте-«государь» командовал «собственным войском» (многотысячным казачьим корпусом пограничной стражи, вооруженной пушками и пулеметами), имел «собственный торговый флот» с собственным флагом (подчинялся Департаменту морской торговли Минфина России), «свои железные дороги» (в Китае – КВЖД и ЮМЖД – в Персии), «своих дипломатических представителей» (т. н. финансовых агентов в крупнейших столицах мира). А если к этому добавить, что финансирование всех «казенных» железных дорог России шло через Департамент путей сообщения все того же Минфина, да вдобавок то же министерство непосредственно управляло Госбанком империи, Государственным дворянским земельным банком, Крестьянским поземельным банком и еще чеканило «рыжики» (золотые пятерки и десятки) на собственном Монетном дворе – фон Плеве, пожалуй, прав: «государство Витте» в 1893–1903 гг. действительно существовало.

Не прав был Плеве и его единомышленники, недруги министра финансов, в другом: Витте затеял всю эту «автономию» не из-за жажды административной власти или сановных амбиций, хотя и они были ему не чужды. Придя в высшие эшелоны власти «со стороны», как сказали бы сегодня, с производства (начальник службы движения и перевозок одной из крупных частных «чугунок» на юге России), он очень быстро понял: новое дело подъема экономики и финансов старая царская бюрократия делать не хочет и не сможет, какие грозные царские указы ни издавай. И Витте пошел старым проверенным византийским путем – добрался до «уха государева». Ему повезло – Александр III и сам хорошо понимал, что его чиновничий аппарат мало приспособлен для нововведений, т. к. озабочен чинопочитанием – в каком вицмундире (зимой) или тужурке (летом) прийти к теще начальника с поздравлением по случаю тезоименитства, какие ордена надеть и в каком порядке и т. д. А какие-то там «Великие сибирские пути» строить, ломать голову о строительстве неведомой ГЭС на днепровских порогах на Украине, обсуждать проект строительства моста через Керченский пролив из Крыма на Кубань – нет уж, батенька, нас увольте. Об этом пусть купчишки думают да разные там промышленники из староверов – им ведь к чинам и званиям путь заказан, из «чумазых» они, вот пусть и копошатся там в навозной жиже экономики, а мы – «государевы слуги», державный интерес блюдем.

А как все эти «Каренины» да «фон Плеве» блюли сей интерес, наглядно показала скрытая бюрократическая война между МИДом и Минфином еще в 90-х гг. XIX в. На состоявшемся 17 марта 1899 г. под председательством Николая II «особом совещании» министров правительства по проблеме иностранных инвестиций и допуска иностранцев в ранее закрытые «стратегические зоны» (между прочим, 21 губерния в Западном крае, вся Средняя Азия и часть Кавказа, а также Дальний Восток – почти 30 % территории империи!) резко схлестнулись Витте и министр иностранных дел М.Н. Муравьев. Мининдел ни в какую не хотел допускать «иностранных шпионов» в военно-стратегические регионы, как ни доказывал Витте вздорность такой устаревшей политики «охраны забора».

МИД активно поддержал военный министр А.Н. Куропаткин. Царь, как обычно, занял половинчатую позицию: и Витте поддержал (инвестиции нужны), и Муравьеву – Куропаткину не отказал (иностранные фирмы могут покупать землю под свои заводы и фабрики в «закрытых зонах» лишь с разрешения местных «держиморд»).

А ведь Муравьев не был записным реакционером: широко образованный дипломат, он являлся одним из инициаторов созыва I Гаагской мирной конференции, работу которой активно приветствовал и Витте.

Истинная же подоплека этой полемики двух министров в марте 1899 г. коренилась в другом: кадровые царские дипломаты всячески отбояривались от финансовых и торговых вопросов, спихивали их на консулов, уклонялись от изучения технических проблем (какие вагоны и паровозы закупать за границей, как следить за курсом ценных бумаг на биржах и т. п.). Это вообще было характерно для русского дворянства и «чеховской» интеллигенции – вспомните пьесу «Вишневый сад», когда Раневская даже не понимает выгоду предложения купца Лопахина (разбить вишневый сад на дачные участки, а их с прибылью сдавать нуворишам), и все остается по-старому, т. е. на погибель и разорение.

Не один Чехов отразил этот отказ от «вещизма» русской интеллигенции. Кадетская газета «Речь» в начале XX в. опубликовала серию статей, в которых осуждалось чистоплюйство «чеховских» интеллигентов, не желавших «марать руки» игрой на бирже ценных бумаг, открывать свое дело, торговать и т. д. В лучшем случае она шла в «спецы» к «купчине толстопузому» (Н.А. Некрасов), которого, однако, жестоко высмеивала в куплетах:

Отродие купечества,Изломанный аршин.Какой ты сын Отечества,Ты просто сукин сын.

Большевики после 1917 г. очень умело использовали это чистоплюйство, загнав значительную часть этих «чеховских» интеллигентов в «военспецы» РККА и просто в «спецы» ВСНХ, Госплана, Наркомзема и др.

Однако задолго до Ленина и Троцкого на путь «спец»(иализации) встал Витте. Он не стал ломать весь старый царский чиновничий аппарат, а добился приема у Александра III и убедил его создать свое «государство Витте», параллельное официальному. Причем особо оговорил, что прием в его «государство» пойдет не «по чину» и не «по старшинству» (выслуге лет), а «по уму», т. е. профессиональной компетенции. Царь согласился, издал соответствующие указы, и с 1893 г. Витте, к ужасу охранки, начал набирать в свое «государство» неблагонадежных инженеров-путейцев, техников и (о ужас!) даже евреев, правда крещеных в православие. Одним из таких «неблагонадежных» стал инженер Леонид Красин, будущий большевистский наркомвнешторг, одно время работавший техником-смотрителем на строительстве Транссиба.

Самым же главным новшеством в «государстве Витте» стало создание с 1894 г. за границей своего «МИДа» – сети т. н. финансовых бюро в основных столицах мира, подчинявшихся Минфину (кстати, именно на базе этих «бюро» с 1921 г. будут создаваться советские торгпредства). Кадровых царских дипломатов в такие «финансовые агенты» Витте брать не стал, зато широко использовал биржевых спекулянтов, лишь недавно появившихся в обеих столицах империи из-за черты оседлости. Об одном из них – Артуре Рафаловиче – мы уже писали выше. Под стать ему были И. Замена, затем Бернадский в Лондоне, К. Миллер в Токио, М. Рутковский в Нью-Йорке.

Именно с помощью этих агентов Витте еще в конце XIX – начале XX в. попытался осуществить свой самый крупный проект – создание мировой федеральной валютной системы как инструмента предотвращения войны.

Отличительной чертой этого проекта была его суперсекретность. При жизни ни Николай II, ни даже Витте (хотя он написал очень злые «Воспоминания», которые до самой смерти прятал в сейфе одного из французских банков, и в полном виде в трех томах они вышли лишь 45 лет спустя, в 1960 г., в период хрущевской «оттепели») не сказали об этом проекте ни слова.