Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8. Страница 12

В связи с началом процесса коллективизации подчеркну несколько интересных аспектов в этой теме. Некоторые исследователи истории пытаются утверждать, что Сталин задумал коллективизацию, руководствуясь глубокой мыслью, — вернуть единоличных крестьян к нашему традиционному общинному способу труда, к соборности. Но, как мы наблюдали выше, Сталин, задумав провести коллективизацию крестьян, этой идеей точно не руководствовался, а исходил сугубо из прагматичных экономических причин. Кроме того, к началу коллективизации в стране уже много лет существовали и успешно работали общины — коммуны, которые Сталин в период коллективизации принципиально разогнал. Обратим внимание на воспоминания уже упомянутой выше Елены Малофеевны Рейник из Кемеровской области:

«У нас была коммуна. Её названия я не помню. Но жили мы там хорошо. Нам с мужем в коммуне удалось даже новый дом справить. Коммуна состояла из 25 дворов. Туда вошли хозяева со средним достатком. Те, кто был зажиточным, в коммуны не вошли. Бедняков в нашей деревне не было вообще. Земли мы объединили свои, да ещё брали в наём у зажиточных, потом зерном отдавали. Работали сообща. Лодырей в нашей коммуне не было. Мы на коммуну даже две грузовых машины купили. Наша коммуна просуществовала лет пять или шесть.

А потом большевики коммуну распустили. Стали нас в колхоз сгонять. Они говорили, что колхоз — это дело добровольное. А сами с ружьями приходили и всё забирали.

До колхозов у нас кулаки, конечно, были. Это была всего одна семья, которая жила в нескольких дворах. Но они не задавались, всегда с нами здоровались. У них были такие же машины, что и у нас в коммуне. Но телеги у них были на железном ходу. Лошади — добротные, породистые. Земли у них было много. Пастбища — отдельные. Они даже молотильную машину себе купили. Для нас это чудо какое-то было. Всей деревней ходили смотреть, как она работает. Мы-то вручную молотили. Потом они за плату для всей деревни молотили. А как колхоз образовали, богатство у них и отобрали. А самих мужиков тут же за деревней расстреляли. Потом их тела в одну яму сбросили и землёй засыпали. А нам сказали, что их богатство на темноте и крови нашей сколочено. Но мы-то знали, что они работали много, вот и разбогатели».

Или вот ещё один пример, ещё одно свидетельство — интервью членов спецэкспедиции фонда «Исторические исследования» (1999 г., есть в интернете) с Михайловой Анастасией Захаровной (1906 г.рожд., из Алтайского края, д. Балахоновка):

«Держали две лошади, корову, быка, 6-7 овечек. В 1926 г. мы с мужем вошли в коммуну «Завет Ильича». Из таких, как мы, бедняков, она и собралась. А отец мой вошел в неё ещё в 1920 г. В коммуне мы жили хорошо. У нас и школа своя была — 11 классов. Работали с 8 утра до 8 вечера. Придешь домой, а там тебя ждёт баня, ужин, белье, приготовленное техничкой. Скинешь грязное, помоешься, наденешь чистое. У каждой семьи была своя комната в бараке…

Но в 1931 г. нашу коммуну разбили и перевели на колхоз. Богатая была коммуна.

— Кто разбил?

— Да власть и разбила. Знаете, такая борьба была! Людей убивали! Убили в 1928 г. и моего первого мужа. Прямо в грудь застрелили, через окно в конторе. Он у меня писарем был. Сказали, что это сделали кулаки.

— А чем колхоз отличался от коммуны?

— В коммуну мы пришли сами, а в колхоз — силой: кого задавили налогами, а кого раскулачили…

Всех же в колхоз загнали! Мы сразу же стали хуже жить. Как коммуну сделали колхозом, выделили нам корову и выселили из барака. Хорошо, что у меня дом свой в деревне оставался, было где жить нам с сыном. Сильно коммуна от колхоза отличалась. В коммуне мы работали на себя. А в колхозе — непонятно на кого. В коммуне председатель был из наших, деревенских. А в колхозе начальство всегда было из чужих.

— Вот и переизбрали бы председателя.

— Какое там! Тогда не переизбирали. Кого пришлют, тот и начальство! К нам прислали из Белоглазово. Он всё сгубил. И скотину, и людей заморил. Тогда много людей с голоду поумирало. Зайдешь, бывало, в наш бывший коммунаровский барак, а там целыми семьями люди лежат, помирают. Мы со вторым мужем не вытерпели. Уехали в 1935 г. На искитимский кирпичный завод подались. Живы, слава Богу, остались! Весь наш колхоз так и разбежался.

— Но ведь из колхоза уехать было нельзя. Паспортов-то не давали.

— Можно! Если завербуешься. Завербованным по справке давали паспорт на год. Тогда по деревням ездили вербовщики. Помню, что ни зарплату, ни жилье на новом месте они не обещали. Только работу. Но мы и этому были рады. Лишь бы вырваться. Три года в кабале мы по вербовке отработали. Тяжелая жизнь была!»

Попутно мы узнали о способе перекачки рабочей силы из деревни в дешевую рабочую силу, в города. Кстати, понятно, что себестоимость этого кирпича для будущих заводов и фабрик была очень низкой. Так что индустриализация проводилась не только с помощью сознательного пролетариата, но во многом за счет труда и горестей миллионов крестьян.

В этих двух примерах мы видели, что коммуну для совместной коллективной обработке земли ещё до сталинской коллективизации на добровольной основе создавали и зажиточные крестьяне — середняки (как в первом случае), так и бедные крестьяне (как во втором случае), и в обоих случаях эти образования по коллективному труду работали успешно, эффективно. Но тогда почему эти успешно работающие коллективные формы труда не устраивали Сталина? — Потому что у Сталина был другой замысел создания коллективных хозяйств. Коммуны были самостоятельными организациями и после уплаты налога, своими излишками, товарным зерном могли распоряжаться свободно: продавать на рынках или придержать для лучших времен. Получалось, что коммуны не были полностью подконтрольны власти, Сталину. Кроме того, после уплаты налогов коммунары по результатам года прибыль (дивиденды) делили между собой или использовали для расширения и модернизации своего хозяйства с целью получения для себя в будущем большей прибыли, а Сталин планировал получить от колхозов и совхозов для государства максимум прибыли, а колхозникам заплатить всего лишь зарплату, и то не деньгами, а в виде трудодней, которые отоваривались как в средние века при натуральном хозяйстве — произведенными продуктами. В дальнейшем нашем наблюдении за историей коллективизации вы (читатели) более ясно и четче поймете суть этой политики Сталина.

Причем в первые годы существования колхозов эта натуральная плата была столь минимальной, что не хватало для пропитания многодетных крестьянских семей, ибо «экономная» советская власть надеялась (да и вынуждала), что колхозники докормятся с оставшегося у них своего придомашнего хозяйства — огорода, мелкого скота и птицы, с которыми они работали во внерабочее время, с леса и реки. Даже при сдельной зарплате трудоднями в колхозах до войны колхознику трудно было получить «излишки» и трудно было вывезти их на городской рынок. Специально употребляю более походящее понятие «придомашнее хозяйство» вместо привычного — «приусадебное хозяйство», потому что «усадьбой» после коллективизации оставшееся «имение» колхозника и совхозника уже невозможно было называть. Понятие усадьба и приусадебное хозяйство можно применить к колхозникам и к совхозникам Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии, Прибалтийских советских республик, ибо на этих территориях коллективизация фактически происходила уже после войны и в существенно более мягкой форме, и разница между этими колхозниками и довоенными в России была большой. Поэтому-то с 1950-х вплоть до 1970-х зажиточный «средний» советский класс в лице чиновников и успешной интеллигенции ехал летом отдохнуть и набраться сил из Москвы, Ленинграда и других российских городов не только на черноморское побережье, но в больших количествах в красивые места этих районов, с оставшимся сравнительно богатым частным сектором в сельском хозяйстве, несмотря на то, что через эти районы прошла разрушительная война. А я, будучи деревенским мальчишкой, в свободное от работы время этим важным «господам» из далеких столиц, снимавших комнаты и дома, и приезжавшим нередко с прислугой, продавал собранную с утра землянику, чернику, бруснику, свежую и сушеную рыбу, грибы.

Стоит отметить, что осуществляя коллективизацию, Сталин сразу «убивал несколько зайцев»: во-первых, ставил полностью под контроль власти сельское хозяйство. Во-вторых осуществлял перекачку из деревни в города, в промышленность финансовые и рабочие ресурсы. В-третьих, загоняя в колхозы крестьян, он их социально уравнивал, уничтожал возмущавшее многих коммунистов и рабочих, неповское расслоение крестьянства и выросший среди крестьян подкласс зажиточных «мелкобуржуазных» крестьян. В-четвертых, Сталин, преследуя сугубо экономические и политические цели, и в самом деле в виде колхозов и совхозов невольно воссоздавал общинный способ труда.