Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи Страница 12

После окончания переговоров и подписания мира, по которому Пруссия лишилась половины своих владений и права содержать армию свыше 42 000 человек, М.С. Воронцов вернулся с полком через Курляндию и Ливонию в Россию и прибыл в Санкт-Петербург. «Весь год я находился в Петербурге, будучи на службе полковником гвардии, это был единственный год с 1803 по 1815, что я провел в мире»[101], — записал в воспоминаниях М.С. Воронцов.

Несмотря на возраст (в 1808 г. М.С. Воронцову исполнилось всего 26 лет), он благодаря воинским заслугам и личным качествам пользовался особым уважением товарищей. Так, в один из дней конца 1807 г. у М.С Воронцова проходили переговоры по трем поединкам. Вот их предыстория. «В царствование Александра Павловича дуэли, когда при оных соблюдаемы были полные правила общепринятых условий, не были преследованы государем»[102], — вспоминал впоследствии князь С. Г. Волконский. Исключения составляли лишь поединки без соблюдения установленных правил или когда вызов был придиркой, так называемых бретеров, за что отправляли на Кавказ. «Дуэль почиталась государем как горькая необходимость в условиях общественных»[103]. Государь считал, что уголовное наказание не остановит обиженного, это может сделать другой суд, суд чести.

В конце 1807 г. Петербург в один день узнает о трех вызовах; первый последовал от князя С.Г. Волконского к К.А. Нарышкину; другой от князя А.Я. Лобанова-Ростовского к князю М.Г. Кудашеву, и, наконец, последний вызов был от Д.В. Арсеньева, старого друга Воронцова, к И.Е. Хрептовичу. Переговоры по всем трем поединкам проходили у графа М.С. Воронцова, что еще раз подтверждает особые отношения к нему в гвардии. Но если противников в первых двух вызовах графу удалось склонить к миру, то третьей дуэли, увы, предотвратить не удалось. Поединок состоялся из-за фрейлины Каролины Марии фон Рене, с которой Д.В. Арсеньев был помолвлен. Но через несколько дней после помолвки граф Хрептович, сын последнего литовского канцлера, богатый помещик, не принимая во внимание помолвку, предлагает руку невесте Арсеньева, и мать девушки уговаривает ее отказать первому жениху. Такое оскорбление не могло пройти безнаказанно. Дуэль была на пистолетах, секундантом у Д.В. Арсеньева был граф М.С. Воронцов, у Хрептовича — граф Г.К. Моден. «Арсеньев был убит на месте». Весь Петербург, за исключением весьма малого числа лиц, вполне оправдывал Арсеньева. Его похороны петербургская молодежь почтила присутствием своим, полным участия, и явно осуждала Хрептовича. После похорон Д.В. Арсеньева Хрептович, осужденный общим мнением, выехал из Петербурга, но семейство Рени поехало вслед за ним в его поместье. М.С. Воронцов лишился одного из лучших своих друзей. Эта потеря была очень серьезной для М.С. Воронцова, в силу своего характера он глубоко привязывался к друзьям и умел хранить дружбу долгие годы. Поэтому, надо полагать, М.С. Воронцов с определенным облегчением встретил свое назначение в действующую армию генерала от инфантерии князя П.И. Багратиона, сражавшуюся на Балканах с турками.

Эта война началась в декабре 1806 г. по инициативе Турции при подстрекательстве Франции. Турция намеревалась вновь утвердить свое влияние в Дунайских княжествах, которые к этому времени располагали автономией, покончить с национально-освободительным движением в Сербии и в других частях Османской империи. Россия начала оказывать существенную материальную и военную помощь сербскому национально-освободительному движению, но на первом этапе войны не могла вести широкие наступательные операции. Дунайская армия насчитывала всего 40 000 человек. Военные силы направлялись в основном на взятие и удержание крепостей, на оборону правобережья Дуная.

В 1809 г. граф М.С. Воронцов был назначен командиром Нарвского пехотного полка и поступил в армию под начало князя Багратиона. Расположившись на правом берегу Дуная, в декабре он действовал в корпусе генерал-лейтенанта Засса, но в январе 1810 г. полк был отправлен на зимние квартиры. В это время, в начале февраля, главнокомандующим вместо князя Багратиона назначается 33-летний генерал от инфантерии граф Н.М. Каменский, отличившийся в шведской войне. М.С. Воронцов в автобиографии очень сжато повествует о кампании 1810 г. (впрочем, как и о других). Он пишет, что в конце марта операции возобновились, и он был направлен на левый фланг армии под начало другого Каменского, генерал-лейтенанта графа С.М. Каменского, брата главнокомандующего.

22 мая Михаил Семенович участвует в штурме крепости Базарджик, где был разгромлен корпус Пеливана, одного из наиболее знаменитых турецких полководцев. М.С. Воронцов отмечает заслуги при штурме будущего фельдмаршала И.Ф. Паскевича, будущего генерал-лейтенанта графа Э.Ф. Сент-Приеста (Сен-При), смертельно раненного в Реймсе в 1814 г., и графа Валмана, наиболее близкого тогда друга Воронцова, умершего в 1812 г. За операцию под крепостью Базарджик М.С. Воронцов был произведен 14 июня в генерал-майоры, а его Нарвскому пехотному полку пожалованы знамена. В этом сражении, как было сказано в приказе военного министра, полк загладил свое унижение после Аустерлица (имелась в виду потеря знамен под Аустерлицем).

Вместе с полком М.С. Воронцов участвовал в деле под Варною, затем в генеральном сражении под Шумлою, где только верховный визирь Юсуф-паша выставил 60 000 человек, не считая других подкреплений. Желая сбить графа Каменского с его позиции, визирь дважды атаковал его, но оба раза был отбит. За два года до битвы при Бородине М.С. Воронцов участвует в сражении под Батыном 26 августа 1810 г.

Победа в этом сражении имела решающее значение. Желая закончить кампанию покорением всех крепостей на Дунае, Каменский двинулся вверх по реке. Никополь и Северин сдались без сопротивления, север Болгарии был очищен от турок М.С. Воронцов, командуя в октябре особым отрядом, занял Плевну, Ловчу и Селви, «взял пленных и 9 пушек, за что и получил орден Святой Анны 1-го класса»[104].

«Кампания 1810 года увенчалась полным успехом. Дунайские крепости взяты, живой силе турок нанесен ряд чувствительных ударов. Сербия спасена победами генерала Засса под Береговыми и вождя сербов Кара Георгия под Козницей. К концу 1810 года ни одного свободного турка не оставалось на сербской земле», — отмечал в своем исследовании, посвященном истории русской армии, А.А. Керсновский[105].

В 1811 г. М.С. Воронцов находился за Дунаем под командованием генерала от инфантерии М.И. Кутузова. И снова одно сражение следует за другим: генеральное сражение под Рущуком, прикрытие отступающей за Дунай армии, сражение в корпусе генерал-лейтенанта Засса под Калафатом. В конце сентября 1811 г. М.С. Воронцов получил приказ М.И. Кутузова переправиться во главе своего отряда на правый берег Дуная, в тыл неприятелю и вынудить его отступить. С шестью батальонами Мингрельского, Охотского и 43-го егерского полков, с семнадцатью эскадронами Переславского, Волынского и Чугуевского полков при 19 орудиях М.С. Воронцов форсировал Дунай у Груи, где вступил в переговоры с сербским воеводой Велькой, имевшим 1500 человек, и предложил ему выступить совместно.

М.С. Воронцов построил пехоту в три каре. Драгуны и уланы составили арьергард, казаки и сербы — авангард. Русские двинулись вперед. Турки не ожидали встретить в тылу неприятеля, но у деревни Капитаница М.С. Воронцова встретило войско более 5000 человек. Турки вышли из Виддина, обошли каре правого фланга и в конном строю атаковали русскую кавалерию, но артиллерия, огонь пехоты и слаженная атака драгун и улан рассеяли неприятеля. Русские продолжали идти вперед и у деревни Киримбека были вновь атакованы противником. Но в итоге, несмотря на численное превосходство, турки были разбиты наголову[106]. За сражение под Виддином М.С. Воронцов был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени. Наконец, в конце 1811 г. упорство противника было сломлено. Начались мирные переговоры, столь необходимые для России. М.С. Воронцов скажет впоследствии, что это была одна из самых тяжелых кампаний, где наши войска имели дело с сильным и хитрым врагом.

Таким образом, поступив на службу поручиком в лейб-гвардии Преображенский полк в 1801 г., М.С. Воронцов был произведен в 1810 г. в генерал-майоры. При этом каждое воинское звание присваивалось М.С. Воронцову за заслуги, проявленные в конкретных боевых операциях: за сражение при Эчмиадзинском монастыре — капитан, за генеральное сражение под Пултуском — полковник, за штурм Базарджика — генерал-майор. С 1803-го по 1812 г. М.С. Воронцов принимал участие практически во всех крупных битвах трех военных кампаний начала столетия — против Персии, Франции и Турции. Кроме того, М.С. Воронцов сделал первые шаги на дипломатическом поприще, сначала под командованием князя П.Д. Цицианова на Кавказе, затем графа П.А. Толстого — в Пруссии. По мнению Д.В. Душенкевича[107], одного из современников М.С. Воронцова, в молодом офицере, для которого военная служба — истинное призвание, должны быть развиты следующие качества; предусмотрительность, осторожность, твердость, распорядительность, находчивость, знание русского солдата, причем все эти качества должны быть направлены на сохранение чести русского оружия. Полагаю, что данные качества были присущи М.С. Воронцову, при этом нельзя не согласиться с Душенкевичем, что «кто не был отличен в звании офицерском, тот едва ли займет с пользою место генерала, — это аксиома опыта, постоянно и неизменно сбывающаяся»[108].