Анатолий Уткин - СССР в осаде Страница 12

Следовало оповестить единственных союзников — англичан. На следующий день во время ланча с британским премьером, чтобы не привлекать лишнего внимания, военный министр Стимсон написал на листе бумаги: «Дитя родилось благополучно». Это было так неожиданно, что Черчилль ничего не понял. Тогда Стимсон объяснил, что речь идет об экспериментах в пустыне. 18 июля Черчилль и Трумэн в течение двух часов беседовали наедине. Предмет разговора — атомное оружие. «Президент показал мне телеграммы о последних экспериментах и попросил совета, сообщать ли об этом русским… Я ответил, что если президент решил рассказать, то лучше подождать окончания эксперимента».

Запад еще сам толком не понимал, что приобрел. Еще примерно пять дней (до прибытия детализированного описания испытаний), американцы терялись в догадках относительно подлинной мощи и возможностей нового оружия. Утром 21 июля 1945 г. военный министр Стимсон получил графические детали ядерного взрыва и немедленно ознакомил с ними президента Трумэна и госсекретаря Бирнса. Мощность бомбы была между 15 и 20 килотоннами — значительно более ожидаемого, она действительно могла уничтожить целый город. Всем было видно, как изменился Трумэн. Черчилль пишет, что после этого Трумэн «был другим человеком. Он указал русским на их место и вообще отныне выглядел боссом».

Теперь Бирнс пишет, что США могут выиграть войну и без русских. 24 июля 1945 г. Трумэн и Бирнс уже знали, что Стимсон и Маршалл уже не требуют русского участия в войне на Дальнем Востоке. Маршалл говорит, что «бомба, а не русские, сделает полумиллионные потери ненужными». Трумэн говорит, что нужно скорее применить бомбу, чтобы если не отменить наступательное движение русских, то ослабить это движение советских войск в Восточной Азии.

Черчилль больше думал не о японцах. Возможно, он первым осознал революцию в военном деле. Фельдмаршал Аланбрук даже начал беспокоиться о душевном состоянии впавшего в экстаз политика: «Он уже видит себя способным уничтожить все индустриальные центры России… Он мысленно уже рисует восхитительную картину — себя как единственного обладателя этих бомб, способным применить их по своему усмотрению». Д. Йергин: «Надежда на то, что русских можно будет сдержать в Азии, была дополнительной причиной использования бомбы». Трумэн и его государственный секретарь Бирнс сошлись на том, что конференцию нужно заканчивать, что с атомной бомбой Америка уже непобедима и на Тихом океане — в боях против Японии, и повсюду.

В это время Стимсон связался со своим помощником Гаррисоном: когда бомбы можно будет использовать против Японии? Тот ответил, что между 1 и 3 августа и уж совсем определенно, до 10 августа 1945 г.

Президент Трумэн послал инструкции военно-воздушным силам — сбросить первую атомную бомбу «примерно в районе 3 августа». Обедая 23 июля с начальниками штабов, адмирал Канингхем отмечает состояние необыкновенного подъема Черчилля: «Он питает огромную веру в эту бомбу.

Сейчас он думает, что хорошо бы русским узнать о ней, они были бы скромнее».

Американские генералы не долго ломали голову над тем, кто же должен стать главным противником Америки в послевоенном мире. Показательным для настроений в ОКНШ осенью 1945 года, наш взгляд, является меморандум полковника Р. Вандевантера из стратегического подразделения ОКНШ генералу Норстаду от 20 сентября 1945 г., в котором, в частности, говорилось: «Все основные районы, где сконцентрировано население Соединенных Штатов и располагаются их промышленные центры, находятся на расстоянии в 5000 миль от материковой территории, находящейся во владении СССР. Наличествующие в настоящее время на вооружении Соединенных Штатов самолеты имеют радиус действия в 5000 миль…»

Свидетельством того, что в конце 1945 года полковник Р. Вандевантер не был одинок в своих взглядах, является целый ряд документов, разработанных аппаратом ОКНШ. Так, в «Стратегической концепции и плане применения вооруженных сил Соединенных Штатов» (JCS 1518/2) от 10 октября 1945 года отмечалось, что после разгрома держав — членов «оси» Соединенные Штаты и СССР остались ведущими мировыми державами, и поэтому «в случае, если отношения между великими державами нарушатся, Россия будет представлять собой наиболее сложную проблему с военной точки зрения. Наиболее вероятной причиной войны с Россией могло бы стать продемонстрированное ею намерение захватить Западную Европу или Китай… Если Соединенные Штаты будут в состоянии справиться с любой проблемой, вызванной возможным конфликтом с Россией, то они будут в состоянии справиться с любой другой державой ввиду сравнительно более слабой позиции всех других держав».

Как видно, «Стратегическая концепция» была составлена в достаточно осторожных выражениях, однако вывод, к которому ее авторы стремились подвести читателя, не вызывает сомнений: Советский Союз является главной военной угрозой для Соединенных Штатов. Однако уже через 13 дней аппарат ОКНШ подготовил куда более откровенный документ, а именно «Возможности России» (JIS 80/7). Авторы этого меморандума, подготовленного разведывательным подразделением ОКНШ, пришли к выводу, что «советская внешняя политика является экспансионистской, националистической и империалистической по своей сути, причем нет оснований рассчитывать на перемены в обозримом будущем… СССР предположительно в состоянии захватить всю Европу сейчас или к 1 январю 1948 г… СССР в состоянии увеличить свои нынешние силы на Ближнем и Среднем Востоке и добиться по крайней мере своих первоначальных целей в Турции и Иране между нынешним временем и 1 января 1948 г… Советы, видимо, в состоянии создать атомную бомбу через 5 или 10 лет и сделают все, что в их силах, чтобы сократить этот период».

А уже через месяц с небольшим тот же Объединенный разведывательный комитет ОКНШ пошел еще дальше, подготовив документ под названием «Стратегическая уязвимость СССР по отношению к ограниченному воздушному нападению». Этот документ, видимо, был первым планом атомной войны против Советского Союза. Этот план интересен еще и тем, что содержащиеся в нем выводы на многие годы были положены в основу стратегического планирования высшего американского военного руководства: «Ввиду характерных особенностей атомных бомб и их ограниченного количества, они в целом должны быть использованы только против таких стратегических целей, в которых имеется большая и значительная концентрация персонала и сооружений и которые трудно атаковать с применением иных имеющихся средств.

Для достижения быстрейшего, непосредственного и определенного воздействия на те наступательные возможности СССР, которые представляют наиболее серьезную угрозу для Соединенных Штатов, и для обеспечения наступательных возможностей авиации Соединенных Штатов и Британии, удары с применением атомных бомб должны быть сконцентрированы на тех целях, которые вносят важный вклад в производство или разработку атомных бомб, самолетов или авиационного оборудования, вооружений или оборудования для ПВО, электронного оборудования, моторного транспорта, управляемых ракет и, возможно, иных типов вооружений».

В дополнении «А» к приложению «В» этого плана содержался перечень из 20 советских городов (среди них — Москва, Ленинград, Новосибирск, Горький, Баку, Ташкент, Тбилиси, Омск, Челябинск), на которые предлагалось сбросить атомные бомбы. По данным американской разведки, в этих 20 городах было сконцентрировано производство 90 % самолетов, 73 % орудий, 86 % танков, 88 % грузовиков, 42 % производства стали, 65 % продуктов перегонки нефти и свыше 50 % шарикоподшипников, выпускаемых в Советском Союзе.

  Итак, через несколько месяцев после окончания Второй мировой войны ОКНШ определил врага номер один Америки в следующей, Третьей мировой войне (Советский Союз), а также оружие номер один этой новой войны (атомную бомбу, доставляемую к цели стратегическими бомбардировщиками). При этом американские военные аналитики отдавали себе отчет в том, что недавно закончившаяся война разорила СССР дотла, что «советская экономика, по видимому, неспособна обеспечить крупную войну в течение следующих 5 лет», и именно поэтому «за исключением сугубо оборонительных причин, СССР будет избегать риска крупного военного конфликта на протяжении от 5 до 10 лет».

Разработка планов атомной войны против СССР оставалась в центре внимания высшего американского военного руководства и в последующие годы. Эти планы становились все более детальными и многостраничными, снабжаясь при этом многочисленными картами и таблицами.

24 июля американский президент сказал Сталину, что в Соединенных Штатах создано новое оружие огромной разрушительной силы (Трумэн не употреблял слова «атомный»). Но Сталин не выразил чрезвычайного удивления.