Антон Антонов - История людей Страница 12

Но есть одна находка давностью порядка 3 миллионов лет или немного меньше. Череп, который ближе к черепу современного человека, чем даже у питекантропов, живших на два миллиона лет позже. Объем черепной коробки — около 800 кубических сантиметров (у обычных австралопитеков — 500–600, у человека разумного — от 1000, в среднем 1500).

И что самое главное — этот череп залегал значительно ниже, чем самые древние в этой зоне каменные орудия.

То есть этот Предок не делал орудий! Он был почти во всем подобен человеку, но как-то обходился без обработанных камней, нарушая тем самым все догмы трудовой теории антропогенеза.

Надо полагать, уже последние водные обезьяны — Грациалисы — внешне походили на человека во всем, кроме формы головы, черт лица, размеров и значительной разницы в росте между самцами и самками.

У Африканусов последняя особенность исчезла, а у Протохабилисов появились особи с человеческими чертами лица и более развитым мозгом. Но рядом с ними, в пределах одной популяции, жили и более обезьяноподобные существа.

Надо полагать, наиболее развитые Протохабилисы не составляли большинства в популяции, но их гены передавались из поколения в поколение и закреплялись в потомстве, потому что носители этих генов были более умны, а значит более живучи и жизнеспособны в жестокой борьбе.

Из этой среды и вышли те гении, которые первыми начали делать каменные орудия.

Самые ранние орудия — чопперы, изготовленные путем простого раскалывания камня, найдены в слоях, которые относятся к эпохе 2,6 миллиона лет назад.

Человек умелый, который создавал эти орудия, мало чем отличался от других хищных австралопитеков — тех же Африканусов, например. Но мозг у него был больше, и не исключено, что объем мозга в 700–800 см3 — это и есть та биологическая грань, которая отделяет человека от обезьяны.

Но особенно интересно то, что Хабилис, который 2,5 миллиона лет назад делал самые первые чопперы, биологически не отличается от Хабилиса, который 1,5 миллиона лет назад создавал уже более сложные орудия — предшественники ашелльских бифасов (орудий, тщательно обработанных с двух сторон), которые относятся уже к эпохе «человека прямоходящего» — вида homo erectus (к нему принадлежат азиатские питекантропы и синантропы и их африканские собратья).

Таким образом, на протяжении миллиона лет развивалась только технология, а биология оставалась прежней. Трудовая деятельность не вела к биологическому развитию. И если потом — чуть больше миллиона лет назад — все-таки появился новый, более совершенный вид человека, то к этому привели какие-то другие процессы.

14. Начало экспансии

Все останки австралопитеков найдены в Африке. И останки Хабилисов — тоже. Причем почти все они сосредоточены на востоке и юге материка, а больше всего находок сделано в ущелье Олдувай неподалеку от озера Виктория.

Там поблизости есть и другие озера и реки, и в самом ущелье в древности протекала река. Было где жить водным обезьянам. А вокруг — полные дичи саванны, рай для австралопитеков.

Человек умелый широко расселился по материку, и там, где плотность населения была невелика, войны между группами Хабилисов носили не настолько жесткий характер, чтобы серьезно влиять на биологическое развитие.

Иначе обстояло дело в районе озера Виктория. Здесь Хабилисов было слишком много, и им приходилось воевать не только друг с другом, но и с прочими австралопитеками. В результате последние оказались полностью истреблены, а среди Хабилисов выживали только самые сильные, ловкие и умные.

Именно в этих местах, похоже, и появились представители нового вида — homo erectus.

Первое, что бросается в глаза при сравнении поздних австралопитеков и ранних людей — это то, что ум по важности уступал силе. Главное отличие ранних Эректусов от Хабилисов — это не объем черепа, а рост и вес. Питекантропы, жившие менее полутора миллионов лет назад, имели примерно такой же мозг, как и некоторые Протохабилисы, которые вдвое древнее. Но эти Эректусы были гораздо более рослыми и массивными.

Трудовая теория этого никак не объясняет, зато гипотеза перманентной войны объясняет очень хорошо. Боксеров и борцов недаром подразделяют на весовые категории. Ум и ловкость решают в бою не все — часто важна еще и масса тела.

Менее очевидна связь перманентной войны с другой особенностью Эректусов — их умением приспосабливаться к непривычным условиям существования.

Человек умелый не выходил за пределы африканских саванн и прилегающих к ним лесов. А Эректус начал осваивать и другие ландшафты. Он прошел через несколько природно-климатических поясов и перебрался из Африки в Азию.

Типичные Эректусы — питекантропы и синантропы — найдены именно в Азии: в Китае и на островах Индонезии. Но возникли они несомненно в Африке. Только там прослеживается прямая линия от Хабилисов к Эректусам. И только там есть еще одно условие, которое Г. Н. Матюшин в своей книге «У истоков человечества» считает главным, а я расцениваю, как важное.

Это наличие в Восточной Африке месторождений урана и залежей других радиоактивных элементов. Повышенный — пусть даже незначительно — радиационный фон создает мутагенную среду и усиливает изменчивость. В результате в среде тех же Хабилисов появляются особи умные и не очень, ловкие и неуклюжие, высокие и низкорослые. И разница между ними значительно больше, чем в других местах материка и планеты, где нет мутагенной среды.

Но дальше действует естественный отбор, который затихает в спокойные периоды, когда вид находится в равновесии с природой, и усиливается, когда равновесие нарушено.

Не исключено, что Хабилисы первыми нашли новое средство восстановления гармонии с природой. Это средство — экспансия, переселение на новые земли, где нет врагов, которые были бы равны человеку умелому по силе и разуму.

Умение вовремя отступить в ходе войны — одно из проявлений разума, а приспособление к новым ландшафтам — следствие этой тактики.

Экспансия затормозила биологическое развитие человека. Технология изготовления орудий медленно совершенствовалась, а биология оставалась прежней. Вид процветал, еды хватало и сильным, и слабым, а в войнах не все глупые и слабые погибали и не все умнейшие и сильнейшие выживали, а следовательно — равновесие сохранялось.

Но процветание вида обычно ведет к росту его численности. И наступило время, когда численность Хабилисов выросла настолько, что равновесие рухнуло. И особенно заметно это было в том самом урановом котле, где расположен Олдувай. Ведь здесь кроме Хабилисов жили и другие гоминиды, с которыми человеку умелому приходилось бороться, одолевая их не без труда. Австралопитеки тоже были умны, а парантропы еще и сильны, как гориллы.

Однако урановый котел уже породил новых людей — более крупных и сильных, среди которых отдельные особи были еще и более умны, а кроме того, обладали более высокой приспособляемостью.

И они начали свою экспансию — сначала генетическую, а потом и географическую.

Генетическая экспансия означает, что носители прогрессивных генов распространяют их в пределах вида более активно, нежели остальные особи.

Как это понять? Очень просто. Во-первых, носители прогрессивных генов, полезных с точки зрения внутривидовой борьбы, естественным образом доминируют в собственной стае — то есть становятся вожаками или приближенными вожака.

А во-вторых стая, в которой доминируют носители прогрессивных генов, чаще побеждает в стычках с другими стаями, где таких носителей меньше или нет совсем.

Проще говоря, если вожак стаи и его приближенные имеют рост метр восемьдесят, то такая стая легко разгромит другую, где самый высокий боец ростом полтора метра. Правда, ситуация усложнится, если вожак второй стаи окажется умнее и сумеет уклониться от схватки или одержать победу хитростью. Но это не меняет сути дела.

А победитель получает все — и прежде всего, вражеских самок.

Отнюдь не факт, что войны между Предками велись до полного истребления. А раз так, то любая война из-за дележа охотничьих угодий или кровной мести могла приносить живые трофеи, уничтожать которые было бы бессмысленным расточительством[11].

Причина проста. Чем выше самец находится в иерархии — тем больше самок входит в его гарем, которым распоряжается он один. В результате самцы, которые находятся на нижних ступенях иерархической лестницы, остаются вообще без самок.

У обезьян эта проблема решается путем борьбы за верховенство внутри стаи, хотя даже у них бывают случаи, когда самцы одной стаи отбивают самок от другой. И весьма вероятно, что у Предка это стало правилом.

Можно представить себе три варианта стычек между Хабилисами. Первый: стая, кочуя, встречает на своем пути другую стаю и, чувствуя свой перевес, нападает на нее. В схватке она побеждает и частью истребляет, а частью обращает в бегство вражеских самцов. Что касается самок, то те из них, которые не оказали серьезного сопротивления, во-первых, пополняют гаремы доминирующих самцов-победителей, а во-вторых, достаются самцам, которые стоят в иерархии стаи-победительницы ниже.