Алексей Федотов - Корел. Сказ о том, как донские казаки в Москву ходили Страница 12

Те времена, когда все войско едва насчитывало пять тысяч человек, прошли. Тогда действительно все казаки войска съезжались в Круг, чтобы избирать из своей среды атамана и вершить свои дела войсковые всем войском. Теперь в войске было много разного народа. Были казаки и были люди случайные, приезжие из России, были пленные -ясыри. Были женщины, чего раньше не было, были и прирожоные казаки разного возраста и нужно было определить права всех этих людей».

Ещё у одного знатока Дона Г. Губарева в «Казачем историческом словаре» находим сведения как собирался и действовал в те времена Казачий Круг: «В начале января каждого года Круг избирал Войскового атамана, его двух помощников – есаулов и судей, которых власть и юрисдикция распространялись не только на вооруженные силы, но и на гражданскую жизнь края. Местных атаманов, городовых, станичных, поселковых избирало само население в те же сроки. Походные атаманы назначались по выбору отрядов. Полковые головы, сотники и пятидесятники выдвигались самими полками и сотнями из людей авторитетных и опытных в боевых делах. Каждый атаман и каждый начальник в походной обстановке обладал непререкаемой властью и получал больший пай в добыче, чем другие бойцы, но в мирное время должен был весьма считаться с мнением общества, избравшего его, а сложив полномочия, становился рядовым гражданином. Постановления Войсковых Кругов могли отменять и изменять Крути Валовые. Они собирались в особенно важных случаях и состояли из лиц. специально для этого избранных населением. Ожидалось возвращение отрядов, бывших в походах, и тогда съезжались „всех рек Казаки“, Валовой Круг, своего рода. Высшая Палата, Конгресс, который решал дела совместно с Войсковым Кругом. Вообще же весь строй жизни Донских Казаков был приспособлен к войне; все учреждения их назывались „войсковыми“, а удовлетворение насущных потребностей гражданских и экономических зависело от положения на фронтах обороны, как и в каждой другой осажденной стране».

Войсковой Казачий Круг. Старинная гравюра 17 века. Неизвестный художник.

Такое положение на Дону понимали бояре и дьяки в Москве, а потому грамоты всегда адресовались Войску: «Донским атаманам и Казакам, и всему Великому Войску».

На Круг никогда не допускались женщины. Молодой парень мог получить звание «служилого» только с 19 лет, до этого рождённые на Дону назывались «малолетками», а пацаны до 18 лет «выростками». Во время проведения Круга была запрещена продажа водки и строго следили за этим «к обещанию придет пьян и такому человеку, и продавцу вина учинено будет жестокое наказание».

Войсковой Атаман. Гравюра 17 века. Неизвестный художник.

Ещё одна цитата из Краснова: «Участники Круга становились на площади «кругом», оставляя в середине место для атамана. Когда Круг был «сбит», то есть собран, из станичной избы выходил атаман с насекою в руке, за ним шли избранные Кругом старшины и несли за ним Войсковые знамена.

Как только атаман покажется на площади, есаулы кричали «есаульскими» голосами:

– Помолчите-те ста, атаманы молодцы.

Круг стихал. Атаман входил на середину и становился под знаменем. Он снимал шапку и сейчас же все казаки обнажали головы, показывая этим уважение к месту и к случаю.

Обычным обращением атамана к кругу было:

– Атаманы молодцы и все великое Войско!

Дальше коротко ставился вопрос, подлежащий решению Круга и предложение атамана, как он решил это дело, и спрашивал атаман:

– Любо-ль? Не любо?

Обычно Круг отвечал коротко:

– Любо!

– Не любо! Или: – если это касалось приговора о каком-нибудь преступнике:

– В куль да в воду!

Если о каком-нибудь новом деле, то отвечали:

– Бог в помочь!

– С Богом!

Если не было единогласного ответа, но слышалась разноголосица, есаулы спрашивали, обращаясь в разные стороны:

– Все ли так соизволяют?

Каждый из участников Круга мог говорить на Кругу и высказывать свое мнение. Для этого он должен был выйти в середину майдана и стать против атамана».

Круг избирал все управление войском: Войскового Атамана, Войсковых Есаулов, Войскового Дьяка (писаря), Войскового Толмача и Подтолмача для сношений с турками, татарами и калмыками. Круг выбирал атаманов, есаулов Зимовых и Лёгких станиц, выборных Посыльщиков. Войсковых старшин и казаков, посылавшихся по донским городкам для разбора на месте различных дел местного значения. Выбирались так же Походные Атаманы и Полковники при отправлении всего ли войска или только части его в поход. Если в поход уходил и сам Войсковой Атаман, то на время его отсутствия из Войска Круг выбирал ему заместителя Наказного Атамана. Избирался Войсковой Атаман на один год. С выбором атамана никогда не было недоразумений. После Нового года новый атаман был уже намечен. Казаки знали друг друга хорошо и на сходках примечали, кто отличился храбростью в походах или умелым ведением войсковых дел, их и избирали, почти всегда единогласно.

Казаки. Гравюра 18 века. Неизвестный художник.

Так и Андрей Корела к своему избранию на пост Войскового Атамана в сентябре (праздник Новый год встречали 1 сентября и только при Петре стали праздновать 1 января) 1600года (ему уже почти 50 лет) прошёл все стадии в иерархии Великого Войска.

Он был «подталмачём» потому что с молодости мог говорить по-шведски и понимал польский язык, немного читал на латыни. Одно время избирался «посыльщиком». Андрей Корела избирался и Атаманом Зимовой станицы, исполнял дипломатические и представительские функций (глава казачьего посольства), помним, что два раза был на Земских соборах в Москве, первый раз при Фёдоре Ивановиче в 1584 году. Вероятно, что Корела на посту Войскового Атамана был выбираем три раза это 1600,1601,1602 года, так как больше не сохранилось никаких сведений про других выборных атаманов. Только в 1603 году избран Войсковой атаман Смага Чертенский (Иван Степанович, «смага» значит чёрный, как копоть), который по какой-то причине вначале сильно кодировался и назывался «донским Низовым атаманом Ивашкой Степановым», когда приходил в1605 году в Тулу, он имел звание походного атамана.

Из этого можем предположить, что Андрей Корела и Михаил Межаков уехали в Краков не позже августа-сентября 1603 года. Но это будет позже, а наступают труднейшие времена в жизни Донских казаков и всех жителей России.

Крымский хан Казы Гирей жаловался, через своего посла Ахмета Челибея Московскому Царю Борису Годунову: «Вы на правде не стоите: донские казаки дважды уже на нашу землю приходили и улусы наши пограбили». Далее хан сетовал на возведении на южных русских рубежах новых крепостей и засечных линий. На это хитрый Борис отвечал:

«Города поставлены на Поле для воров черкас, потому что многие воры черкасы и донские казаки послов и гонцов громили, а как те города поставлены, то теперь послам, посланникам и гонцам дорога чиста, государя вашего улусам от тех городов убытка нет, а только прибыль, что уже тут воры-черкасы больше не живут». Сам же уже платил жалование Донским казакам и снабжал порохом и селитрою.

Атаман Корела со своими донскими казаками в коалиции с запорожскими казаками, в смелом набеге погромили Карасанский улус. Казы Гирей, узнав об этом, потребовал от прибывшего посла Борятинского, чтобы тот или сам поехал и унял донцов, и забрал у них захваченных в плен татар, или послал кого-либо с этим на Дон. Но Борятинский прекрасно понимал, что не сможет унять Войско Донское от набегов, иногда под «прекрытием» ослушавшееся указы царя. Борятинский, будучи человеком мужественным, на все выговоры и упрёки хана и его окружения, дерзко отвечал: «… у вас есть сабля, а моё дело сноситься с ханом, а не с ворами – казаками».

Эти года 1598—1600 были самым расцветом царствования Бориса и всего Дона, в частности. Но как говорит народная пословица о жизни в виде тельняшки «полоска белая, полоска чёрная». Вот так в Руси среди естественного обилия и богатства земли плодоносной, населённой хлебопашцами трудолюбивыми, средидолговременногомира и в царствование деятельное, пала на Русский народ казнь страшная.

Из Н. М. Карамзина: «весною в 1601 году небо омрачилось густою тьмою и дожди лили в течение 10 недель непрестанно так, что жители сельские пришли в ужас: не могли ничем заниматься, ни косить, ни жать; а 15 августа жестокий мороз повредил как зелёному хлебу, так и всем плодам незрелым. Ещё в житницах ив гумнах находилось не мало старого хлеба; но земледельцы, к несчастию, засеяли поля новым, гнилым, тощим и не видали всходов, ни осенью, ни весною; всё истлело и смешалось с землёю».