Илья Деревянко - Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 – 1905 гг.) Страница 12

Многие из командированных флигель-адъютантов пытались частными мерами восстановить справедливость при призыве, неоднократно ходатайствуя перед военными властями об освобождении запасных старших сроков службы и многосемейных[96]. Однако и здесь не обошлось без недоразумений. Освобождение по ходатайствам флигель-адъютантов проводилось не на сборных пунктах, а из частей войск или с пути следования эшелонов на Дальний Восток, что вызывало путаницу и недоразумения. Были случаи освобождения материально обеспеченных и даже зажиточных запасных, тогда как в тех же уездах более нуждающиеся и многосемейные отправлялись на войну, что, естественно, вызывало недовольство населения[97]. Распоряжения лиц свиты нередко противоречили друг другу и не всегда согласовывались с существующими законами. Начальник мобилизационного отдела управления 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба генерал-майор В. И. Марков в письме от 25 ноября 1904 г. просил начальника Военно-походной канцелярии Е. И. В. предписать командированным лицам свиты, в случае выявления значительного числа запасных старших сроков службы и многосемейных, ограничиться освобождением от службы лишь минимального числа, относительно же остальных сообщить соответствующим органам МВД для оказания помощи семьям[98]. Впоследствии для наблюдавших за мобилизациями флигель-адъютантов была выработана новая инструкция, где им категорически запрещалось вмешиваться в распоряжения воинских начальников, а «в случае обращения призывных с какими-либо личными ходатайствами „...“ направлять таковых к воинскому начальнику или надлежащим властям, осведомляясь затем о решении их по этим ходатайствам»[99].

В середине войны была предпринята попытка несколько сгладить недостатки самой мобилизационной системы. Высочайшим повелением от 30 ноября 1904 г. ограничен призыв запасных старших возрастов (освобождались от призыва лица, закончившие срочную службу в 1887, 1888, 1889 гг.)[100]. Однако они освобождались от призыва лишь в случае наличия на призывных пунктах избытка физически годных к несению службы запасников. Запасные трех старших возрастов были полностью освобождены от призыва только во время 9-й частной мобилизации[101], т. е. за неделю до подписания Портсмутского мирного договора.

Принимаемые меры существенно не улучшили положения. Беспорядки продолжались. Значительных размеров достигло членовредительство. Так, число членовредителей в одном лишь Житомирском уезде во время 7-й частной мобилизации достигло 1 100 человек на 8 800 призванных[102], т. е. 12,5%.

Вплоть до конца Русско-японской войны частные мобилизации оставались основным источником комплектования действующей армии. Всего за это время призвали из запаса на действительную службу 1 045 909 нижних чинов[103].

Теперь посмотрим, как обстояли дела с переподготовкой запасных, предназначенных для комплектования действующей армии и пополнения убыли в частях. По существующему порядку некомплект в частях действующей армии пополнялся из особых частей – так называемых запасных (или учебных) батальонов, формируемых в местностях, ближайших к театру военных действий[104]. В этих батальонах мобилизованные запасные перед отправкой в действующую армию должны были пройти необходимую переподготовку: освежить знания, полученные на действительной службе, и изучить новую военную технику. В начале войны в наместничестве и Сибирском военном округе существовали 19 учебных батальонов (11 в наместничестве и 8 в Сибирском в.о.), в которые поступали на переподготовку запасные нижние чины, проживающие на данной территории. В начале войны батальоны наместничества являлись единственным источником пополнения убыли в войсках. Подобное положение вещей заставило А. Н. Куропаткина сразу по прибытии в Маньчжурию телеграфировать военному министру об острой нехватке учебных частей. В ответ В. В. Сахаров сообщил: « „...“журналом мобилизационного комитета от 13 февраля 1904 г. выработан общий порядок укомплектования, в силу которого действующая армия будет пополняться исключительно из запасных батальонов наместничества, число которых увеличивать не предполагается». Далее он «успокаивал» Куропаткина тем, что «будут поступать пополнения из сибирских запасных батальонов»[105]. В конце концов в связи с настойчивыми просьбами А. Н. Куропаткина в Харбине сформировали еще 6 запасных батальонов, но этого явно не хватало. С упорством, заслуживающим лучшего применения, Главный штаб стремился сохранить прежний порядок и воздерживался от формирования новых учебных частей. Было решено ограничиться расширением штатов учебных батальонов в 3,5 раза, что пагубным образом отразилось на боевой подготовке. Запасные батальоны утратили значение учебных частей и превратились скорее в «депо» запасных, где солдаты только снабжались обмундированием, вооружением и снаряжением. И очень нескоро Главный штаб понял, наконец, свою ошибку. Уже после сдачи Порт-Артура, к концу декабря 1904 г. в Европейской России все же сформировали 100 запасных батальонов для пополнения убыли в частях действующей армии (правда, с удвоенным против штатного составом[106]).

Упорное нежелание Главного штаба своевременно увеличить количество учебных частей привело к тому, что на протяжении большей части войны запасные попадали в действующую армию фактически без переподготовки, что крайне отрицательно сказалось на их и без того невысоких боевых качествах.

Кроме того, сама система переподготовки, разработанная в свое время Главным штабом, по оценкам военных специалистов, была далеко не совершенна. Наиболее слабой ее стороной являлось отсутствие связи между полком и его запасным батальоном, в результате чего полк получал пополнение, так сказать, случайное, а запасной батальон не знал, на кого конкретно работает. Это не лучшим образом отражалось как на подготовке, укомплектовании, так и на сохранении традиций части[107].

Помимо частных мобилизаций были и другие источники комплектования армии (как действующей, так и оставшейся на мирном положении). В 1904 г. правительство разрешило широкий прием на службу добровольцев, как подданных империи, так и иностранцев. Кроме того, лицам, находящимся под гласным надзором полиции по политическим делам, было разрешено поступать на службу в войска действующей армии. За это с них снимался надзор полиции со всеми его последствиями. Всего за время войны поступили на службу 9376 добровольцев. Из них иностранных подданных – 36, лиц, состоявших под гласным надзором полиции по политическим делам, – 37[108].

В 1904—1905 гг. для пополнения армии (в основном войск, не участвующих в войне) проводились призывы новобранцев. Призывались лица рождения 1882—1883 гг. (из них примерно 48% имели льготу по семейному положению и не были призваны). В результате в 1904 г. на действительную службу поступили 424 898 человек. Недобор составил 19 301 человек, так как планировалось набрать 444 199 человек[109].

В 1905 г. было призвано 446 831 человек. Недобор – 28 511 человек[110].

В период Русско-японской войны остро встал вопрос комплектования офицерского состава. Только в частях, оставшихся на мирном положении, некомплект офицеров составил 4 224 человека[111]. Это объяснялось формированием новых частей – для действующей армии, недостаточным выпуском из военных и юнкерских училищ, а также стремлением некоторых строевых офицеров переходить на нестроевые должности в управления, учреждения и заведения военного ведомства[112].

Одним из способов пополнения офицерского корпуса в военное время стали уже известные нам частные мобилизации. Призыв офицеров запаса при частных мобилизациях проводился согласно поименным распределениям, сделанным в мирное время. Однако из-за значительного числа разрешенных отсрочек, неявок на призывные пункты по уважительным и неуважительным причинам, а также прямого уклонения от службы Главному штабу пришлось прибегнуть к дополнительным нарядам, главным образом посредством укомплектований, предназначенных по общему расписанию в те войсковые части, которые не переводились в военный состав по частным мобилизациям. Эти дополнительные наряды, не предусмотренные заранее, осложнили и без того нелегкую работу уездных воинских начальников. К тому же мобилизационная потребность значительно превысила ресурсы данного источника[113].

Поэтому 27 октября 1904 г. Главный штаб объявил призыв всех офицерских чинов запаса пехоты (кроме гвардейской), но его хватило ненадолго, и уже к 1 ноября 1904 г. он был полностью исчерпан. Необходимо отметить, что из всех пехотных офицеров запаса, фигурировавших в списках военного ведомства, удалось призвать только 60%. Причины неявки остальных были следующие: 1) освобождение и отсрочки до окончания образования; 2) по ходатайству государственных учреждений; 3) по ходатайству Красного Креста; 4) неявки по очевидной негодности к службе в армии вследствие низкого нравственного ценза (неизлечимые алкоголики, впавшие в нищенство) и т. д.[114]