Howck Black - История жизни Черного Ястреба, рассказанная им самим Страница 12

Летом в ответ на грабительские набеги сиу мы разослали несколько военных отрядов и им удалось убить четырнадцать человек из этого племени. В течение лета я несколько раз приходил в форт Армстронг и неизменно находил там теплый прием. Однако в деревне у нас было не все в порядке. Наши люди стали больше пить. Я попытался употребить все свое влияние, чтобы остановить пьянство, но ничего не смог поделать. Чем ближе подходили к нам поселки белых людей, тем хуже становился наш народ. Многие из нашего племени, вместо того, чтобы идти на свои старые охотничьи места, где дичь водилась в изобилии, охотились рядом с поселками белых и не сохраняли добытые меха, чтобы расплатиться с торговцами за товары, а отдавали их поселенцам в обмен на виски, так что весной их семьи возвращались в деревню чуть ли не голыми и без всяких средств к существованию.

Как раз в это время заболел и умер мой старший сын. Он всегда был хорошим и послушным сыном и уже вступал в возраст взрослого мужчины. Вскоре после этого умерла и моя младшая дочь, забавная и милая девочка. Я очень любил своих детей, и для меня их смерть была тяжелым ударом. В горе покинул я нашу шумную деревню и поставил свой вигвам на холме посреди кукурузного поля. Вигвам я обнес изгородью, а вокруг посадил кукурузу и бобы. Здесь наша семья и поселилась в полном одиночестве. Я раздал все свое имущество и жил в нищете. Единственной моей одеждой была рубаха из бизоньей кожи. Оплакивая потерянных детей, я два года покрывал черной краской лицо и постился - пил только воду и на закате дня съедал немного вареной кукурузы, надеясь таким образом умилостивить Великого Духа.

В то время у нас осложнились отношения с племенем айова, несмотря на наше желание жить с ними в мире. Когда наши воины убивали кого-нибудь из айова, мы всегда преподносили богатые подарки родственникам убитого, чтобы сохранить добрые отношения с этим племенем. Но на последнем совете с ними мы дали обещание, что, если кто-нибудь из их людей будет убит нашими воинами, мы вместо подарков выдадим им того, кто в этом убийстве повинен. Несмотря на то, что мы известили об этом решении все племя, следующей же зимой наш юноша убил одного из айова.

Немедленно в нашей деревне был собран отряд, чтобы привести к айова виновного. Я согласился идти с ними. Когда мы были готовы выступить, я зашел в вигвам за юношей. Он был болен, но выразил готовность идти с нами. Однако его брат стал возражать и вызвался принять наказание вместо него, поскольку сам виновник был не в состоянии проделать такой большой путь. Семь дней мы были в дороге, пока наконец не достигли деревни племени айова. Не доезжая до нее, мы остановились и сошли с лошадей. Попрощавшись с нами, молодой воин один вошел в деревню, распевая песню смерти, и сел на площади посередине деревни. К нам вышел один из вождей айова. Мы сказали ему, что выполнили свое обещание: привели к ним брата того юноши, который убил одного из их людей. Сам виновник болен и не может двигаться, поэтому за него вызвался идти его брат. Не вступая в дальнейший разговор, мы сели на лошадей и поскакали прочь. Когда мы отъезжали, я бросил последний взгляд на деревню и увидел, как с копьями и палицами из вигвамов выбегают воины айова. Мы отправились в обратный путь и ехали, не останавливаясь, до самого вечера. Не успели мы разбить лагерь и развести костер, как послышался приближающийся конский топот. Мы схватились за оружие, ожидая схватки с врагом, но вместо этого увидели нашего молодого воина с двумя лошадьми. Он рассказал, что после того, как мы оставили его, айова сначала стали угрожать ему смертью, но потом накормили, выкурили с ним трубку, подарили двух лошадей и разные товары и отпустили домой. Когда мы приехали в деревню, все люди племени были очень рады такому исходу. Благородство и щедрость айова настолько поразили нас всех, что с тех пор ни один человек из их племени не пострадал от нашего народа.

Осенью я с небольшим отрядом направился в Молден, где нас радушно встретил наш английский отец и преподнес нам множество даров. Он также вручил мне медаль, сказав при этом, что никогда более англичане не будут воевать с американцами. Но в знак благодарности за нашу верность англичанам в прошлой войне он будет и впредь каждый год преподносить нам подарки, как в свое время обещал мне полковник Диксон.

Той зимой я охотился в Двуречье. Белые быстро заселяли эту местность. Однажды, когда я охотился в долине реки, мне повстречались трое бледнолицых. Они стали обвинять меня в том, что я убил их свиней. Я отрицал это, но они не слушали меня. Один из них выхватил у меня из рук ружье, разрядил его и вытащил кремень. Отдав ружье, они велели мне убираться и стали избивать палками. Я был весь в синяках и не мог спать несколько ночей.

Спустя некоторое время после этого происшествия один из людей моего лагеря срубил борть и принес мед в свой вигвам. Скоро появилось несколько белых, которые заявили, что это их борть и он не имел права ее срубать. Тогда мой человек отдал им мед, но этого им показалось мало и они унесли шкуры, которые он собирал всю зиму, чтобы расплатиться с торговцем и одеть свою семью весной.

Разве можно было любить людей, которые относились к нам столь несправедливо? Мы решили снять свой лагерь, чтобы с нами не произошло чего-нибудь похуже. Когда весной мы снова собрались вместе, многие жаловались на подобное к ним отношение.

Летом на Рок-Айленд приехал наш агент. Он относился к нам очень по-дружески и давал разумные советы. В течение лета я часто навещал его и торговца и тогда впервые услышал разговоры о нашем выселении из родной деревни. Торговец объяснил мне, что в соответствии с условиями заключенного нами договора мы должны покинуть земли на Миссисипи со стороны Иллинойса. Он посоветовал нам выбрать другое место для своей деревни и перебраться туда весной. Если мы останемся в своей деревне на реке Рок, нас ожидают большие неприятности. Пользуясь своим большим влиянием на главного вождя фоксов, который был его сводным братом, торговец убедил его оставить свою деревню и переселиться на западный берег Миссисипи, что тот и сделал следующей весной.

Тогда только и разговору было, что о нашем переселении. Ке-о-кука удалось склонить к согласию, и он употреблял все свое влияние, чтобы заставить народ последовать за ним. Командир форта Армстронг, наш агент и торговец с Рок-Айленда всячески помогали ему в этом. Ке-о-кук послал в деревню глашатая, чтобы тот объявил нашему народу, что он должен исполнить волю Великого Отца и покинуть западный берег Миссисипи. Новую деревню он предложил построить на Айове и настаивал, чтобы это было сделано до начала зимней охоты, так чтобы весной уже не было необходимости возвращаться на старое место.

Противники переселения стали спрашивать мое мнение - и я высказал его. Кваш-ква-ме уверил меня, что он никогда не давал своего согласия на продажу наших земель. Я решил поддержать тех, кто возражал против переселения, и мы высказались против намерений Ке-о-кука, полные решимости не покидать свою деревню. Я переговорил с Ке-о-куком, чтобы выяснить, нельзя ли будет уладить это дело с Великим Отцом, и посоветовал ему предложить любые другие земли (даже наши свинцовые копи), только бы нам разрешили сохранить за собой небольшой участок, где стоит наша деревня и простираются наши поля.

Тогда я считал, что у белых достаточно земли, и они не станут отнимать у нас деревню. Ке-о-кук пообещал договориться о замене и обратился к нашему агенту и главному начальнику в Сент-Луисе, которому подчинялись все агенты, за разрешением поехать в Вашингтон, чтобы повидать Великого Отца и все уладить. Мы успокоились на некоторое время и отправились в места охоты в надежде, что нам пойдут навстречу.

Зимой я узнал, что в нашу деревню приехали три семьи бледнолицых, сломали часть наших вигвамов и стали возводить изгороди, чтобы поделить наши поля между собой. При этом они отчаянно ссорились из-за раздела. Я немедленно отправился на Рок и через десять дней пути обнаружил, что сведения эти были верны. Мой вигвам был занят белой семьей. Я хотел поговорить с ними, но они не понимали меня. Тогда я пошел на Рок-Айленд и сообщил переводчику (агента не было на месте) то, что собирался сказать этим людям: они не должны селиться на этой земле и ломать наши вигвамы и изгороди - в этой стране достаточно других мест, где они могут обосноваться - они должны покинуть нашу деревню, потому что весной мы возвратимся в нее. Переводчик написал мне бумагу и я отправился назад в деревню и показал ее пришельцам, однако не понял, что они ответили мне. Тем не менее, я ожидал, что они внимут моей просьбе и уйдут. Вернувшись на Рок-Айленд, я имел долгий разговор с торговцем. Он опять советовал мне уступить и построить деревню на Айове, как это собирался сделать Ке-о-кук. Я ответил ему отказом.

На следующее утро я переходил Миссисипи по очень тонкому льду, однако Великий Дух сделал его таким прочным, что я вполне благополучно добрался до берега. Я проделал трехдневный путь, чтобы увидеть агента виннебагов и поговорить с ним о наших затруднениях, однако он обрадовал меня не больше, чем наш торговец. Тогда я решил идти к пророку, так как верил, что ему дано знать и понимать многое. Когда мы встретились, я рассказал ему о наших неприятностях, ничего не скрывая. Он сразу же поддержал меня и велел ни в коем случае не отдавать деревню белым, чтобы спасти могилы наших предков от разорения. Он сказал, что если мы останемся в своей деревне, белые не тронут нас, и посоветовал мне уговорить Ке-о-кука и его сторонников не ходить весной на Айову, а вернуться в нашу деревню.