Елена Грицак - Памятники древнего Киева Страница 12

В конце XII века Михайловской церкви потребовалась защита от неприятностей иного рода — мощных волн Днепра, подступившего к самым стенам храма. Речные воды омывали подпорную стену, спроектированную и построенную в 1199 году киевским зодчим Петром Милонегом. Весьма удививший современников смелый инженерный замысел обеспечил защиту здания на 400 лет. После того как Днепр все же победил церковь, обвалившаяся стена унесла с собой всю восточную часть храма.

Михайловская церковь сохранилась до наших дней благодаря умелой реставрации архитектора М. Юрасова. В 1769 году она предстала перед братией с новым куполом и красивым убором в виде пилястр и наличников. В то время остальные постройки монастыря еще оставались деревянными. К ним относился и упомянутый в летописи «красный двор»-личные кельи князя Всеволода.

Современный облик ансамбля Выдубицкого монастыря сложился к 1733 году, когда на территории обители появилась колокольня, сооруженная на средства гетмана Данилы Апостола. Еще раньше, в начале XVIII века, на средства местного жителя полковника М. Миклашевского были построены трапезная и Георгиевский собор.

Современный монастырь располагается между рекой и высокими холмами. Построенная в XIX веке дамба увела в сторону днепровские воды, обеспечив ему спокойное существование в живописной долине. С того времени центром архитектурного ансамбля обители является Георгиевский собор — превосходный образец каменного крестчатого храма с пятью главами. Подобно любому завершенному творению, он поражает соразмерностью частей, гармонией архитектуры и декора. Создатель намеренно не выделил горизонтали, сосредоточив внимание на вертикальных линиях.

Здание состоит из 5 граненых башен, которые издали выглядят прижатыми друг к другу. Такая постановка оставляет впечатление полета, что касается не только барабанов и грушевидных куполов. Массивность нижней части подчеркнута карнизом, который создает переход к плавным очертаниям кровли.

Внушительности добавляют небольшие пристройки, размещенные между ветвями креста. Наружные стены башен отделаны пилястрами с капителями, похожими на одноименные детали церкви Всех Святых в Киево-Печерской лавре. Почти под крышей Георгиевского собора на четырех торцевых гранях помещены лепные фигурные щиты с гербом полковника Миклашевского. Благородный облик храма составляют довольно скромные порталы с фигурными проемами, изящные колонки, треугольные сандрики над окнами, майоликовые розетки и позолоченные головки ангелов.

Изнутри высоту собора подчеркивают высокие барабаны куполов, поставленные на крутые сомкнутые своды со сходящимися линиями. Благодаря огромным аркам, объединяющим пять внутренних помещений, а также большому числу высоких окон храм радует простором и хорошим освещением. Кроме того, пространство дополнено необычайно высоким иконостасом. К сожалению, он не сохранился, но известно, что когда-то сооружение занимало всю ширину здания. Пять его этажей, прихотливо изгибаясь, ступенями поднимались к центру композиции. Помимо икон, его украшала орнаментальная резьба и сильно выступающие позолоченные колонны.

Декоративному богатству Георгиевского собора противопоставлялась скромность трапезной, которая возникла одновременно с основным зданием. Дом для общего вкушения пищи был вторым по значимости сооружением русских монастырей. Обеды и, особенно, ужины для монахов имели сакральное значение, поскольку ассоциировались с Тайной вечерей. Столовую размещали к югу, западу или северу от главного собора, но только не позади алтаря. В противном случае, слушая предобеденную молитву, иноки могли бы повернуться к нему спиной, невольно выказав неуважение к священному месту.

Монахи не воспринимали еду в утилитарном смысле, поэтому отделывали свои столовые с особым тщанием, позже пристраивая к ним отдельные храмы. В крупных обителях трапезная чаще располагалась на втором уровне двухэтажного здания, тогда как первый занимали подсобные помещения: поварни, пекарни, хлебодарни. Позже отдельные залы устраивались для богомольцев, братии, настоятеля и почетных гостей.

Современные посетители трапезной Выдубицкого монастыря могут оценить особый стиль небольшого, вытянутого с запада на восток здания. Дом, где монахи сообща вкушали пищу, состоит из церкви с граненой, покрытой куполом апсидой, обеденного зала, сеней и нескольких подсобных помещений. Архитектор решил постройку в классической манере, устроив на фасадах широкие пилястры. Впечатление домашнего уюта создают низко расположенные широкие парные окна с наличниками и треугольными сандриками. Ведущий в трапезную дверной проем оформлен колоннами и своеобразной резьбой.

Желание зодчего придать своему творению романтичность можно заметить в устройстве отдельных частей, а также в украшении портала. Архитектурная композиция связана с оформлением фасада посредством лепного орнамента, капителей, пилястр, фриза, но более всего с помощью картуша с гербом Миклашевского и венчающим его разорванным сандриком. Основной узор декора — цветы барвинка — изображены в невысоком рельефе, отчего воспринимаются неброским кружевным убранством. Роскошные каштаны не только создают прохладу, но и придают этому уголку монастыря таинственную прелесть.

В Древнерусском государстве монастыри непременно обводили оградой. Постройки за высокой стеной располагались не хаотично, а подчинялись исстари заведенному порядку. Даже невысокий деревянный частокол, намечая границы обители, придавал архитектурному ансамблю завершенность, уподобляя святую обитель городу или крепости. Если же монастырь имел фортификационное значение, то его укрепления ничем не отличались от крепостных.

Основным элементом внешней стены являлись ворота, обычно отделанные камнем даже при деревянном ограждении. Оформленные в виде резного портала, неусыпно охраняемые Святые ворота символизировали узкие врата спасения, через которые, по Евангелию, «многие поищут войти, но не возмогут». Надвратная церковь подчеркивала идейную роль всей постройки, поскольку выражала мысль о Божественном покровительстве. Не менее значимым элементом ограды были башни, выполнявшие как фортификационные, так и более житейские функции. В них устраивали кладовые, мастерские, кельи для братии. Сюда выносили монастырские производства, связанные с шумом и неприятными запахами, например чистку рыбы, кузницы, мастерские по изготовлению медной посуды.

По мере разрастания монастыря в нем возникали службы (поварни, воскобойни, квасоварни) и всевозможные хозяйственные постройки — амбары, погреба и сараи для ветоши, к коим относились потемневшие иконы. Именно в таком сарае около пяти веков пылились творения великого русского живописца Андрея Рублёва. В некоторых обителях имелось множество поварен, где отдельно готовили еду для братии, гостей, стрельцов или князя. Воду для выпечки хлеба нагревали в палатке. В башне или специально построенном здании у ворот чистили рыбу. «Квас медвяный ставили в сытной палатке», а неподалеку, также в особой постройке, хранили скатерти и посуду. Многие из хозяйственных келий возводились в камне и порой имели до трех этажей.

Часовни не относились к обязательным помещениям и возводились часто, но не всегда. Стоявшие в стенах монастыря, они напоминали о памятных датах. Однако чаще их устраивали за пределами обители, нередко у ворот, иногда относили на расстояние, приспосабливая для торговли свечами или просто устанавливая кружки для сбора милостыни.

Немалое значение в формировании облика монастыря играли внутренние кладбища, ограды, сады, огороды. Места погребения иносказательно воплощали сущность монашеского образа жизни: инок символически мертв, келья — его могила. Отражением этой идеи служил обычай хоронить монаха рядом с кельей.

В крупных монастырях обязательно устраивали жилье для престарелых и «болящих» иноков — больничные кельи. Если к ним добавлялась церковь и другие постройки, то получался отдельный архитектурный ансамбль, нередко перераставший в самостоятельную обитель.

К обязательным компонентам застройки любого монастыря относилась звонница, или колокольня. Простейшая звонница представляла собой две стойки с поперечной перекладиной, к которой крепился колокол. В примитивном виде она не имела композиционного значения, приобретая его вместе с каменными стенами и затейливым декором. Характер и тембр звона зависели от подбора колоколов, являясь отличительными признаками каждой обители. По звону богомольцы узнавали о приближении врага задолго до того, как появлялась пыль на горизонте. Бедные общинники вместо колокола довольствовались билом или клепалом, то есть простой доской, по которой ударяли колотушкой.