Александр Барышников - Клад Соловья-Разбойника Страница 12

Вернувшийся гонец сообщил, что базарбаши Бигеш с утра отправился на пристань. Бий Торымтай дернул повод и начал неспешно спускаться с холма. Стройную, в ярком халате, фигуру, ловко влитую в конское седло, заметили издали, в толпе зазвучало славное имя. Жители Булгар-кала разом вспомнили, как войско урусов подошло к ханской столице и осадило ее. Чужих воинов было так много, что страх невольно вошел в сердца булгар. Они с ужасом ждали начала штурма и беспрестанно молили Аллаха о помощи. Молитвы были так горячи, просьбы были так искренни, что великий бог не мог остаться равнодушным.

Всемогущий Аллах затмил разум юного урусского бия Изяслава. В то время, как военачальники урусов совещались в белом шатре своего хана Всеволода, нетерпеливый Изяслав в одиночку, с невеликою дружиной, ударил на булгарских батыров, оборонявших подступы к городу.

Дерзкому юноше удалось пробиться к воротам, воины его успели даже поставить штурмовые лестницы:

Всемогущий Аллах укрепил руку бия Торнмтая, заострил взор его ясных глаз, направил стрелу, пущенную булгарским героем, и та стрела уязвила юное и горячее сердце Изяслава. Этот выстрел спас город.

Урусы тотчас отступили, поспешно унося тело умирающего предводителя.

И только один молодой воин, совсем еще мальчишка, продолжал карабкаться по лестнице. Он кричал какие-то непонятные слова и грозил защитникам города коротким мечом. Несколько воинов натянули луки, но бий Торымтай приказал не стрелять. Его позабавила и даже как-то умилила безрассудная храбрость молодого уруса, который казался муравьем, угрожавшим могучему быку.

Храбрец, тяжело дыша, взобрался на стену, выпрямился во весь рост, утер лоб рукавом белой рубахи. Булгары насмешливо смотрели на него, и это добавило ярости. Размахнувшись мечом, он с криком бросился на врагов своих. Один из стоявших сбоку воинов резко сунул вперед копье, и урус, споткнувшись о длинное древко, кубарем покатился по помосту. Булгары беззлобно захохотали. Предштурмовое напряжение отпускало души, вид отступающих врагов улучшал настроение, и защитники города не-прочь были поиграть с чужим глупым мышонком.

Из-за ворота белой рубахи выбился туго связанный маленький узелок.

Колечко любимой, подумал бий Торымтай, вместе с прядью ее волос:

А урус вскочил на ноги и бешено бросился на стоявшего ближе всех высокого и могучего воина. Тот, дурашливо запищав, в притворном ужасе закрыл лицо рукой, но в последнее неуловимое мгновенье: ловко увернулся от сверкнувшего в воздухе лезвия. Вложенная в удар сила развернула уруса, и булгарский великан с хохотом толкнул его сапогом в зад. Толчок был таким мощным, что юноша, едва коснувшись помоста, врезался животом в стену и перевалился через нее. Худые: его ноги взметнулись вверх, меч выпал из руки, и хозяин его мог бы отправиться следом, но несколько булгар проворно подскочили к стене и на лету подхватили забавного храбреца. С хохотом и улюлюканьем брыкающийся парень был вытащен обратно. Подошел бий Торымтай, рванул узелок, висевший на груди уруса. Веревочка, щелкнув, порвалась, и на помост просыпалась струйка желто-голубой пыли.

Целебное снадобье, подумал бий Торымтай, или приворотное зелье. А урусский юноша разом обмяк и начал медленно опускаться на колени.

Воины отпустили его руки и расступились в стороны.

Конец всех подвигов, разочарованно подумал бий Торымтай, сейчас начнет молить о пощаде. Но урус, казалось, забыл об окружавших его врагах. Он бережно погладил ладонью желто-голубую кучку, слезы хлынули из глаз, он склонился и начал целовать смоченную горячей влагой пыль. В наступившей тишине слышался его прерывистый шепот.

Родная земля, догадался, наконец, бий Торымтай. Родная земля и пепел домашнего очага. Ему стало грустно. Воины молчали, улыбки сошли с их лиц.

- Я не звал тебя в свой город, - хмуро сказал бий Торымтай и пошел прочь:

Все это осталось позади. Десять дней и ночей простояв без дела под Все это осталось позади. Десять дней и ночей простояв без дела под стенами, урусы бесславно ушли в свою страну, и снова закипела жизнь в спасенном Аллахом городе.

Миновав майдан - главную площадь Агабазара, - бий Торымтай двигался к пристани.

- Атак, Торымтай* - кричали со всех сторон люди.

- Атак? Атак!

Горячий конь рвался в полет, но всадник твердой рукой сдерживал скакуна. Герой не спешил - ему нравилось парить в облаке славы.

Базарбаши Бигеш приветливо махал издали рукой. Хозяин Агабазара был рад приезду народного любимца.

А на пыльном майдане в толпе невольников маялся Микула. Неизбывная жажда томила его, хищник-голод неустанно слонялся по пустым кишкам и урчал тоскливую песню, но пуще голода и жажды терзало юношу жгучее чувство непоправимости случившегося. Двенадцать дней и ночей прошло со времени неудачного штурма главной булгарской крепости, и все эти двенадцать дней и ночей упорным дятлом стучала в голове одна и та же мысль, один и тот же неумолчный вопрос: зачем?

Зачем он полез на эту стену? Зачем он кинулся в одиночку на целый город? Временами все происходящее виделось ему дурным сном, и тогда казалось, что вот-вот кончится страшная ночь, он проснется, и все будет по-прежнему, и снова взойдет Солнце над Ярилиным холмом, и закружит хоровод, и песня польется над весенним простором:

Однако ночь не кончалась. В положенный срок всходило Солнце, но его золотые лучи освещали чужое место, заполненное чужими людьми.

Солнечный жар безжалостно обжигал тело, враждебно скрежетала вокруг незнакомая речь, равнодушные стражники стояли рядом и зорко стерегли каждое движение. Со всех сторон доносилось ржанье коней, мычанье коров, блеянье овец, крик петухов, и эти звуки вызывали в душе Микулы чувство неловкости и стыда - он, человек, был выставлен на торг наравне с домашней скотиной. Даже там, на вершине своей глупости, когда булгарские воины откровенно издевались над ним, он не чувствовал такой обиды - булгар было много, они имели больше опыта, поэтому победили. Недаром же великан, едва не сбросивший его со стены, подошел позже, хлопнул Микулу по плечу, и во взгляде бывалого воина просверкнула искорка человеческого, мужского одобрения. Конечно, все это служило слабым утешением, и Микула с тоской смотрел на легкие белые облачка, которые медленно плыли в голубой вышине неба, и плыли они в ту сторону, где была его родина:

А бий Торымтай подъехал к пристани и спешился в тени прибрежных кустов. Здесь уже была расстелена большая кошма, служители торопливо заканчивали украшение богатого стола.

- Салям алейкум, о великий и славный Торымтай! - базарбаши Бигеш склонился в низком поклоне.

- Алейкум ассалям! - благосклонно отозвался гость. - Пусть всемогущий Аллах украсит твою жизнь многими:

Донесшиеся с реки крики заставили базарбаши Бигеша прервать свое приветствие. Он обернулся, пристально взглянул на одну из больших лодок, приткнувшихся у пристани. Дюжие молодцы, ловко орудуя бичами, сгоняли на берег невольников.

- Суварцы привезли живой товар, - объяснил хозяин Агабазара. - Очень уж они грубые, эти суварцы.

Цепочка невольников, среди которых было много женщин и детей, потянулась по сходням.

- Отведай наших кушаний, прекрасный бий, - радушно предложил ба-зарбаши Бигеш.

- Только пить, - предупредил бий Торымтай и с достоинством опустился на мягкую кошму. - Я прибыл по поручению великого хана, да продлит Аллах дни его вечно!

- Да будет он здоров и счастлив, - поддакнул базарбаши и провел ладонями по лицу своему сверху вниз.

- Нам нужны четыре десятка крепких рабов, - продолжил бий Торымтай.

- Надеюсь на твою помощь, Бигеш-ага.

Польщенный уважительным обращением великого воина, хозяин Агабазара счастливо улыбнулся и отвесил низкий поклон. - Все, что в моей власти, радостно заверил он и поклонился снова.

- Нам нужны очень выносливые рабы, а ты, как я слышал, хорошо разбираешься в живом товаре.

- Благодарю, прекрасный бий, и постараюсь оправдать твои надежды.

Базарбаши Бигеш кликнул помощника и распорядился привести с майдана всех невольников-мужчин. Другого помощника он отправил к суварской лодке, чтоб взять пошлину с ее хозяина. - Будь уверен, о славный Торымтай, что я выберу для тебя самых выносливых рабов, которые смогут выполнять любую работу.

Бий Торымтай видел, что хозяину Агабазара не терпится узнать о новой затее великого хана.

- Повелитель посылает меня в верховья Чулман-су, к далеким предгорьям Кара-Тау. Я привык беречь своих воинов, поэтому мне нужны гребцы. - Да пошлет Аллах удачу в твоем пути и оградит тебя от всевозможных несчастий!искренно воскликнул старик. Он оценил откровенность бия Торымтая, эта откровенность лишний раз подтверждала надежды на то, что он, базарбаши Бигеш, по-прежнему входит в число особо приближенных к престолу людей.

Через малое время перед бием Торымтаем были выстроены пригнанные с майдана рабы-мужчины. Среди них был и Микула. Он понуро переминался в пыли, уперев хмурый взгляд в истоптанную землю. А от реки снова послышались крики - стадо невольников, подгоняемое суварскими воинами, медленно двинулось в гору.