Соборы Парижа - Екатерина Александровна Останина Страница 12

совсем маленьких детей, а в качестве самой «богини Разума» выступала практически голая и дрожащая от холода, но гордая возложенной на нее миссией балетная танцовщица, артистка Тереза Анжелика Обри, впоследствии сошедшая с ума. Бунин писал, что ее заставили (в этом слове мы немного засомневались бы) играть «самую дикую и постыдную роль в кощунстве еще более неслыханном, чем все прочие» (хотя и в этих словах можно усомниться: кощунства и бесстыдства во время Французской революции невозможно даже представить, оставаясь при этом в здравом уме).

Собор Парижской Богоматери вновь стал действующим по приказу Наполеона Бонапарта. Именно здесь 2 декабря 1802 г. состоялась церемония коронования нового императора Франции. Между прочим, подобное событие за всю историю страны произошло во второй раз: первый раз в Нотр-Дам был коронован только Генрих VI. Как известно, традиционно коронация французских королей происходила в кафедральном соборе города Реймса. Правда, каждый из королей сразу же по возвращении в Париж считал своим долгом посетить Нотр-Дам, чтобы отслужить там торжественный молебен.

Анархия. Гравюра

Несмотря на то что во времена Империи собор Парижской Богоматери являлся действующим, состояние его можно было бы оценить как плачевное. Пожалуй, впервые общественность по-настоящему обратила внимание на этот храм после того, как в печати появился знаменитый роман Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» (1831). Теперь уже имя писателя и собор Парижской Богоматери стали неразделимыми. Некоторые даже говорят, что фасад собора похож на начальную букву фамилии писателя – «Н» – Hugo. И наконец начались настоящие серьезные работы по реставрации Нотр-Дам.

Собор Парижской Богоматери. Смерть на коне

В очередной раз собор едва не был сожжен во времена Парижской коммуны. Повстанцы убили настоятеля храма, архиепископа, после чего в самом центре Нотр-Дам разложили костер, намереваясь поджечь это прекрасное архитектурное сооружение. Однако один из раскаявшихся коммунаров сумел помешать этому дикому мероприятию, и собор был спасен в очередной раз.

Естественно, что каждая эпоха оказывала влияние на облик храма, однако романтик Гюго был склонен относиться к этому явлению оптимистично. Время, писал он, «вернуло собору, быть может, больше, чем отняло: оно придало его фасаду темный колорит веков». С великим писателем согласен был и Виоле-ле-Дюк: «Если бы камни собора могли заговорить, то они рассказали бы всю историю Франции». Хотя на самом деле в этом случае потребовалось бы объяснить, какая именно история имеется в виду, потому что их существует две: одна с братоубийственными войнами, пытками, казнями и преступлениями, то есть та, которую знает каждый школьник. Но рядом с этой историей существует и другая – невидимая, создается она веками, как Нотр-Дам, а достижения ее видимая история потом приписывает себе.

Вся история строительства Нотр-Дам – это смелый и широко задуманный план, который позволил бы свободным философским школам выразить свое понимание мира в атмосфере всеобщего ханжества и господства схоластики. Теперь уже вряд ли для кого-либо станет секретом, что большинство готических соборов, и в том числе Нотр-Дам, отнюдь не идея, выраженная официальной католической церковью, поскольку знания, заложенные в нем, чужды извращенной религии и содержат истинное знание. Главное – сквозь многочисленные перестройки и наслоения времени захотеть понять, что именно хотели сказать нам предки. Кто захочет знать?

Нотр-Дам. Правая сторона собора

У П. Д. Успенского можно прочесть замечательные слова о шпиле Нотр-Дам, который возвышается над восточной частью храма. По четырем сторонам этого шпиля спускаются двенадцать апостолов и звери Апокалипсиса: «… Вы стоите на верхушке одной из башен и смотрите на восток. Город, дома, река, мосты, крохотные фигурки людей… И никто из этих людей не видит шпиля, не видит Учителей, которые нисходят на землю, следуя за апокалиптическими зверями. Это вполне естественно, ибо оттуда, с земли, различить их трудно. Если вы спуститесь на набережную Сены, к мосту, апостолы покажутся оттуда такими же крохотными, как люди отсюда. К тому же они теряются в деталях крыши собора. Их можно увидеть только в том случае, если заранее знаешь о них, как это бывает во многих случаях жизни. Но кто хочет знать?»

Нотр-Дам пережил множество испытаний, потрясений и разрушений. Не раз вокруг него падали бомбы, но ему чудом удалось избежать судьбы удивительного Реймсского собора. И думая об этом, приходишь к выводу, что, как бы ни были высоки твои устремления научить людей чему-то такому, чего они не хотят знать, они бесполезны… Можно только передать через пространство и время не для всех, но для немногих те вечные идеи, которые объединяют философские школы, продолжающие общение не только через сотни лет, но и через тысячелетия.

Нотр-Дам – послание потомкам, запечатленное в камне

Когда-то в Средневековье Нотр-Дам поднимался выше всех окружающих его зданий на 11 ступеней. От деревянных домишек его отделяла только узкая паперть. Казалось, своим возвышенным благородством он возмещал то, что было утрачено этой жизнью в общей безликой массе.

Но сейчас Нотр-Дам производит еще более величественное впечатление благодаря тому, что с течением времени ступени были засыпаны, а теперь они совершенно скрыты от глаз. Раньше в центре соборной площади возвышалась статуя, высокая, узкая, с книгой в одной руке и змеей в другой, – она составляла единое целое с общим ансамблем собора, вернее, фронтоном, на котором было написано латинское изречение:

«Ты, жаждущий, иди сюда: если нет воды,

Значит, Богиня приготовила вечную воду!».

В народе эту статую называли Продавцом огня. Однако как истолковать двустишие?

Толкований было много, но наиболее приемлемым представляется идея Амеде де Понтье: «Перед храмом (Нотр-Дам) возвышался священный монолит, который время сделало бесформенным. В древности он назывался Сын Аполлона, позже народ называл его Господин Пьер (переделанное от Камень Власти), его называли также Мессир Legri – Огонь или просто Feu Grisau – Блуждающий Огонь.

По мнению одних, его бесформенные черты напоминали Эскулапа, Меркурия, по мнению других – Аршамбо, мэра Пале при Кловисе II, который выделил деньги на постройку большой больницы; третьи видели в нем черты Гийома Парижского, который воздвиг его одновременно с порталом Нотр-Дама; аббат Лебеф видит в нем изображение Иисуса Христа; четвертые – святую Женевьеву, покровительницу Парижа. Этот камень убрали в 1748 г., когда расширяли площадь Парви-де-Нотр-Дам».

Одновременно с этой старинной статуей была убрана еще одна – святого Христофора. Она имела колоссальную величину и располагалась у правой колонны, справа от входа во внутренний двор. Статуя этого гиганта,