Лев Гумилев - От Руси до России Страница 13

В степях между Русью и Черным морем царили печенеги. Именно печенеги, богатевшие на торговле с Корсунью и Византией, выступили против князя Владимира. Нам известен только результат столкновения, которое, предположительно, вылилось в немалую войну; Владимиру пришлось огородить свои земли частоколом, поставить «сторожи», а также отказаться от гегемонии в южнорусских степях и от выхода к Черному морю.

Враги русских и Византии – печенеги – в Х в. были язычниками. В XI в. это племя приняло ислам. Обращение в магометанство сопровождалось междуусобной войной. Часть кочевников крестилась, но большинство, обратившись в ислам, стало враждовать с греками. Переход в ислам, войны с Византией и внутренние смуты сковали силы кочевников и к концу первой трети XI в. избавили Русь от печенежской угрозы.

Что же происходило на Руси? Мы видим, как православная церковь постепенно распространяла свое благотворное влияние, строила храмы и монастыри, учила людей грамоте и живописи. Только в Ростове (в Мерянской земле) долгое время сохранялись две городские общины: христианская и языческая. В одном конце города стояла православная церковь, в другом находилось капище бога мерян Керемета. При этом христиане и язычники сосуществовали довольно мирно, а после того, как меряне убили двух особенно назойливых миссионеров, их и вовсе оставили в покое.

Итак, Владимир пошел по пути, который наметила «мудрейшая из людей» княгиня Ольга, избравшая православие. Ступив на этот путь, сбросив гнет купеческого капитала рахдонитов, Русь пришла к крещению 988 г. Сила проповеди православия была и в политической умеренности Византийской империи, и в искренности константинопольских патриархов, и в очаровании греческой литургии (церковной службы).

Византия хотела от Руси дружбы и прекращения бессмысленных набегов на побережье Черного моря. Греческие богословы не сдабривали проповедь православия лукавыми политическими хитросплетениями. Важным оказалось и то, что православие не проповедовало идеи предопределения. И потому ответственность за грехи, творимые по собственной воле, ложилась на грешника. Это было понятно и приемлемо для язычников. Принятие христианских норм морали не было психологическим насилием для новообращенных, которые привыкли к элементарному противопоставлению добра и зла.

Добро и мудрость христианства в 988 г. сразились с Перуном и стремлением к наживе – действительным богом рахдонитов. Крещение дало нашим предкам высшую свободу – свободу выбора между Добром и Злом, а победа православия подарила Руси тысячелетнюю историю.

Глава IV

Прихоти судьбы

Сыновья Владимира

Накануне своей смерти, в 1015 г., Владимир столкнулся с острой проблемой управления завоеванными землями. Его собственных военных сил было достаточно для того, чтобы одерживать отдельные победы, но их явно не хватало для того, чтобы держать в покорности все земли Киевской державы. Новгород, Полоцк, Червленая Русь и даже Северо-Восточная Русь все время пытались отложиться от Киева. Посылать всякий раз на их усмирение воевод было способом рискованным и ненадежным. Воевода мог оказаться претендентом на местный княжеский стол и отколоться вместе с теми подданными, которые ему сочувствовали. Поэтому при Владимире создалась, а позже, при Ярославе, окрепла система раздачи уделов ближайшим родственникам, как правило, сыновьям.

У великого киевского князя Владимира было двенадцать сыновей. Мы отметим лишь тех, которые приняли участие в последующих событиях. Сын Владимира и Рогнеды Ярослав княжил в Новгороде, его брат Мстислав – в Тмутаракани. Естественно, что первый зависел от новгородцев, а второй – от тмутараканцев. Любимыми детьми Владимира были его сыновья от болгарки: Борис и маленький Глеб. Своего старшего сына и законного наследника Святополка Владимир ненавидел. Святополка звали «сыном двух отцов», ибо Владимир захватил в плен и взял в жены его мать-гречанку, бывшую беременной от им же убитого князя Ярополка.

Святополк активно налаживал контакты и с печенегами, и с поляками. Пожалуй, это был первый русский «западник». В качестве духовного отца Святополк избрал епископа Колобережского – немца Рейнберна, что очень скверно кончилось для обоих. Владимир посадил и немца, и княжича в темницу, из которой епископ уже не вышел.

В настроениях киевлян не было единства. Среди жителей города были сторонники и Святополка, и Ярослава, и Мстислава, причем горячие сторонники одного княжича были злейшими врагами остальных.

Когда Владимир умер, его любимый сын Борис, отправленный отцом против печенегов, был брошен своими соратниками. Дружина оставила его и ушла в Киев. Борис с немногими друзьями оказался беспомощен и беззащитен. В это же время, по смерти князя, толпа освободила из заточения Святополка и провозгласила его великим князем. Что касается Новгорода, то незадолго до смерти Владимир собирал войска для усмирения новгородцев и своего сына Ярослава.

Итак, мы видим полный развал державы, который мог кончиться только войной. И война началась.

Надо сказать, что Новгород был городом богатым, а новгородцы – людьми достаточно воинственными. Однако Ярослав, не доверяя им, пригласил наемников – варяжскую дружину. Варяги задирали новгородцев и приставали к женщинам. В завязавшейся однажды драке новгородцы убили нескольких скандинавов. Боясь княжеского гнева, горожане послали к Ярославу в детинец парламентеров и предложили виру (выкуп) за убитых, но князь приказал варягам убить послов. В ответ город восстал. И в этот момент по Волхову со стороны озера Ильмень прибыл гонец из Киева с вестью о том, что Владимир умер и власть захватил Святополк. Новый князь убил беззащитного Бориса, умертвил мальчика Глеба. Посланные Святополком люди настигли и убили Святослава Древлянского – сына Владимира от «чехини», который пытался бежать на родину матери.

Ярослав понял, что и его судьба предрешена. Потеряв отца и братьев, князь оказался под угрозой смерти от рук святополчьих убийц. К тому же он находился в острейшей ситуации, поссорившись с новгородцами. Ярослав решил бежать в Швецию. И тут обнаружилось, что новгородцы не только воинственны, но практичны и решительны. Они вновь отправили к князю послов, и те сказали: «Князь! Мертвых нам не кресити (не воскресить). Пойдем добывать стола киевского!» Новгородцы в данном случае проявили не столько благородство, сколько расчетливость. Ведь Новгороду приходилось ежегодно отправлять в Киев большую подать. Поэтому естественным было стремление новгородцев хотя бы сократить этот обременительный налог.

Новгородское войско во главе с Ярославом стало спускаться по Днепру к Киеву. Святополк выступил навстречу с дружиной киевлян и вспомогательными отрядами печенегов. Когда противники встретились у городка Любеч (1016), была поздняя осень. Полное отсутствие военных способностей у Святополка выразилось в том, что он поставил отряды киевлян и печенегов по разные стороны от уже замерзавшего озера. Ярослав атаковал именно киевскую дружину и опрокинул ее. Печенеги, отделенные от киевлян ледяной водой, попросту не смогли вступить в бой. Победа досталась Ярославу, а Святополк бежал в Польшу.

Победители-новгородцы вошли в Киев, «и погоре церкви», – пишет летописец. Мы заключаем из этого, что идейная основа действий Ярослава, его программа сводилась к восстановлению язычества. Но христианизация Киева была уже слишком сильной. Никто не хотел возвращения культа Перуна. От этого Ярослав чувствовал себя в столице крайне неуверенно.

В 1018 г. разногласия между партиями язычников и христиан обострились. Этим воспользовались польский король Болеслав Храбрый и беглец Святополк. Польское войско двинулось на Киев, чтобы, по утверждению поляков, освободить христиан от власти злых язычников.

Болеслав и Ярослав встретились на Буге. Войска врагов разделяла река. По обычаю тех времен поляки и русские кричали друг другу через реку оскорбления. И когда остряк-новгородец прокричал, что проткнет «колом брюхо толстое» Болеславу, польский король, действительно мужчина упитанный, оскорбился несказанно. Самолюбивый поляк бросился на коне в воду. Вслед за своим королем польские рыцари форсировали реку и… полностью разгромили новгородцев. Рать Ярослава бежала, разгоряченные польские всадники рубили спасавшихся бегством. Сам Ярослав с четырьмя спутниками ускакал в Киев. Но надежды на киевлян не было, а поляки и сторонники Святополка подступали все ближе. Ярослав перебрался в Новгород и снова принялся строить ладьи для бегства в Швецию. И опять князя остановили новгородцы. Они «порубили» ладьи, пообещав собрать деньги и войско для нового похода.

Тем временем поляки заняли Киев: на «золотой стол киевский» воссел Святополк. Воины-иноземцы были размещены по домам киевлян и окрестным деревням. И немедленно начались конфликты с местным населением. Буквально за несколько ночей было вырезано множество поляков. Оказалось, что народ может сделать гораздо больше, чем князь и дружина. Сила народная была велика. Это прекрасно понял Болеслав и увел своих воинов в Польшу, оставив в Киеве Святополка.