Сергей Утченко - Юлий Цезарь Страница 13

Цезарь с увлечением собирал произведения искусства, а за красивых и ученых рабов платил такие неслыханные цены, что даже сам запрещал вносить их в хозяйственную отчетность. Близ озера Неми он построил за огромные деньги виллу, но она ему не понравилась, и он приказал срыть ее до основания. Плутарх сообщает, что Цезарь еще до того, как получил первую должность, очевидно квестуру, имел долгов на 1300 талантов (или 8 миллионов денариев). Однако это ничуть не повлияло на широкий образ его жизни и на щедрость его трат в ближайшем будущем.

Вскоре после своего вступления в должность квестора (68 г.) Цезарь провел на похоронах своей тетки Юлии ту демонстрацию в честь Мария, о которой уже упоминалось. В том же году умерла его жена Корнелия, и, хотя похвальные речи при погребении молодых женщин были в Риме не приняты, Цезарь не побоялся нарушить обычай и произнес весьма прочувствованную речь.

После окончания квестуры Цезарь был прикомандирован к наместнику провинции Испания Дальняя (Hispania ulterior). О его деятельности на этом посту нам фактически ничего не известно. Рассказ о том, что, объезжая по поручению пропретора испанские города и общины, он вдруг увидел в Гадесе в одном из храмов статую Александра Македонского и, вздохнув, якобы сказал: «Я до сих пор не совершил ничего замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже покорил весь мир», следует, видимо, признать позднейшим домыслом. Таким же домыслом надо считать и рассказ Светония о вещем сне Цезаря: ему приснилось, что он вступил в кровосмесительную связь с собственной матерью, но так как общая мать всего живого — земля, то сон был объяснен и истолкован знатоками — предсказателями как предвестие власти над миром.

Гораздо достовернее сведения относительно того, что Цезарь внезапно, до истечения срока, оставил свою провинцию и очутился в Транспадакской Галлии, где в то время шло глухое брожение. Население этой части полуострова, не получив после Союзнической войны прав римского гражданства, решило теперь добиваться их чуть ли не путем вооруженного восстания. Трудно решить, собирался ли Цезарь на самом деле возглавить восстание, как, видимо, считает Светоний, Это было бы слишком авантюрным предприятием, ибо уже стало достаточно широко известно, что сенат специально удерживает в Италии два легиона, подготовленных для отправления на Восток, против Митридата. Но зато бесспорно другое: в результате этого своего посещения Галлии Цезарю удалось завязать прочные связи с местными влиятельными фамилиями, создать себе обширную клиентелу.

Вернувшись снова в Рим, Цезарь весьма активно включается в политическую деятельность. Этому не помешало, а, быть может, даже помогло то обстоятельство, что вскоре после возвращения он вступает в новый брак — женится на Помпее, внучке Суллы и дальней родственнице Помпея, который именно в это время становится наиболее популярной фигурой среди военных и политических деятелей Рима. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во всех своих публичных выступлениях и действиях Цезарь начинает весьма недвусмысленно ориентироваться на Помпея.

Политические позиции самого Помпея не отличались в тот период достаточной определенностью. Начав свою карьеру в качестве добровольного сторонника, даже сподвижника Суллы, Помпей затем, стремясь к консулату, был вынужден под напором широкого общественного мнения принять деятельное участие в восстановлении власти народных трибунов. Таков был довольно широкий диапазон его политической карьеры. Поэтому сенатская олигархия могла еще не терять надежд сохранить Помпея на своей стороне, равно как и антисенатскне круги вполне могли рассчитывать на привлечение его в свой лагерь.

Нет сомнений в том, что действия Цезаря, во всяком случае с того момента, как он выходит на более или менее широкую политическую арену, имели вполне определенную антисенатскую направленность. В этом смысле его политические позиции были, конечно, яснее. Но с другой стороны, обычная характеристика действий Цезаря в эти годы как действий крайнего демагога, авантюриста, «рискованного и отчаянного игрока» представляется малоубедительной. Несомненно, таким видели и считали Цезаря его противники из сенатских кругов, такая оценка перешла в труды многих античных авторов, от которых некритически она и была заимствована новейшей историографией.

Но это абсолютно неверно: все поступки, все «акции» Цезаря, даже явно направленные против сената, убедительно доказывают, что не только в эти, но и в последующие годы, во всяком случае до начала гражданской войны, он умел держаться на какой — то последней грани, избегая или по меньшей мере стараясь избегать крайностей.

В 67 г. народный трибун Авл Габиний внес законопроект, согласно которому Помпею вручались чрезвычайные полномочия для борьбы со средиземноморскими пиратами. Дело в том, что во время войн с Митридатом пиратство приняло неслыханные размеры. Пираты располагали значительным флотом, опустошали острова, не боялись даже нападать на прибрежные города, высаживались на берег и грабили по большим дорогам, захватывая пленников и продавая их в рабство. Наглость пиратов дошла до того, как рассказывает Плутарх, что они однажды похитили и увезли с собой двух римских преторов в их окаймленных пурпуром тогах, со всеми слугами и ликторами. Сенат направлял на борьбу с пиратами не одну экспедицию, но эффект был весьма незначителен. Средиземное море стало совершенно недоступным для торговли, для подвоза хлеба, в результате чего в Италии росла дороговизна. Пираты имели свои базы на острове Крит, а также в приморских городах Киликии (Малая Азия).

Авл Габиний предлагал вручить Помпею не только командование флотом, но и неограниченную власть, распространявшуюся на все провинции на расстоянии 400 стадиев (т. е. 50 миль) от берега моря. Помпею разрешалось также назначать легатов из лиц сенаторского звания, предоставлялось право распоряжаться государственной казной, доходами провинций, набором войск и снаряжением флота из 200 кораблей. Это были еще неслыханные в Риме по своей широте и по своей исключительности полномочия.

Предложение Габиния встретило в сенате решительное противодействие. Один из консулов сказал, что если Помпей желает подражать Ромулу (т. е. стремится к царской власти), то ему не избежать и участи последнего. Чуть ли не единственным сенатором, который поддержал законопроект, был Юлий Цезарь. И хотя Плутарх почему — то считает, что это было сделано им вовсе не ради Помпея, а для укрепления своей популярности, гораздо естественнее предположить, что Цезарь преследовал в данном случае и ту и другую цель.

В народном собрании закон, конечно, прошел. Помпею даже удалось добиться дополнительных решений, в результате чего его военные силы почти удвоились. Одного этого уже оказалось достаточно, чтобы цены на продовольствие сразу же резко упали. Дальнейшие события не обманули возлагавшихся на Помпея надежд: он блестяще справился со своей задачей и за три месяца очистил от пиратов все Средиземноморье.

Масштабы деятельности Цезаря в эти годы были не столь крупны. Он назначается смотрителем (куратором) Аппиевой дороги — основной магистрали, связывающей Рим с югом Италии, — должность хотя и незначительная, но вместе с тем дающая возможность и приобрести и укрепить свою известность (если она уже была приобретена!) среди широких слоев населения. Следовало лишь не жалеть средств на ремонт и благоустройство этой дороги, по которой не раз приходилось ходить или ездить почти каждому римлянину. Что же касается траты денег, то это как раз и было одним из наиболее испытанных, даже излюбленных Цезарем средств для завоевания популярности.

Между тем назревали новые крупные события. На Востоке еще продолжалась война против Митридата, но ход военных действий вызывал в Риме все большее недовольство. Дело в том, что Луций Лукулл, командующий римской армией, после первых успехов теперь действовал крайне вяло и чуть ли не умышленно затягивал войну. Во всяком случае в самом Риме такие слухи распускались влиятельными дельцами, финансистами, крайне недовольными тем, что Лукулл в провинции Азии встал на защиту разоряемых ими городов и общин, ограничил ссудный процент, выступил против беззаконий, творимых ростовщиками и сборщиками налогов. Возможно, что эта подрывная кампания, ведущаяся против Лукулла в Риме, и не поколебала бы его положения, если бы армия была для него надежной опорой. Но высокомерным обращением и насаждением суровой дисциплины он сумел восстановить против себя солдат, и дело дошло почти до открытого бунта. Именно этими обстоятельствами, а отнюдь не отсутствием энергии и вялостью Лукулла объясняйся неблагоприятный перелом в ходе военных действий.

Но как бы то ни было, все это дало основание народному трибуну Гаю Манилию внести в 66 г. в коалиции предложение о передаче верховного командования Помпею. Предложение было горячо поддержано претором текущего года Цицероном, который именно в этом выступлении со всем присущим ему красноречием убеждал римлян вручить руководство войной Помпею, пугая их в противном случае огромными потерями, убытками, расстройством всех дел. Не менее решительно предложение Манилия поддержал и другой «помпеянец» — Юлий Цезарь. И хотя вожди сената пытались всячески противодействовать принятию закона, он, конечно, без всяких затруднений прошел в комициях. В Риме не было сейчас человека, кто мог бы в смысле своей популярности соперничать с Помпеем. Не возникало сомнений в том, что со всеми сложными проблемами на Востоке он справится не менее успешно, чем с ликвидацией пиратов. Таким образом, Помпею не пришлось даже возвращаться в Рим: своими новыми полномочиями он был наделен заочно.