Игорь Фроянов - Россия. Погружение в бездну Страница 13

«Самоотверженным трудом советских людей построено развитое социалистическое общество, о котором в 1918 году В. И. Ленин говорил как о будущем нашей страны. Это позволило нам приступить к практическому решению великой задачи, поставленной Программой партии, ее последними съездами,― к созданию материально — технической базы коммунизма»

С тех пор идею о развитом социализме советские идеологи — обществоведы всячески внедряли в общественное сознание, стараясь доказать, что

«развитое социалистическое общество ― это высший этап в утверждении первой фазы коммунизма»,

что

«историческая миссия развитого социализма ― создание реальных предпосылок для непосредственного строительства коммунизма»

По словам патриарха «истматчиков» П. Н. Федосеева,

«развитое социалистическое общество рассматривается у нас не как что — то среднее между социализмом и коммунизмом, соединяющее в себе и то и другое. Это социалистическое общество, достигшее развитого состояния, характеризующееся всесторонним раскрытием преимуществ социализма, последовательным соединением достижений научно — технической революции с новыми общественными отношениями»

«Исследователи» развитого социализма говорили о его совершенствовании, что с точки зрения социально — экономической означало, по их мнению,

«развернутое строительство коммунизма»

Впрочем, высказывались и более осторожные суждения, согласно которым

«процесс формирования и дальнейшего развития зрелого социализма является одновременно и процессом постепенного перехода к коммунизму»,

началом коммунистического строительства, создания материально — технической базы коммунизма (Косолапов Р.И. Социализм. К вопросам теории. М., 1975. С. 378; Основные черты и особенности развитого социалистического общества. Л., 1975. С. 11).

По Андропову, совершенствование развитого социализма не означало «развернутое строительство коммунизма». Хотя он и говорил о постепенном переходе к коммунизму, но не в процессе формирования зрелого социализма, а на стадии сложившегося развитого социализма, совершенствование которого открывало возможность постепенного перехода к коммунизму (Здесь он перекликается с Л. И. Абалкиным, который впоследствии стал одним из активных «перестройщиков», приведших СССР к катастрофе (см.: Абалкин Л. И. Хозяйственный механизм развитого социалистического общества. М., 1973. С. 76)). При этом он подчеркивал:

«Наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа, который, в свою очередь, будет, естественно, знать свои периоды, свои ступени роста. Как долго продлятся они, какие конкретные формы примут, покажут лишь опыт, живая практика»

Таким образом, «пришествие» коммунизма переносилось в туманную даль и отодвигалось на неопределенное время.

Весьма показательна речь Ю. В. Андропова на июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС, посвященном вопросам идеологии. Генеральный секретарь сделал характерное признание:

«Мы в своем общественном развитии подошли сейчас к такому историческому рубежу, когда не только назрели, но и стали неизбежными глубокие качественные изменения в производительных силах и соответствующее этому совершенствование производственных отношений»

Столь же радикальные изменения должны произойти

«во всех тех формах общественной жизни, которые принято называть надстройкой»

Андропов, в частности, говорил о расширении социалистической демократии и гласности (Там же. С. 291). В конечном итоге он вел речь о совершенствовании развитого социализма как дальнейшем продвижении к коммунизму (Там же. С. 284, 286, 293, 294).

Согласно Андропову,

«стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско — ленинский теоретический фундамент»

Но тут обнаружилось, что этот фундамент еще не возведен, ибо

«если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок»

Андропов, в сущности, признал, что ни он, ни его окружение не знают общества, в котором живут и работают (БондаревВ.Десять лет спустя // Родина, 1995, № 2. С. 48; Медведев Р., Медведев Ж. Россия и Запад в конце XX века. М., 1997. С. 26). Признание, можно сказать, сенсационное: с 1917 года партия строила в стране социализм, объявив в начале 60–х годов на весь мир о его полной и окончательной победе, и вот теперь, в 1983 году, её Генеральный секретарь заявляет, что современное ему общество, по существу, не изучено, не раскрыты его закономерности, особенно экономические, т. е. фундаментальные, и что «наш рулевой» (партия) ведет корабль в тумане, вслепую.

Это было откровение, которое, заметим попутно, до сих пор еще должным образом не оценено. Правда, Н. И. Рыжков назвал слова Андропова о недостаточной изученности советского общества «отрезвляющими». Они, по его мнению, и есть начало «перестройки» (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 42.― А. С. Черняев ― решительный противник подобных мнений ― говорит:

«Приходится слышать и читать, будто Андропов как реформатор был предтечей Горбачева. Более неправдоподобного я не могу себе представить. Андропов не был реформатором»

Однако подобные суждения ― редкость. Более того, имеются даже попытки вовсе замолчать эти андроповские слова. Взять, к примеру, Горбачева. Рассказывая о подготовке и проведении июньского 1983 года Пленума ЦК, он упоминает разные, порой незначительные вещи (свое несогласие с положениями доклада К. У. Черненко; беседу с последним после знакомства с текстом его доклада; совет больному Андропову выступить непременно на Пленуме; поручение Андропова ему, Горбачёву, председательствовать на Пленуме), но ничего не говорит о совершенно необычном заявлении генсека об отсутствии необходимой изученности советского общества. Горбачёв не придает Пленуму сколько — нибудь серьезного значения.

«Обменявшись мнениями с Юрием Владимировичем,

― пишет он,―

мы пришли к общему выводу, что Пленум прошел в том ключе, как его подготовила черненковская команда. Иными словами, надежд не оправдал. И хотя в выступлении Андропова были в концентрированной форме поставлены действительно актуальные вопросы, ни о каком переломе в идеологической работе говорить не приходилось. Преодолеть рутину на этом архиважном участке партийной деятельности не удалось»

Представители противоположного Горбачеву идейного лагеря не находят в выступлениях Андропова и Черненко на Пленуме ничего, кроме

«общих слов и призывов»

Высказывание Андропова на июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС иногда воспринимается как удивительное для руководителя КГБ признание (См., напр.: Бондарев В. Десять лет спустя. С. 48). Однако, на наш взгляд, тут нет ничего удивительного, ибо перед нами не отрицание, а утверждение знания, правда, в своеобразной, отрицательной форме. Из него со всей очевидностью следует, что современное Андропову общество не соответствует официальным представлениям. Недавний руководитель КГБ, обладавший информацией о действительном состоянии советского общества, знал, что говорил.

От явной недооценки упомянутого высказывания Андропова происходят ошибочные характеристики его как партийного руководителя. Так, Д. А. Волкогонов считает, будто

«после Ленина и Сталина это был самый ортодоксальный советский руководитель»

Однако этот

«самый ортодоксальный советский руководитель»

нанес системе после Хрущёва самый мощный идеологический удар. Генеральный секретарь Андропов, заявив во всеуслышание на июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС о том, что он не знает, в каком обществе живет, бросил тем самым тень на весь предшествующий опыт социалистического строительства, продемонстрировав несостоятельность привычных утверждений о социалистическом характере советского общества (Отсюда вовсе не следует, будто Андропов «не стал повторять мифы о «развитом», «зрелом» социализме, но фиксировал, что мы пока находимся на таком этапе, который отягощен нерешенными проблемами, доставшимися нам от прошлого» (Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. В 2 т. М., 1996. Т. 2. С. 608). Это по крайней мере неточно. Андропов со свойственной ему осторожностью и гибкостью говорил не только о «нерешенных проблемах», но и о «реальных успехах» развитого социализма. Вот его слова: