Moвcec Xоpeнaци - История Армении Страница 13

Здесь он призывает к себе дикие пришлые племена, проживавшие в северной равнине и у подножия великой горы Кавказа, а также в долинах или длинных глубоких ущельях, тянувшихся от южной горы к обширному устью равнины, и побуждает их оставить разбой и покушения на людей, подчиниться царским указам и платить дань, с тем чтобы при следующем своем посещении он мог назначить им предводителей и начальников и установить подобающий порядок. Он отпускает нх, придав им от себя мудрых мужей и надзирателей. Затем, отправив и западных жителей, он спускается к зеленым лугам близ удела Шара, которые древние именовали Безлесным или Верхним Баоеаном, а впоследстчии из-за колонистов булгара Влндура Бунда[213], поселившихся там, были названы по его имени Ванандом. И поныне села там носят названия, полученные от имен его братьев и потомков.

Когда же на севере похолодало и подули леденящие ветры, Он спустился на обширную равнину и там разбил лагерь на берегу Великого болота[214], в том месте, где большая река, берущая начало в северном озерце[215], стевая, сливается с Мецамором. И устроив там воинство страны и оставив своих управителей, сам в сопровождении всех начальников отправляется в Мцбин.

7

Об устройстве государства и о том, откуда он образовал нахарарства и какие предписал правила жизни

Эта глава значительна и полна достоверных исторических сведений; она заслуживает отточенного и обстоятельного изложения. Ибо в ней — многое о порядках и об устройстве домов, родов, городов, селений, дастакертов[216], говоря вообще — об основах государства и о том, что относится к государству, — о войске, военачальниках, наместниках краев и тому подобном.

Итак, первые законоположения царя коснулись его собственной особы и его дома, прежде всего — его головы и короны. Упомянутому выше Багарату, происходившему из иудеев, в благодарность за изначальную самопожертвованную помощь царю, за верность и доблесть, он пожаловал отмеченную выше честь домовладыки в роде, право возлагать венец на голову царя и титулочаться венцевозлагателем, а также аспетом[217] и, находясь при дворе или в покоях царя, носить малую — без золота и драгоценных камней — головную повязку из трех нитей жемчуга.

Одевающим себя (он назначает) Дзереса, потомка хананейцев, и род его, не ведаю по какой причине, наименовывает Гнтуни[218]; вооруженными телохранителями — потомков Хора Хайкида, мужей отборных и храбрых, копейщиков и меченосцев, и главой их родовладычества — Малхаза[219], мужа доброго и неустрашимого; но сохраняет прежнее название рода. Дату же, потомку Гарника, отпрыска Гелама, поручает дело царской охоты. Его сыном был Вараж[220], и по его имени получил название род, что, однако, произошло позже, в дни Арташеса. Над хранилищами (назначается) некто по имени Габал, ведать обслуживанием и престолами — Абел; царь жалует им деревни, кои носят их имена, как и нахарарства — Абелеанк и Габелеанк.

(Имя рода) Арцруни я мыслю не как Арцруни[221], а как «арцви уни», ибо они носили перед царем орлов. Обхожу молчанием принятые в Хадамакерте нелепые легенды о юноше, задремавшем под дождем и на солнцепеке, и о птице, простершей крылья над изнемогшим юношей. (Имя рода) Гнуни я мыслю как «гини уни»[222], ибо он изготовлял напитки, предназначенные для царя. Интересно, что (название) дела мужа совпадало с его именем, ибо, будучи приготовителем царских напитков из отборных и вкусных вин, он в то же время носил имя Гин[223]. Говорят, Валаршак немало потешался над этим и определил его род в число нахарарских. Оба эти дома — Арцруни и Гнуни — происходят от отпрысков Сенекерима.

Скажу, что Спандуни (были назначены) над бойнями[224], Хавнуни же — сокольничими и ловцами соколов[225], ибо жили в лесах. И да не сочтешь болтовней, что Дзюнаканы были сторожами летних резиденций и поставщиками снега[226], а затем в качестве царской челяди были переведены в сословие азатов.

Он учреждает четыре полка для охраны царского дворца, в каждом по десять тысяч воинов — из того же древнего семени царей, что произошло от нашего предка Хайка; они-то, унаследовавшие от отцов в разное время деревни и дастакерты, и назывались подлинным останом[227]. После, при Персидском царстве, как я слышал, были составлены другие полки и названы останом, не знаю, однако, потому ли, что прежний род иссяк или же был истреблен по случаю возмущения. Вместо тех были сформированы полки, царские (лишь) по названию. Первые же наверняка были потомками прежних царей, так как это имеет место ныне в Иверии, где они называются «сепецул»[228]. Приказывает также оскопить евнухов из того же рода и (назначает) их родовладыкой Хайра[229], правителя земель от Атрпатакана до Чуаша и Нахчавана; и был он достойным родовладыкой. Но как и где (происходили) его деяния, оставшиеся неупомянутыми, я не знаю.

8

Назначение второго (лица) в государстве из потомков Аждахака, царя маров

Вслед за упорядочением царского дома следует назначение вторым (лицом) в государстве одного из потомков Аждахака, царя маров, которых ныне называют Мурацеанами. Ибо родовладыку этого рода называют не «владетелем Мурацеанов», а «владетелем марцев»[230]. (Валаршак) оставляет за ним все селения потомков пленных маров. А в восточном ираю, вдоль границ армянской речи (он назначает) двух наместников-десятитысячников[231], из среды родовладыческих домов Сисакеанов и Кадмеанов, имена которых мы приводили в одной из предшествующих глав.

Вслед за тем он учреждает наместничество в великом и, славном, многолюдном северо-восточном крае, вдоль большой реки по названию Кур[232], что прорезает обширную равнину, (назначив) Арана[233], мужа именитого, первого во всех делах мудрости и разума. Узнай, однако, и о людях Сисака, — ибо это великое и именитое племя мы забыли упомянуть в Первой книге, — которые унаследовали Алванскую равнину, включая ее обращенную к горам сторону, от реки Ерасх до крепости, называемой Хнаракерт[234]; страна же получила название Алвании из-за его кроткого нрава, ибо его называли «алу»[235]. И вот, один из его потомков, упомянутый именитый и доблестный Драя, и был назначен парфянином Валаршаком наместником-десятитысячником. Говорят, что племя утийцев и княжества гардманцев, цавдейцев и гаргарцев происходят от его отпрысков[236].

Гушар же, потомок сыновей Шара, унаследовал гору Мтин, то есть Кангарк, половину Джавахка, Колб, Цоб, Дзор[237] вплоть до крепости Хнаракерт. Но Валаршак утвердил за отпрысками Гушара Хайкида также княжество Ашоцк и владение Таширк[238]. Наместничество северного края, расположенного против горы Кавказа, он поручает великому и могучему роду и присваивает его родовладычеству титул бдеашха Гугаркского[239]. Этот род происходит от Михрдата[240], нахарара Дария[241]; Алексаидр, приведя его, назначил начальником над пленными из верийских племен, переселенных Навуходоносрром, о чем повествует Абиден в следующих словах: «Великомощный Навуходоносор, который был сильнее Геракла, собрав войска, достиг страны ливийцев и верийцев и, победив и ниспровергнув их, подчинил своей власти. Часть «х он переселил на правобережье Понтийского моря». Верия же является западной окраиной земли[242]. В широкой долине Басеана[243] Валаршак учреждает родовладычество, называемое Ордуни, из потомков Хайка.

Мужа с мрачным лицом и высокого роста, грубого сложения, со сплющенным носом и свирепым взглядом глубоко посаженных глаз, потомка внука Хайка Паскама по имени Торк, прозванного Ангелеа[244] из-за крайне безобразного вида, могучего исполина, он назначает наместником западного края. По неприглядности лица он и род его наименовывает Ангелтун. Но если тебе угодно, я также могу наболтать о нем несообразное и неправдоподобное, наподобие персов, приписывающих Ростому Сагчику силу ста двадцати слонов. Ибо песни, сложенные о нем по поводу его мощи и бесстрашия, чрезмерно нелепы; не подходят эти предания даже к Самсону[245] или Гераклу или Сагчику[246]. Ибо пели, что он мог, хватая руками гранитные скалы, не имевшие трещин, разрывать их по желанию на большие или малые (глыбы), сглаживать ногтями, превращая в доски, и вырезать на них, своими же ногтями, орлов и тому подобное[247]. А раз, встретив у берегов Понтийского моря вражеские суда, он бросается на них, и когда они удаляются в открытое море стадий на восемь, а он не успевает за ними, то он, говорят, хватает холмоподобные скалы и швыряет им вслед; от сильного, расступления вод тонет немалое число кораблей, а остальные отгоняются на много миль огромными волнами, поднявшимися вследствие расступления вод[248]. Да, чрезмерна легенда, поистине — легенда легенд. Но что тебе в том? Видно, был он действительно неимоверно могуч и заслужил подобные предания.