Валентин Янин - Очерки истории средневекового Новгорода Страница 13

Великая княжеская усобица началась в 1132 г. со смертью киевского князя Мстислава Владимировича, когда его брат, новый киевский князь бездетный Ярополк, пытался по завещанию Мстислава посадить в Переяславле сначала Всеволода Мстиславича, а затем Изяслава Мстиславича, откуда и тот и другой были последовательно изгнаны Юрием Долгоруким. В начале 1134 г. Юрий «испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку вда Суждаль и Ростов и прочюю волость свою, но не всю». Эта рокировка вызвала к жизни политический союз Мстиславичей с черниговскими князьями: «В то же лето ис Турова иде Изяслав в Менеск, оттоле же иде Новугороду к братьи, и сложишася [со] Олговичи и с Давыдовичи, и всташа вси на рать». В Новгороде такой союз привел к столкновению группировок: «Почаша мълвити о суждальстеи воине новъгородци, и убиша мужь свои и съвьргоша и с моста в субботу Пянтикостьную» (канун Троицы, 2 июня). Борьба продолжалась, как видно из приведенной выше цитаты, и во время осеннего похода 1134 г., когда отказ новгородцев поддержать Мстиславичей привел к свержению Петрилы Микульчича и избранию Иванки Павловича[97].

Вряд ли возможно, противопоставляя Иванка Павловича Петриле Микульчичу, видеть в первом из них деятеля просуздальской ориентации, а во втором – решительного противника такой ориентации. По-видимому, главной пружиной борьбы был вопрос о правомерности союза с Ольговичами, особо подчеркнутый спустя полтора года при свержении князя Всеволода Мстиславича: «на початыи велев ны, рече, к Всеволоду приступити, а пакы отступити велить»[98]. О том же свидетельствует поворот ситуации сразу же после заключения мира между киевским князем Ярополком и Всеволодом Ольговичем, в результате которого Переяславль был отдан брату Ярополка Андрею, а Изяслав Мстиславич получил Владимир Волынский. Именно в этот момент, после безуспешных переговоров новгородцев в Киеве, а затем и в Новгороде, куда прибыл митрополит Михаил, организуется новый поход на Суздаль, в котором участвуют и Иванко Павлович, и Петрила Микульчич. Поход закончился плачевной для Новгорода битвой при Ждане горе, когда «убиша посадника новгородьскаго Иванка, мужа храбра зело, месяця генъваря в 26, и Петрила Микулъциця и много добрых муж, а суждальць боле; и створше мир, придоша опять».[99]

Теперь посадником был избран Мирослав Гюрятинич. Его возвышение совпало по времени с новой вспышкой борьбы между Мономашичами и Ольговичами, в которой он придерживался дружественного Ольговичам нейтралитета: «ходи Мирослав посадник из Новагорода мирить кыян с церниговьци, и приде, не успев ниц-то же: силно бо възмялася вся земля Русская; Ярополк к собе зваше новъгородьце, а церниговьскыи князь к собе»[100]. Военный успех Всеволода Ольговича привел к заключению мира при содействии новгородского епископа Нифонта в январе 1136 г. В Новгород Нифонт вернулся 4 февраля, «а Мирослав преставися до владыкы, генуаря в 28», после чего посадником был избран брат Петрилы – Костянтин Микульчич[101].

Судьба Костянтина теснейшим образом связана с судьбой князя Всеволода Мстиславича. 28 мая 1136 г. Всеволод в результате восстания был арестован, 15 июля изгнан, а на новгородский стол позван из Чернигова Святослав Ольгович, на которого в тот же год было совершено покушение («стрелиша князя милостьници Всеволожи, нъ жив бысть»)[102]. Уже 7 марта 1137 г. в Вышгород к изгнанному Всеволоду Мстиславичу «бежя Костянтин посадник… и иных добрых мужь неколико»[103]. Посадничество оказалось в руках сына покойного Мирослава Гюрятинича – Якуна Мирославича, остававшегося на этой должности до 1141 г.

На протяжении всего этого периода Якун Мирославич выступает как ярый приверженец черниговской княжеской линии. Несмотря на то, что не состоялась война с Псковом, давшим приют вскоре умершему Всеволоду Мстиславичу, а затем его брату Святополку, у Новгорода не было мира ни с псковичами, «ни с суждальци, ни с смольняны, ни с полоцяны, ни с кыяны». С 17 апреля 1138 г. по 1 сентября 1139 г. Якун вынужден был делить власть с приглашенным из Суздаля сыном Юрия Долгорукого Ростиславом, но когда Юрий позвал новгородцев на войну с Всеволодом Ольговичем, те отказали ему и вернули на стол Святослава Ольговича. Окончательный разрыв с черниговским князем в начале 1141 г. привел к падению Якуна Мирославича: князь Святослав «бежа отаи в ноць; Якун с ним бежа. И Якуна яша на Плисе, и приведъше и семо с братомь его Прокопьею, (биша) малы не до смерти, обнаживъше, яко мати родила, и съверша и с моста; нъ Бог избави, прибреде к берегу, и боле его не биша, нъ възяша у него 1000 гривен, а у брата его 100 гривен, такоже и у инех имаша; и затоциша Якуна в Чюдь с братомь, оковавъше и руце к шеи. И послед приведе к себе Гюрги и жены ея из Новагорода, и у себе держащее в милости»[104]. Н. М. Карамзин писал по этому поводу: «Сии изгнанники скоро нашли верное убежище там же, где и враги их: при дворе Георгия Владимировича, и благословляя милостивого князя, навсегда отказались от своего мятежного отечества»[105]. В действительности Якуну предстояло и в дальнейшем бывать новгородским посадником.

Верность черниговским князьям определяла действия Якуна Мирославича и по отношению к их новгородским противникам. В 1137 г., когда Всеволод Мстиславич появился в Пскове, «позван отаи новгородьскыми и пльсковьскыми мужи, приятели его», «мятежь бысть велик Новегороде: не въсхотеша людье Всеволода; и побегоша друзии к Всеволоду Пльскову, и възяша на разграбление домы их, Къснятин, Нежятин и инех много, и еще же ищюще то, кто Всеволоду приятель бояр, тъ имаша на них не с полуторы тысяце гривен»[106]. В 1140 г., во время второго княжения в Новгороде Святослава Ольговича, «потоциша Кыеву к Всеволоду Къснятина Микулъциця, и паки по немь инех мужь, оковавъше, Полюда Къснятиниця, Дьмьяна, инех колико»[107]. Наконец, после расправы с Якуном в 1141 г. новгородцы «призваша и-Суждаля Судилу, Нежату, Страшка, оже беху бежали из Новагорода, Святослава деля и Якуна; и даша посадницьство Судилу Новегороде; и послаша по Гюргя по князя Суждалю, и не иде, нъ посла сын свои Ростислав, оже тои преже был»[108]. Если Карамзин правильно понимал под этими лицами врагов Якуна Мирославича, то С. М. Соловьев решительно заблуждался, когда, неверно поняв выражение «Святослава деля и Якуна», писал: «в Суздаль же бежали и другие приятели Святослава и Якуна – Судила, Нежата, Страшко; ясно, что Юрий милостивым приемом привлек их всех на свою сторону»[109]

Целью столь подробного рассказа является показать наличие в Новгороде конца 10-х – начала 40-х годов XII в. трех различных по своим политическим устремлениям боярских группировок. К первой из них, последовательно демонстрирующей свое единство с Мстиславичами, принадлежат Петрила и Костянтин Микульчичи. Вторая, очевидно тяготеющая к черниговским князьям, представлена Мирославом Гюрятиничем и Якуном Мирославичем. К третьей, выступающей против черниговцев и с определенного момента опирающейся на Юрия Долгорукого, относятся Иванко Павлович, Судила Иванкович, а также Нежата и Страшко. До свержения Всеволода Мстиславича борьба идет между Петрилой Микульчичем и Иванкой Павловичем; возникшая же затем активность прочерниговской группировки сближает бывших противников: уже в 1137 г. разграблению в равной мере подвергаются дворы и Костянтина Микульчича, и Нежаты.[110]

Наблюдения над генеалогическими материалами позволяют установить прежде всего территориальную принадлежность про-черниговской боярской группировки. В 1210 г. во время посадничества Твердислава Михалковича – прусского боярина, построившего вместе с братом Федором в 1219–1224 гг. церковь Михаила архангела с приделом Трех отроков на Прусской улице[111], – «прииде Дмитр Якуниць из Руси, и съступися Твердислав посадничества по своеи воли стареишю себе; тъгда же даша посадничьство Дъмитру Якуничю»[112]. Ссылка на старшинство может здесь иметь только один смысл: Дмитр был сыном посадника Якуна Мирославича (в летописном перечне посадников; «Якун, сын его Дмитр»[113]), посадничавшего уже в 1137 г., тогда как отец Твердислава Михалко Степанич впервые стал посадником в 1180 г. Основанный на таких принципах столь мирный отказ Твердислава от посадничества возможен, по-видимому, лишь внутри единой боярской группировки. Косвенным образом территориальная принадлежность Якуна Мирославича подтверждается и обстоятельствами его прихода к власти в 1167 г. Приведший его на посадничество переворот сопровождался убийством посадника Захарии, боярина Неревина и бирича Несды. Первые два принадлежали к боярству Неревского конца, а Несда связан с Людиным концом (см. об этом ниже); следовательно, Якун противоположен и неревской, и людинской группировкам.