Николай Кирмель - Спецслужбы Белого движения. Контрразведка. 1918-1922 Страница 13

Врангелевская контрразведка больше преуспела по обезвреживанию агентов-ходоков. «Бросая все свои свободные силы на юг, красное командование принимало одновременно меры для усиления работы своей в нашем тылу, — писал генерал П.Н. Врангель. — За последнее время вновь… усилилась работа и по военному шпионажу, руководимая регистрационным отделом («Регистродом») Кавказского фронта… Этот «Регистрод» через свои регистрационные пункты №№ 5 и 13, расположенные в Темрюке (Кубанской области) и через особые пункты («Ортчк») на побережье Таманского полуострова высылал ряд разведчиков, направляя их на Темрюк — Тамань, а затем через узкий Керченский пролив на побережье Керченского полуострова и далее в Крым и этим же путем принимал их обратно. В течение месяца в городе Керчи и в прилегающем к нему районе было арестовано шесть советских шпионов и раскрыта организованная большевиками на нашей территории «служба связи» с таманским берегом, располагавшая в Керчи и в поселке Юргаки (на Азовском море) тайными станциями, снабженными сигнальными ракетами, сферическими зеркалами для оптической сигнализации и материалами дам химического письма. У одного из этих шпионов между прочими документами было найдено также предписание «связаться с Мокроусовым» и «явка», т. е. указание, как найти сего последнего. Руководимая опытной рукой генерала Климовича работа нашей контрразведки в корне пресекала попытки противника. Неприятельские агенты неизменно попадали в наши руки, передавались военно-полевому суду и решительно карались»[135].

Позволим себе заметить, что П.Н. Врангель несколько преувеличил роль особого отдела своего штаба в обеспечении безопасности армии и ее тыла. Советские источники опровергают слова главкома. В частности, в сентябре 1920 года разведка красных точно сообщала о количестве белогвардейских сухопутных войск в Северной Таврии и морских силах, взаимодействующих с английскими, американскими, французскими и итальянскими военными кораблями[136].

На заключительном этапе войны кадровым сотрудникам контрразведки и их агентуре из числа местных жителей ставилась задача по внедрению в органы советской власти. Особой целью для проникновения в большевистские структуры были военно-революционные комитеты, комиссариаты, штабы Красной армии, трибуналы и ЧК. Развитие такой работы и план ее в деталях были доложены начальником штаба главнокомандующего генерал-лейтенантом П.С. Махровым генералу П.Н. Врангелю и были им утверждены[137].

Таким образом, кроме решения задач по оказанию помощи своим войсковым частям непосредственно во фронтовой полосе органы контрразведки стали решать стратегические задачи по созданию базы для длительной борьбы, рассчитанной на долгие годы.

Итак, в ходе Гражданской войны борьба между советской разведкой и белогвардейской контрразведкой на Юге России велась с переменным успехом и носила эпизодический характер, поскольку обе спецслужбы по большому счету еще находились на начальной стадии своего развития. Но при этом все же просматривается следующая тенденция: с укреплением мощи государства происходит усиление его спецслужб, и наоборот. Победы, одержанные Красной армией, расширяли потенциал советской разведки, а поражения Русской армии, сокращение территорий, людских и материальных ресурсов сужали возможности врангелевской контрразведки. По этой причине борьба белоэмигрантских организаций против Советской России была обречена на поражение. Дальнейшее развитие событий убедительно подтверждает данный вывод.

После заключения Брест-Литовского мирного договора Германия оккупировала Украину, Белоруссию и Прибалтику. Немцам было важно контролировать большевистскую власть, чтобы против них не восстановился Восточный фронт, поддерживать сепаратистски настроенные национальные окраины с целью воспрепятствования объединению России и выкачивания материальных ресурсов. Глава германского МИД Р. фон Кюльман инструктировал посла в Москве: «Используйте, пожалуйста, крупные суммы, поскольку мы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы большевики выжили… Мы не заинтересованы в поддержке монархической идеи, которая воссоединит Россию. Наоборот, мы должны пытаться предотвратить консолидацию России, насколько это возможно, и с этой точки зрения мы должны поддерживать крайне левые партии»[138].

Ставка на сепаратизм была предпринята Германией еще до Первой мировой войны. Прибывший в 1911 году в качестве вице-консула в Тифлис небезызвестный граф Ф. Шулленбург, хорошо изучив Закавказье и завязав обширные связи в великосветских грузино-армянских кругах, сосредоточил усилия на работе в среде грузинских националистов с целью провозглашения независимости Грузии под протекторатом Германии.

Война на какое-то время прервала активную разведывательную деятельность Ф. Шулленбурга на территории Закавказья. За два месяца до ее начала он неожиданно выехал в отпуск на родину и вскоре принял деятельное участие в формировании грузинского национального легиона, воевавшего потом на стороне Германии на турецком фронте.

В конце 1918 года Ф. Шуллленбург вновь появился в Закавказье в качестве главы дипломатической миссии при командующем германскими оккупационными войсками генерале К. фон Крессе и провел ряд политических комбинаций по заключению договоров между горцами и мусаватистами с целью объединения Закавказья и Северного Кавказа в единую государственную систему. Опять же под протекторатом Германии.

К этому периоду относится и организация Ф. Шулленбургом новой резидентуры под легальным названием «Немецко-грузинского ферейна» во главе с немецким военным врачом Мерцвелером. Известна также попытка организации «Немецко-армянского ферейна», но она закончилась неудачей[139].

По данным немецкого исследователя X. Ревера, в Первую мировую войну Германия прилагала немалые усилия по развитию сепаратизма на Украине с целью ее отторжения от России. Конспиративные мероприятия проводились дипломатическими представительствами в Бухаресте и Константинополе. Однако усилия немецкой агентуры за несколько лет войны не принесли желаемых результатов. Украинский сепаратизм стал заметно проявлять себя лишь после февраля 1917 года[140].

Даже после революции ноября 1918 года, выведя свои войска из Украины и Крыма, Германия продолжала тайным путем решать свои политические задачи, сохранив оперативные связи и агентурную сеть.

Начальник военной разведки Германии В. Николаи считал, что прекращение военных действий в Европе не привело к окончанию тайной войны. Он сохранил архивы кайзеровской разведки, тем самым способствовав созданию новой секретной службы, скрываемой от государств-победителей. Так, в сентябре 1919 года в составе Войскового управления был создан орган военной разведки и контрразведки (абвер). В качестве официальной сферы деятельности на него возлагались задачи по контрразведывательному обеспечению вооруженных сил. Однако на практике абвер вел разведку против европейских стран[141].

Наиболее дальновидные руководители белогвардейских спецслужб высказывали обоснованное предположение, что Германия не сможет примириться с потерей былого экономического могущества, поэтому слабая Россия ей необходима для возрождения и развития. 13 февраля 1919 года обер-квартирмейстер штаба войск Юго-Западного края докладывал начальнику особого отделения отдела Генштаба: «Германский капитал и банки, руководимые агентами из евреев, остались в России и в частности сосредоточились в Одессе, есть основания полагать, что направление к разрушению русского государства продолжается. Поэтому борьбу с банками, зависящими от германского капитала, проникновение в их тайны — есть один из видов борьбы»[142].

Поставленная задача по расчленению России и укреплению влияния на окраинах проводилось посредством немецких банков и еврейской организации из крупных местных финансистов во главе с А.Р. Хари, Геттером и Бабушкиным. Как было установлено секретным наблюдением, они задались целью поддерживать Украину через различные политические направления, стремились препятствовать проведению идей Добровольческой армии по воссозданию единой России[143].

При этом Германия старалась путем дипломатических комбинаций назначать своих ставленников на руководящие посты, которые являлись гарантией безопасности и неприкосновенности немецких агентов. В частности, присяжный поверенный Фурман, до войны работавший на германскую разведку, был назначен на должность болгарского консула в Киеве. Пост датского консула в Одессе занимал А.Р. Хари, директор местного отделения Русско-Азиатского банка, через него шли переводы денежных сумм и директивные указания немецким шпионским организациям. Хари вместе с другими лицами во время пребывания французов в Одессе скупал французскую валюту, чем способствовал понижению курса рубля. Об этом знала местная контрразведка, но не предпринимала никаких мер. Но когда население стало возмущаться, она арестовала всю группу. Однако вскоре злоумышленники были выпущены под поручительство некоего Боткина, авантюриста, игравшего видную роль в одесской контрразведке[144].