Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2 Страница 13

В работе, в общении с друзьями текли дни, но, оставаясь наедине с собой, он остро ощущал одиночество. Квартирная хозяйка окружала его заботами, и часто по вечерам Зинин заходил в ее комнату выпить чаю и поговорить. Постепенно привязанность росла, и мысль о женитьбе стала сама собой разумеющейся. С женитьбой жизнь Зинина упорядочилась, и заботы о быте уже не отвлекали его. Теперь все свое время и силы ученый отдавал науке.

По утрам он работал в библиотеке, читал лекции, заканчивал неотложные дела. После обеда вел занятия со студентами в лаборатории. В это время и производили «сжигания» — так называли анализ органических веществ, разработанный Либихом. В дни, отведенные для «сжиганий», слуга Федор с раннего утра закладывал в печи древесный уголь. Зинин появлялся в лаборатории около двух часов, студенты и помощники уже ждали его.

— Вещества все взвешены? — деловито осведомлялся Зинин.

— Да. Трубка тоже готова.

Зинин внимательно смотрел на трубку, которую студент держал в руке, и, когда убеждался, что все к опыту подготовлено, говорил:

— Ставьте ее в печь и зажигайте!

Светловолосый юноша осторожно устанавливал трубку в печи и опускал крышку. Затем он соединял один конец трубки с кислородным баллоном, а другой — с поглотительным сосудом. Николай Николаевич в это время проверял другие печи. Иногда всю подготовительную работу он проделывал сам, а студенты наблюдали за учителем.

Печи медленно разгорались, в лаборатории становилось жарко. Раскрасневшийся Зинин внимательно следил за ходом анализа и непрерывно давал указания. Результаты можно было проанализировать лишь глубокой ночью. Студенты и помощники расходились, а он оставался в лаборатории и работал. В то время его занимала одна проблема: какое вещество получается при обработке нитробензола сероводородом.

Идея этих исследований родилась еще в Гиссене. Масло горького миндаля, нитробензол и ряд других производных бензола, как и сам бензол, — сильно реакционноспособные вещества. Зинин задался целью изучить возможности их взаимодействия с другими веществами. Подвергая их обработке сероводородом или раствором сульфида натрия, Зинин предполагал получить продукт, содержащий серу. Однако, к его удивлению, бесцветная жидкость, образовавшаяся после взаимодействия нитробензола с сероводородом, не содержала даже следов серы.

Зинин подошел к шкафу, открыл склянку с желтой маслянистой жидкостью и осторожно понюхал. Странно… Запах напоминал ему жидкость, которую он уже видел в лаборатории Фрицше. Неужели это аналин? Но анилин, полученный Фрицше, был окрашен в темно-коричневый цвет…

Зинин поставил склянку в шкаф и отправился домой, но мысль о полученном веществе не покидала его. В статье, опубликованной в 1842 году в «Бюллетене Академии наук» в Петербурге, он изложил метод получения нового вещества, названного им «бензидам». Зинин послал Фрицше ампулу с полученной жидкостью для сравнения с веществом, которое выделил Фрицше. Через несколько недель пришел ответ. Оба вещества идентичны. Зинин сделал большое открытие. До сих пор анилин получали как продукт разложения разнообразных природных веществ. Отныне доказано, что анилин можно получать простым способом — восстановлением нитробензола сероводородом[56].

Открытие Зинина вызвало большой интерес у ученых Европы, статью с изложением метода получения «бензидама» опубликовали многие европейские химические журналы. Ранее аналин не имел практического применения, но реакция, открытая Зининым, давала возможность широко использовать это вещество[57]. Спустя несколько лет оба вещества, анилин и нафталинам (так Зинин назвал нафтиламин), описанные в в той статье, стали основой промышленного производства анилиновых красителей.

Лаборантом у Зинина был Модест Яковлевич Киттары[58], окончивший отделение естественных наук. В студенческие годы он регулярно посещал лекции Зинина, хотя ему полагалось слушать курс химии у профессора Клауса. Киттары проявлял очевидную склонность к химической технологии и, несмотря на то что готовился стать магистром анатомии, настоял, чтобы его назначили лаборантом к Зинину.

Молодой помощник делал все с исключительной точностью, часто предлагал изменения в конструкции аппаратуры, проводил опыты своим, оригинальным, более эффективным методом. Между Зининым, находившимся в расцвете своего таланта, и молодым Киттары, только начинавшим научную деятельность, завязалась тесная дружба. Зинин помогал Киттары в подготовке магистрской диссертации — знания крупного ученого не ограничивались химией и математикой, его отличала также широкая эрудиция в области анатомии, физиологии, зоологии.

Однажды Киттары сообщил Зинину, что в журнале он нашел интересное сообщение: Август Гофман получил бензол из каменноугольного дегтя и теперь организует промышленное производство этого вещества. В основу промышленного метода будет положена открытая Зининым реакция. Зинин был вне себя от гнева.

— До каких пор немцы будут уводить наши открытия у нас же из-под носа и использовать их?! До каких пор мы, русские, будем служить трамплином, с которого прыгают другие?!

— Но это принесет вам всемирное признание.

— Признание! Зачем мне признание, если от моего открытия нет пользы для России?! — Зинин помолчал, затем продолжал: — Но в этом виноваты мы сами, мы сами не заботимся о себе. Вот возьмем, например, вас. Вы рождены быть технологом, у вас есть чутье и способности, а готовитесь стать магистром анатомии. И я неразумно стал помогать вам.

Зинин в возбуждении шагал по лаборатории. Киттары в это время перемешивал смесь в стакане. Концентрированная азотная кислота выделяла бурый газ, от которого он время от времени покашливал. Тяга в вытяжном шкафу была слабой в не могла полностью удалить газ.

— Выходит, что крахмал не поддается нитрованию, Николай Николаевич, — сказал Киттары после длинной паузы, чтобы разрядить обстановку.

— Должен поддаться! Надо искать условия.

Зинин продолжал изучать возможности открытой им реакции, применив ее к моно- и динитропроизводным бензола, к нитрокислотам. Во всех случаях исходное нитросоединение превращалось в аминопроизводное. Позже Зинин пытался распространить реакцию и на некоторые нитрированные ациклические углеводороды[59]. К решению этих задач был привлечен Киттары. Постепенно молодой естествоиспытатель занялся исключительно вопросами химической технологии. Зинин видел в способном ученике своего будущего заместителя.

За все годы, проведенные в Казани, Зинина не покидала мысль о переезде в Петербург. Он считал дни до истечения указанного в обязательстве срока его работы в Казанском университете. После неожиданного несчастья, постигшего Зинина, решение созрело окончательно. С некоторых пор жена его начала худеть, бледнеть и задыхаться в приступах сухого кашля. Диагноз не оставлял сомнений — чахотка. У тихой и слабой женщины не было воли бороться со страшным недугом, она сразу признала себя обреченной и угасла в течение нескольких недель.

Петербургские друзья пришли на помощь Николаю Николаевичу. Известный хирург П. А. Дубовицкий[60] сообщил Зинину, что кафедра химии в Медико-хирургической академии в Петербурге вакантна. Подготовив необходимые документы, Зинин отправился в столицу[61]. В конце января 1848 года он был назначен ординарным профессором химии.

Приступив к работе, Зинин сразу внес большие изменения в учебные программы Медико-хирургической академии. По мнению ученого, физиологические процессы в организме — это процессы химические и физические и потому настоящий врач должен хорошо знать химию и физику. Этим предметам уделялось теперь столь значительное место в программе, что петербургские остряки стали называть Медико-хирургическую академию медико-химической.

Условий для исследовательской работы в академии практически не было. Тесные и мрачные помещения зимой почти не отапливались, но никакие препятствия не могли заставить Зинина приостановить работу. В доме на Петербургской стороне, где жил Зинин, была маленькая свободная комната. Он снял ее и превратил в свою лабораторию. Аптекарские склянки, примитивные штативы, разнообразные самодельные приборы и, главное, книги быстро заполнили лабораторию. Кажущийся беспорядок в действительности имел строгую систему. Хозяин быстро находил нужный том и, закончив работу, ставил его на место.

Сюда часто приходили друзья Зинина посоветоваться, просто поговорить или обсудить свои идеи.

— Сегодня долго не задержусь, — еще у двери предупредил профессор Дубовицкий.

Зинин посмотрел на него вопросительно.

— Нужно не опоздать в театр, — продолжал Дубовицкий, — с нами будут Глебов[62] и Фрицше.