Дональд Портер - Белый индеец Страница 13

Во второй половине дня Дебора, тетушка Ида и Уолтер вернулись домой, в скромную бревенчатую хижину на крутом восточном берегу реки Коннектикут. За последние годы Иде пришлось продать большую часть земли, оставшейся после смерти мужа, оставив всего несколько ярдов под огород. Она зарабатывала на жизнь ткачеством и шитьем, обучая тому же Дебору.

В доме, не считая пристроенной кухни, была всего одна большая комната, где Элвины ели, работали и проводили большую часть времени. Часть ее отгородили под спальню для тетушки Иды и Деборы. Спаленка Уолтера была на чердаке, а остаток помещения служил кладовой. Домик был маленький, но уютный. Огромный камин давал достаточно тепла, ветер не проникал в щели, а застекленные рамы - роскошь, которую немногие поселенцы могли себе позволить - летом убирали, в случае дождя закрывая окна промасленной бумагой.

У дверей лежала записка. Соседка приглашала миссис Элвин обсудить фасон свадебного платья для дочери. В воскресный день не стоило начинать работу, но поговорить не возбранялось, и тетушка ушла.

Уолтер читал у себя наверху. Дебора достаточно хорошо знала брата, чтобы не верить в большую часть того, что болтали о нем злые языки. Мальчик не был ни глуп, ни ленив, и вопреки недугу как мог старался пополнять свои знания.

Девушка задала лошадям корм и выпустила на маленькое пастбище, потом поставила в сарай двуколку и налила воды лошадям и цыплятам. Еще одно ведро нужно было отнести в дом, чтобы было чем умыться на ночь. Все еще думая о разговоре за обедом, Дебора поставила ведро у камина.

Вдруг в комнате послышался шорох.

Дебора обернулась и замерла. Прямо перед ней стоял Джеффри Вильсон. Судя по блестящим глазам и отвратительному запаху, он действительно провел большую часть дня, распивая ром в одном из трактиров.

- Ты, кажется, удивлена, - Джеффри хрипло рассмеялся.

- Люди обычно стучат, прежде чем войти в дом, - жестко сказала Дебора.

- Ну, я-то вошел уже давно - как только ушла старая ведьма, а ты отправилась на пастбище.

- Не смей называть мою тетю старой ведьмой!

- Я мог бы назвать ее и похуже, - хмыкнул Джеффри и подошел ближе.

- Что тебе надо?

- Тебя.

Дебора отскочила, стараясь не показывать охватившего ее страха. Уолтер все равно не услышит, если позвать на помощь, да и как он смог бы защитить ее? Соседи далеко, так что рассчитывать можно только на себя.

Джеффри никогда не проявлял к ней особого интереса, но тут Дебора вспомнила, как он смотрел на нее у церкви сегодня утром, точно только теперь заметил, как она красива.

- Ты пришел не по адресу, - заговорила девушка, не зная, как отделаться от незваного гостя.

Джеффри широко улыбнулся.

- Ты же знаешь, кто я такой. Любая девчонка в Массачусетсе с радостью пойдет за меня.

- Извини, но мне такого счастья не надо. - Она взяла стул и поставила его перед собой.

Джеффри просто отшвырнул его в сторону.

Дебора шаг за шагом отходила назад, и только оказавшись у окна, сообразила, что очутилась в безвыходном положении. Следовало с самого начала идти к двери - но было уже поздно.

Джеффри прижал ее к раме.

- Я нахожу ваше поведение отвратительным, сэр. Может, вам лучше навестить то самое новое заведение?

- Я было заглянул туда, но оставил все денежки в трактире, так что меня вышвырнули обратно. И потом, я так давно мечтал сразиться с тобой. Ты всегда себя так ведешь?

- Не вижу в вас ничего восхитительного, сэр.

- Так я расскажу тебе кое-что, чего ты обо мне еще не знаешь.

Джеффри положил руки ей на плечи. Дебора оттолкнула его.

- Вы не можете сказать или сделать ничего такого, что мне понравится. Пожалуйста, уходите.

- Я заставлю тебя быть со мной поласковее. Что скажешь, если я предложу тебе отрез чудного индийского шелка? Тебе должно понравиться.

- Я откажусь, - с обычной прямотой заявила Дебора. - Я ни от кого не принимаю подарков. И потом, этот шелк не твой, а твоей матери.

Ее слова взбесили Джеффри, он сновав схватил ее за плечи и начал трясти.

Деборе очень хотелось вцепиться парню в лицо, но она боялась разозлить его еще больше. Джеффри всегда был задирой, обижал маленьких и слабых, да к тому же слишком пьян. Начни она драться, он просто возьмет ее силой.

Джеффри сжал ее обеими руками и ткнулся лицом в шею.

Дебора отчаянно извивалась, пытаясь вырваться, как вдруг почувствовала в руке что-то холодное.

Она повернула голову. Под окном, с огромными от ярости глазами, стоял Уолтер, протягивая ей нож с костяной рукояткой, которым они обычно резали мясо. Каким-то образом мальчик догадался о визите незваного гостя, спустился по наружной лестнице и принес с кухни нож.

Молча поблагодарив брата, Дебора стиснула рукоятку и нажала острием прямо в грудь Джеффри. Молодой человек разжал руки.

- Где, черт бы тебя побрал, ты взяла эту штуку? Давай сюда!

- Попробуй только взять, - глухо произнесла Дебора, - и я всажу его по самую рукоятку. Я не стану рассказывать людям, что произошло - только ради твоих родителей. Но если ты еще хоть раз придешь сюда, или подойдешь ко мне, я убью тебя. Берегись, Джеффри Вильсон!

Дверь открылась, и Уолтер с тесаком для рубки мяса в руке подбежал к Деборе.

Сестра крепко обняла мальчика. Оба с отвращением посмотрели на пришельца.

Джеффри был не настолько пьян, чтобы усомниться в выражении их лиц. Может, и правда, он был не слишком вежлив, так что лучше убираться подобру-поздорову. Он выскочил за дверь, отвязал лошадь и галопом помчался к родительскому дому.

Десятитысячный Бостон был крупнейшим городом в английских колониях, протянувшихся вдоль атлантического побережья от дремучих лесов Массачусетса до пальм и болот Южной Каролины. Всего на полоске земли, шириной не более двухсот миль, проживало сто пятьдесят тысяч переселенцев из Англии, Голландии и Швеции.

За долгие годы, проведенные на границе, преподобный Обадия Дженкинс так и не выбрался в город, и был немало поражен увиденным.

Две главные улицы, ведущие от берега к центру города и Бэкон-хиллу -резиденции губернатора, были вымощены, и можно было надеяться, что в недалеком будущем та же участь ожидает и оставшуюся часть города. Бревенчатые хижины исчезли даже в бедных предместьях, а на их месте выросли прочные деревянные дома.

И все же Бостон оставался пограничным городом. В гавани стояло более двадцати судов, преимущественно английские, хотя были и голландские, испанские, датские. Иностранные матросы придавали городу необычный колорит. И все же, к разочарованию вновь прибывших, не желавших уезжать дальше, на границу пустынных земель, атмосфера всеобщей терпимости оставалась лишь видимостью.

Каждый мужчина постоянно носил при себе шпагу и пистолет, и споры гораздо чаще разрешались пулями или клинками, нежели в судебной палате.

В каждом доме имелось свое хозяйство и мастерская, и когда возникала необходимость в новой кухне или комнате, на помощь приходили соседи. Обязательно отводилось рабочее помещение для изготовления одежды и обуви. На весь город приходился один единственный сапожник.

Кухни оборудовали либо очагами, либо дровяными печами, и не каждая семья могла похвастать достаточным количеством чайников, кастрюль, сковородок. Кухонная утварь вывозилась из Англии и стоила на местном рынке невероятно дорого. Так, чугунок, величиной на шесть порций, обходился горожанам в семь пенни.

Цены на продукты были значительно ниже, а фермеры съезжались из самых далеких уголков, даже из Квинси. Рыбаки и охотники неизменно возвращались с богатой добычей, погреба ломились от связок лука, пучков моркови, картофеля и других корнеплодов, и даже бедняки не знали голода в стране изобилия, а столичные гости посмеивались над стадами овец и коров, только благодаря каменной ограде не забредавших на территорию губернаторский резиденции. Резиденция представляла собой трехэтажное строение из местного камня, которое колонисты отказывались называть дворцом, настаивая, что их нет в Новом Свете.

Предметом особой гордости местных жителей была милиция. Добровольцы в голубых мундирах, белых бриджах и высоких черных сапогах стояли на страже у входа в здание. Возможно, им недоставало суровой дисциплины регулярной армии, но Массачусетс предпочитал обходиться собственными силами.

Само наличие милиции служило данью уважения губернатору, Уильяму Ширли. Вице-король Массачусетса, назначенный лично Карлом Вторым, искренне верил в будущее колонии и ее обитателей.

Ширли всячески поощрял независимые тенденции, отдавая колонистам самые высокие посты в своей администрации, и люди в свою очередь безоговорочно поддерживали каждое его начинание.

Было еще тепло, но в воздухе чувствовался аромат осени. Губернатор Ширли сидел у камина в конференц-зале, примыкавшем к его личному кабинету. Предстояла встреча с членами совета, начальниками трех подразделений милиции и их гражданскими помощниками. Западный приграничный район представляли полковник Эндрю Вильсон и преподобный Обадия Дженкинс.