Павел Федоров - Встречный ветер Страница 13

Когда Пыжиков вышел из казармы, коней еще не расседлали. Он кликнул Баландина и велел приготовиться к поездке.

- Далеко поедем, товарищ старший лейтенант? - спросил Баландин.

- К Орлиной скале. Веди быстрей! - поторопил Петр.

- А может, сначала позавтракаете? - Вы же не кушали... Я за это время коней напоил бы, - услужливо и в то же время со скрытой настойчивостью проговорил Баландин. Он был голоден и ему не хотелось уезжать от солдатского завтрака. Достаточно было напомнить о еде, и Петру тоже захотелось есть. Но он отлично понимал, что надо срочно ехать. Приказ есть приказ, да и самому интересно было проверить, что за лодку обнаружил пастух Макаенко.

- Давайте коней! Сколько раз еще повторять? - с раздражением сказал он Баландину.

- Я же не о себе беспокоюсь...

Баландин подвел лошадей. Петр проверил подпругу и, убедившись, что она достаточно подтянута, мешковато влез на коня. Через час они подъехали к Орлиной скале, которая горделиво поднималась над бухтой. С гор дул легкий утренний ветер. Море было лениво-спокойное и необыкновенно голубое. Разморенный ездой и ярким солнцем, начавшим основательно припекать, Пыжиков выехал на край крутого обрыва и с облегчением остановил коня. Не спеша он вынул из футляра бинокль, поднес к глазам и стал просматривать широкую бухту.

- Что же вы там ищете, товарищ старший лейтенант? - спросил Баландин.

- Пастух где-то тут обнаружил затопленную лодку, а я вижу старый катер, - ответил Пыжиков.

- Его и я вижу, - Баландин разочарованно махнул рукой и, свертывая цигарку, продолжал: - Стоило из-за этого тащиться! Спросили бы меня. Этот катер нам давно глаза намозолил. Сколько было переполоху из-за этой посудины. Как молодые солдаты идут в наряд, заметят и доносят...

- Это ничего. Старик просто не разобрался.

Пыжиков был убежден, что Евсей Егорыч увидел именно этот катер, который был затоплен еще во время войны.

- А что тут разбираться, товарищ старший лейтенант? Тут и ребенку яснее ясного, - ворчал проголодавшийся Баландин. - Ну что же, теперь обратно будем качаться?

- Да, едем, - Петр решительно повернул коня. Ехали все время шагом. Над горами высоко поднялось солнце, стало припекать без всякой пощады. Покачиваясь в такт шагам коня, Пыжиков думал о Насте: "Девушка с фокусами, а тянет к ней, да как тянет... Сделать предложение, жениться? А вдруг она расхохочется и превратит все в злую шутку? Странная все-таки девушка! - думал Пыжиков, въезжая во двор заставы. - Странная... Да и как на это посмотрит мама?"

Глава пятнадцатая

Возвращаясь из отряда, капитан Ромашков до комендатуры доехал попутной машиной. Зайдя в штаб, решил позвонить на заставу и вызвать коней.

- От Пыжикова было тут одно донесение, - поздоровавшись с капитаном, сказал дежурный.

- Какое? - встревоженно спросил Ромашков.

Дежурный, поднявшись со стула и скрипя новыми сапогами, подошел к схеме участка.

- Будто бы вот здесь у Орлиной скалы обнаружена затопленная лодка.

- Кем обнаружена?

- Вы знаете пастуха Макаенко?

- Так точно. Хороший старик. А в чем дело? - Ромашков почему-то вдруг вспомнил его жиличку и покраснел.

- Дело в том, что лодку эту будто бы обнаружил пастух Макаенко. Я Пыжикову приказал немедленно проверить. Он проверил и доложил, что это не лодка, а старый катер, о котором мы знаем. - Дежурный присел за стол и взял из папки мелко исписанный лист бумаги. - Я было составил шифровку, но задержал ее. Почему-то возникло сомнение... Как бы шуму зря не наделать. Собрался поехать и лично проверить, а вы тут подвернулись. Поезжайте и все обстоятельно выясните.

- Слушаюсь, - сказал Ромашков. - Разрешите вызвать коней!

- Не нужно. Берите нашу машину. Я распоряжусь.

Ромашков встал и оправил аккуратно сидевшую на его плотной фигуре гимнастерку. Пока он дошел до гаража, шофер уже выехал и ждал во дворе. Михаил сел в машину и затянул брезентовую дверцу.

- Можно, товарищ капитан, с ветерком? - нажимая на стартер, спросил краснощекий с усиками солдат.

- Можно с ветерком, - согласился Ромашков.

Мотор гулко задрожал, и машина рванулась с места. Когда выскочили за город, серая лента шоссейной дороги сразу же врезалась в зелень садов и виноградников. Под рубчатыми шинами захрустела разбитая, изжеванная колесами щебенка, над брезентовым кузовом загудел встречный ветер, а позади машины мутным клубком завихрилась пыль и, медленно оседая, густо ложилась на придорожные кусты и виноградники. Михаилу было жаль эти посеревшие от пыли листья и сизые гроздья винограда, покрытые слоем грязи. Неприятно было смотреть на это. Но он заметил, что пыльно было только около дороги, а чуть подальше от нее, на склоне гор, виноградники зеленели буйно и радостно. Сочные, омытые ночной росой листья шелестели на ветру, а под ними пил солнечные лучи, дозревал, наливался соками виноград.

Долго, с пронзительным завыванием машина карабкалась на перевал, потом, выкручиваясь на откосах, лезла круто вверх под сплетенными, как шатры, кустами и, наконец, прыгая на камнях, скатилась к морю и остановилась на окраине рыбачьего поселка.

Разыскав Евсея Егорыча, Михаил присел с ним на завалинке и начал расспрашивать о затонувшей лодке. Чем дальше он его слушал, тем больше хмурился, словно злясь на шум моря, крики петухов и девичий голос, который мешал ему своей звучной мелодией, раздававшейся из открытого окна совсем некстати.

- Вот же голосит! И день будет голосить и ночь, - не то с осуждением, не то с похвалой проговорил Евсей Егорыч. Он не спеша набил трубку и закурил.

- Ваша жиличка? - спросил Ромашков, хотя отлично знал, что это она. Зачем спросил - он и сам не ответил бы.

- Она, - ответил Евсей Егорыч. - Такая голосистая одна на весь поселок. Свой брехливый листок о погоде вывесит, а потом начнет в море кувыркаться да вашему лейтенанту голову кружить.

- Приезжал? - прислушиваясь к веселой песенке, хмуро спросил Михаил.

- А как же! Каждое утро, будто казак, на коне около дома гарцует. С сегодняшнего дня она в отпуске, к матери в горы собирается - аж туда, за перевал, в Дубовики. Учена, а пуста, як вон та из-под тюльки бочка. Языком тарахтит, с ребятишками по горам лазает. Взгальная и батько ее, Макар, такой же...

- Он, кажется, сидел? - спросил Ромашков.

- Было такое дело.

- Куркуль, что ли?

- Да який там куркуль! Так, брехун и больше ничего. От колгоспа отказался, председателя осрамил и даже поколотил трошки. Вот его взяли, подержали малость и выпустили.

Теперь там, в горах, в леспромхозе. Он хоть и мой приятель, а характер буйный, в особенности, когда за щеку зальет, Я ему всегда бой даю. Жинка у него, Лукерья, баба добрая, гарная баба... А дочка вся в него, тоже буйная и озорная.

Неожиданно песня умолкла. За забором мелькнула девичья головка с бантиком в волосах и тут же исчезла. Через минуту в деревянной калитке, как в рамке, выставилась Настина фигурка в белом атласном платье, с лиловым на груди цветочком. Синеватые, озорные, чуть-чуть прищуренные глаза беззаботно и весело улыбались.

- Здравствуйте, товарищ капитан, - проговорила она певучим и протяжным голосом. - Давненько мы с вами не виделись.

- Здравствуйте, - смущенно поприветствовал ее Ромашков и отвернулся.

- Может, я помешала вашим государственным делам, то извините.

Михаил не вытерпел и снова посмотрел на девушку.

Настя, раскинув загорелые руки, держалась ими за стойки калитки и, будто напоказ, выставила зеленую на высоком каблучке туфлю, непринужденно и ловко покачивала стройной ножкой в темном, не отличимом от тела шелковом чулке.

- Ведь знаешь, бесовка, что мешаешь, а лезешь! - Евсей вынул изо рта трубку и сердито сплюнул.

- А может, у меня тоже дело есть!

- Было дело, да шавка съела, - проворчал Евсей Егорыч.

- Я в горы иду и боюсь, чтобы меня кабан не съел, - дерзко взглянув на старика, проговорила Настя.

- В горы? Можно подумать, что вы собрались на танцы, - усмехнулся Ромашков.

- А это так, примерила по случаю отпуска, - Настя взглянула на свое нарядное платье, вынула из-за пазухи розовый платочек и кокетливо обмахнулась им.

Капитан Ромашков невольно залюбовался девушкой и не узнавал ее. Она продолжала улыбаться. Улыбалась такой улыбкой, от которой может растаять даже самая черствая душа.

- Если дело, то говорите, а то я тороплюсь, - примирительно и сбивчиво сказал Ромашков и крепко сжал губастый рот.

- Вы всегда торопитесь, - поймав его смятенный взгляд, усмехнулась Настя. - Наверное, опять шпионов ловите? Много их поймали?

- Ты вот что: аль говори, аль тикай отсюда! - строго приказал Евсей Егорыч. - Нечего головы людям морочить!

- Вы на меня не кричите, дядя Евсей. Я иду в горы. Меня обещал проводить старший лейтенант Петя Пыжиков. Вот я и хочу знать: можно ему меня проводить или товарищ капитан Ромашков не разрешит?

От такой колкости, высказанной самым вежливым тоном, Ромашков даже встал, но ничего не сказал.