Ален Демюрже - Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров Страница 13

Во всяком случае, основная причина долгого пребывания Боже на Западе была иной — на это обращает внимание папа Григорий X. Он написал 13 октября 1273 г. патриарху Иерусалимскому, чтобы уведомить его: новый магистр не вернется до собора, который готовится в Лионе, потому что папа нуждается в его советах для обсуждения вопроса о крестовом походе.[122] Магистра ордена Госпиталя тоже пригласили, но он прислал своих представителей, тогда как Боже присутствовал лично. Собор (Второй Лионский) происходил с 7 мая по 17 июля 1274 года. Кроме вопроса о крестовом походе, там впервые рассматривался вопрос об объединении военных орденов, по крайней мере трех основных — Храма, Госпиталя, Тевтонского. Эта идея была отвергнута, но вопрос отныне будет витать в воздухе и в качестве одного из «дел» достанется в наследство Жаку де Моле, когда тот станет великим магистром. Папа в результате собора принял решение проповедовать общий крестовый поход, тогда как сам собор (в том числе Боже) почти единодушно отверг поход такого типа, предпочтя ему то, что тогда называли «частной переправой», то есть вспомогательную экспедицию, куда бы направились опытные воины, чтобы остаться на Святой земле постоянно. Смерть папы в 1276 г. прервала приготовления к этому большому крестовому походу, или «общей переправе».[123]

Тамплиеры Востока беспокоились из-за долгого отсутствия магистра в столь сложный период, но их настойчивые обращения к папе ничего не дали. 3 октября 1274 г. они написали королю Англии, что ничего не знают о магистре и что тем временем заместитель магистра назначил Роберта де Тёрвилла магистром Англии и направил его на Запад.[124] В конечном счете в Акру Гильом де Боже прибыл только в конце лета 1275 г., но не 29 сентября, как написано в «Ираклии», а, как уточняет сам Боже в письме королю Англии, написанном 2 октября в Акре, — 15 сентября, после беспокойного переезда по Средиземному морю.[125]

Для политики, которую будет проводить Боже до самой смерти в 1291 г., характерен серьезный отход от политики Тома Берара, хотя тот и другой защищали интересы ордена и его независимость. Боже внес в нее больше лихости, или дерзости, за счет меньшей осторожности.

Эту политику характеризуют три аспекта:

• Боже был человеком Анжуйцев, хозяев Сицилии;

• он втянул орден в конфликты с христианскими державами, очень прискорбные для Святой земли и репутации ордена;

• он пренебрегал монгольским вариантом, предпочитая политику перемирий и союза с мамелюками, которую считал более выгодной для франков и в первую очередь для своего ордена.

Эти две последних черты его политики, естественно, совпадают с интересами Анжуйцев.

Человек Анжуйцев

Что это значило — быть человеком Анжуйцев?

Карла, брата Людовика IX, графа Анжу и Мена, а также графа Прованса благодаря браку с Беатрисой, наследницей этого графства (сестрой королевы Франции и королевы Англии!), папа в 1265 г. облек властью над королевством Сицилия с задачей завоевать королевство и истребить последних представителей династии Штау-фенов, это «змеиное отродье». Хоть Фридрих II и был лишен титула императора (выборного) в 1245 г., но из его Сицилийского королевства изгнать его было труднее, так что после его смерти в 1250 г. его законный сын Конрад IV (1250-1254), а потом незаконнорожденный сын Манфред (1254-1266) держались там прочно. В борьбе против Манфреда папство прибегло к крестовому походу и нашло себе защитника в лице Карла Анжуйского. Коронованный в Риме королевской короной, Карл вступил в королевство в начале 1266 г. и разбил Манфреда при Беневенте 26 февраля. Тем самым он обеспечил себе власть над Южной Италией и Сицилией. 23 августа 1268 г. он одержал верх в сражении при Тальякоццо над последним Штауфеном, совсем юным Конрадином, сыном Конрада IV, и велел его казнить. Однако оставалась Констанция, дочь Манфреда и супруга короля Арагона Педро III, поэтому дело выглядело так, что все права Штауфенов теперь перешли к арагонской короне.

Став королем, Карл I пошел по стопам предшественников. Все властители Сицилии строили грандиозные планы в отношении Средиземноморья: норманны в XII в., Генрих VI и его сын Фридрих II в XIII в., Карл Анжуйский — все обманулись «сицилийским миражем». Карл имел виды на Албанию и Эпир; он желал воссоздать константинопольскую Латинскую империю и приобрел права на франкское княжество Ахайя.

Наконец, 7 июня 1277 г. он купил права на Иерусалимское королевство, на обладание коими претендовала Мария Антиохийская, которую тексты тех времен называют «барышня» (demoiselle); это повлекло за собой конфликт с королем Кипра Гуго III, также королем Иерусалима, которому этот сан пожаловала Высшая курия королевства. Карл I опирался на папу, на тамплиеров Гильома де Боже и на французский полк; поэтому его представитель Руджеро ди Сан-Северино смог вступить в Акру, не встретив никакого сопротивления. Из итальянских коммун его сразу же признала Венеция. В июле 1277 г. Жан де Монфор, сеньор Тира, союзник генуэзцев и сторонник Гуго III Кипрского, предпочел не спешить с нападением на Карла I и примириться с венецианцами. Он вернул им «казали» (деревни), которых они лишились в ходе последней кампании. Соглашение было заключено под покровительством Гильома де Боже (но в присутствии свидетелей-госпитальеров) «в поле», в шатре магистра ордена, в деревне Сомелария (Сумерия).[126]

В 1279 г. Боже сумел не допустить Гуго III в Тир, что, разумеется, повлекло за собой ответный удар — король Кипра велел захватить владения Храма на острове.[127] С этого решения начался длительный кризис в отношениях между орденом Храма и кипрской королевской властью, проблема, которую унаследует и Жак де Моле, став великим магистром.

Карл I, как и покойный Фридрих II, сохранял сердечные отношения с египетским султаном; так, он обращался к Бейбарсу, чтобы побудить его в 1272 г. заключить перемирие; после поражения, понесенного монголами при Хомсе в 1281 г., Руджеро ди Сан-Северино лично отправился поздравить победителя — мамелюкского султана Калауна. Точно так же он старался сохранить хорошие отношения с князьями Магриба, особенно с Тунисом. В этой связи уточним, что это не по его инициативе его брат, король Франции, предпринял крестовый поход против этого города.[128]

Сторонник независимости ордена Храма

Гильом де Боже не был всего лишь ставленником Карла Анжуйского; точнее, поддерживая политику последнего, он обеспечивал, не без риска, как показала ситуация с Кипром, самостоятельность своего ордена в Святой земле. Он вел себя как независимый сеньор и все чаще вмешивался в дела латинских государств, или того, что от них осталось.

Орден Храма, в частности, принял активное участие в конфликте, в котором столкнулись граф Триполитанский (все еще остававшийся князем Антиохийским, даже после уничтожения княжества в 1268 г.) и его вассал Ги де Жибле. Тамплиеры располагали в пределах графства укрепленным городом Тортосой. Возможность для вмешательства ордену Храма предоставили смерть Боэмун-да VI в 1275 г. и малолетство его сына и наследника Боэмунда VII. Регентство поручили матери юного принца, тогда как опеку над последним осуществлял епископ Портосы. Это вызвало недовольство светской аристократии, которую возглавил сеньор Жибле, Ги II (из генуэзского рода Эмбриачи). Тамплиеры сначала выступали на стороне князя и его опекуна, но перешли в другой лагерь под влиянием епископа Триполитанского, в то время собрата в ордене Храма. Ги де Жибле и епископа Тортосы сделала противниками и одна частная история — невыполненное брачное обещание: после того как Ги похитил дочь богатого сеньора, обещанную его брату, но в конечном счете вышедшую за племянника епископа, сеньор Жибле прибег в Акре к помощи ордена Храма: «И сделался собратом Храма и вошел в большую дружбу с магистром братом Гильомом де Боже, каковой обещал ему помочь, насколько сможет».[129] И в самом деле, орден Храма предоставил помощь: кораблями, конными воинами, арбалетчиками. Дважды в 1277-1278 гг. Ги и тамплиеры пытались захватить Триполи. Тщетно.

Тогда благодаря посредничеству магистра ордена Госпиталя, Никола Лорня, начались переговоры о перемирии. Они продолжались несколько месяцев, в течение которых не обошлось без инцидентов. С новой силой конфликт разгорелся в 1281–1282 годах. Ги де Жибле снова попытался проникнуть в Триполи, но из-за разногласий с тамплиерами города три его попытки потерпели неудачу; на третий раз он сумел ночью войти в город, но тамплиеры ждали его в другом месте, и он был захвачен в плен людьми графа. 18 февраля 1282 г., переправленный в ближний замок Нефин, «сир Ги, прежде сеньор Жибле, молвил и признался, что трижды пытался взять Триполи…»

При этом признании, сделанном в присутствии нотария, Ги де Жибле — в его положении это понятно! — дал обвинительные показания против Гильома де Боже и тамплиеров. Он изобразил их подстрекателями всех нападений на Триполи, а себя представил безропотным исполнителем, которым манипулировал Боже.[130] Тот якобы стремился взять Триполи под контроль и тем самым приобрести новый оборонительный бастион на побережье, какими уже были Шато-Пелерен, Сидон и Тортоса.