Дэвид Ирвинг - Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике Страница 13

На значительном удалении от конвоя в южном направлении находились основные силы флота метрополии, которые должны были вступить в дело в том случае, если бы на перехват каравана вышел «Тирпиц». Офицеры выражали уверенность, что на этот раз «Тирпиц» уж обязательно покинет свое укрытие и что все они находятся накануне исторического морского сражения, в исходе которого никто из них не сомневался.

Адмирал Гриффен, который одно время держал свой флаг на крейсере «Вишита», перед отплытием попрощался с офицерами и отбыл на линкор «Вашингтон». В 5 часов вечера «Вашингтон» вышел из Хвал-фьорда и направился в Скапа-Флоу, чтобы присоединиться к флоту метрополии. На прощание коммандер Орем посредством семафора пожелал Гриффену и его штабу счастливого плавания. Когда линкор, окруженный четырьмя эсминцами, выходил из гавани, адмирал Гриффен просигналил на «Вишиту»: «Желаю удачи. Помните, что знание и умение всегда одержат верх над самомнением и невежеством». Бывший флаг-капитан Гриффена, а ныне командир «Вишиты» капитан первого ранга Хилл в лучших традициях флотской вежливости ответил: «Большое спасибо. Будем вести себя так, как если бы с нами шел наш старый Мастер»21.

После ухода «Вашингтона» контр-адмирал Гамильтон вернулся на «Лондон» и приступил к написанию оперативных приказов по эскадре крейсеров. «Главной целью этого похода, — подчеркнул он, — является проводка конвоя PQ-17 в Россию; однако перед нами стоят и другие важные задачи. В частности, противодействие крупным германским надводным кораблям, которые немцы собираются использовать во время атаки на конвой». Чтобы флот метрополии получил возможность вступить в бой с тяжелыми немецкими кораблями, конвой должен был на 10° восточной широты сделать резкий разворот и начать обратное движение на запад, подводя таким образом корабли немцев под пушки союзных линкоров и торпеды субмарин.

Если разобраться, то проводка конвоя PQ-17 рассматривалась военными моряками как операция по заманиванию «Тирпица» в ловушку. Приманкой в данном случае должны были послужить тридцать пять тяжело груженных судов — в большинстве своем американских. Другими словами, караван выступал в качестве козленка, которого привязывали к дереву, чтобы подманить тигра. Вопрос заключался в том, кто раньше успеет к козленку — тигр или охотник. Успех охоты, впрочем, зависел еще и от хладнокровия охотника, но осознание этого пришло только много позже. Гамильтон совершенно справедливо рассудил, что «Тирпиц» и «Хиппер», вероятно, будут действовать в составе одной боевой группы — по причине их высокой скорости. Что же касается «карманных линкоров» «Шеер» и «Лютцов», то они, по мнению Гамильтона — опять же в силу одинаковых скоростных характеристик, образовывали вторую боевую группу. Расположенные на северо-западе от норвежского побережья британские подводные лодки должны были создавать угрозу для надводных германских кораблей до тех пор, пока флот метрополии не занял бы отведенное ему диспозицией место, позволявшее самолетам-торпедоносцам с авианосца «Викториэс» достигать района возможных боев с надводными кораблями противника.

Четыре крейсера из «крейсерского прикрытия» должны были находиться в непосредственной близости от конвоя до восьмого дня его проводки или «дольше, если обстоятельства этого потребуют». Однако в намерения Гамильтона подвергать свои крейсеры опасности воздушного налета или торпедной атаки из глубины не входило. Крейсеры не должны были выполнять роль кораблей ПВО; от них требовалось лишь отражать нападения надводных кораблей. По тактическим соображениям крейсеры должны были двигаться севернее вне зоны прямой видимости с конвоя.

Переговорив с офицерами, Гамильтон составил план действий на случай нападения тяжелых германских кораблей. При первом известии о появлении немецких надводных кораблей он собирался сблизиться с ними на расстояние до 14000 ярдов и вытолкнуть в воздух с катапульт бортовые разведывательные самолеты. В общей сложности четыре крейсера группы Гамильтона располагали десятью самолетами такого класса. В случае, если бы разведчики обнаружили только один рейдер, крейсеры должны были, сблизившись на дистанцию выстрела, открыть по нему огонь с четырех различных позиций. В это время эсминцы, поставив дымовую завесу, должны были сделать попытку подобраться к рейдеру на расстояние торпедного залпа. На тот случай, если бы рейдеров оказалось два, крейсеры, разделившись на два дивизиона, атаковали бы их попарно с флангов. Но если бы среди рейдеров обнаружился «Тирпиц», то действия крейсеров сводились бы к разведке и отвлечению внимания неприятеля. «В мои намерения не входило начинать бой с группой неприятельских кораблей, если бы в ее составе оказался „Тирпиц“. Я собирался идти на максимальном удалении от немцев, стараясь навести их на позиции, где их смог бы перехватить командующий флотом»22.

На следующее утро Гамильтон объявил по эскадре радиомолчание. Равным образом радиомолчание было объявлено на всех базах Исландии, где собирались корабли конвоя. В полдень контр-адмирал собрал на борту «Лондона» совещание, пригласив на него американских офицеров. Во время совещания они обсудили аспекты тактики на тот случай, если бы их атаковали германские «карманные линкоры». По мнению американцев, эффективный огонь можно было открыть и с 21000 ярдов, поэтому предложенная англичанами тактика их несколько озадачила. Гамильтон записал, что «хотя американцам наши методы показались странными», они тем не менее выразили горячее желание сотрудничать с британцами.

Во второй половине дня в Хвал-фьорд стали входить эсминцы и другие корабли эскорта — поменьше. Среди них находились лидер эскорта эсминец «Кеппел» (коммандер Дж. Е. Бруми, ВМФ Великобритании) и две субмарины П-614 и П-615, которые должны были сопровождать конвой до Архангельска. Гамильтон встретился с командирами кораблей эскорта и каждому в отдельности объяснил ситуацию — в той степени, насколько это того или иного офицера касалось. Между тем в диспозицию конвоя вмешалось Адмиралтейство. 27 июня оно передало адмиралам Товею и Гамильтону новые инструкции, касавшиеся предложенной адмиралом Товеем тактики относительно поворота конвоя на запад и движения в западном направлении на протяжении 12–18 часов. Этот прием заманивания неприятеля под залпы тяжелых орудий флота метрополии в том виде, как его предложил Товей, Адмиралтейство не одобрило. Впрочем, оно оставило за собой право дать приказ на осуществление этого маневра, хотя речь о 12–18 часах движения в западном направлении уже не шла. Адмиралтейство также подчеркнуло, что охрана конвоя от атак тяжелых кораблей неприятеля до острова Медвежий возлагается на надводные корабли союзников, но после 19° восточной долготы безопасность каравана должна обеспечиваться подводными лодками, патрулирующими у берегов Норвегии.

Крейсерской эскадре Гамильтона было запрещено двигаться восточнее острова Медвежий. Запрещение отменялось в том случае, если бы конвою угрожала опасность со стороны надводных кораблей противника, которым крейсера могли противостоять, используя свои 8-дюймовые орудия. А первая крейсерская эскадра могла противостоять любому противнику — за исключением «Тирпица». Но крейсера в любом случае не могли следовать восточнее 25-го меридиана23. Это означало, что директива Гамильтона оставаться с конвоем «дольше, если обстоятельства этого потребуют», не могла осуществляться после 25° восточной долготы. Адмиралтейство еще раз обратило внимание Гамильтона на основную цель: «Довести до пункта назначение максимально возможное количество кораблей, несмотря на все повреждения и потери». Наконец, Адмиралтейство предвидело, что в случае драматического ухудшения обстановки к востоку от острова Медвежий кораблям конвоя, возможно, придется рассеяться и добираться до русских портов в одиночку[11].

3

Суббота 27 июня 1942 года была для опытных моряков с крейсеров, в общем, не особенно примечательным днем; не то что для команд транспортов и торговых судов. После нескольких месяцев ожидания 27 июня стало для них днем «зеро». Утром на «Вишите» состоялась капитанская проверка; на борту играл показавший себя во всем блеске корабельный оркестр. После этого бейсбольная команда крейсера съехала на берег, чтобы принять участие в матче с командами других кораблей. Между тем по всему каравану стали взлетать в небо сигнальные ракеты, созывая мастеров и старших офицеров торговых судов на общую конференцию, которая должна была состояться в час пополудни.

Конференция имела место в большом зале Христианского союза молодежи, построенном Королевским морским инженерным корпусом в Хвал-фьорде. Неудобный и грязноватый зал был оцеплен по периметру морскими пехотинцами. Когда мастеры и старшие офицеры вошли в помещение, там находился главный адмирал Исландии с капитанами и старшими офицерами с крейсерской эскадры, а также с кораблей эскорта коммандера Бруми (Гамильтон считал, что офицерам ВМФ будет полезно побеседовать с мастерами перед отплытием). «Длинный зал скоро наполнился табачным дымом от более чем двухсот трубок и сигарет, — записал впоследствии лейтенант Фербэнкс. — Особенного оживления среди собравшихся не наблюдалось. Они сидели за столами и на длинных скамейках вдоль стен и негромко переговаривались, отчего в зале стоял ровный неумолчный гул». В дальнем конце зала сидели за столом морские офицеры. Перед ними лежала стопка больших конвертов, на которых было отпечатано: «Курьерская служба его величества». Конверты содержали секретные инструкции для командиров транспортов и коды для каждого судна24.