Татьяна Бушуева - Историческая преемственность традиций российской цивилизации. Заменательные даты, исследования и новые документы Страница 13

Установить порядок, чтобы командиру и комиссару части, а последние, в свою очередь, командованию соединения ежедневно докладывали о количестве похороненных за день, требуя от всех комиссаров и политорганов со всей большевистской требовательностью и непримиримостью выполнять настоящие требования Военного совета, и не от случая к случаю, а повседневно и систематически, установив контроль за их практической реализацией в подчиненных им соединениях, частях и подразделениях. Начальникам политотделов армий через два-три дня после доведения данной директивы до политорганов и комиссаров организовать выборочную проверку точного и строгого выполнения данных требований <…>

1. Разъяснить бойцам, командирам и политработникам, что оставление оружия на поле боя является преступлением перед Родиной. Лиц, оставляющих оружие, предавать суду и злостных расстреливать.

2. Довести до глубокого сознания всего личного состава: железный закон нашего воина – во всех случаях жизни, при любых обстоятельствах прежде всего заботиться об уходе и сохранении вверенного ему оружия. Беречь его как зеницу ока, умереть возле материальной части, но не отдать его врагу.

3. Ни один случай потери оружия, оставления его на поле боя не может и не должен оставаться безнаказанным. Командир и комиссар несут в первую очередь строжайшую ответственность за сохранность оружия своей части.

4. Комиссарам, политорганам взять под свой контроль непосредственный контроль, учет, сбор и вынос с поля боя оружия. В политотделе соединения и в полку выделить по одному политработнику, которые бы следили за сбором и выносом оружия с поля боя.

5. На партийных собраниях или партбюро обсудить вопрос о состоянии ухода и сохранения оружия в части об авангардной роли коммунистов и комсомольцев.

НАЧАЛЬНИК ПОЛИТУПРАВЛЕНИЯ ЮЗФ

БРИГАДНЫЙ КОМИССАР КАЛЯДИН

ЦАМО РФ. Ф. ПУ Сталинградский фронт. Оп. 486.

Д. 5. Л. 14–16. Отп. 2 экз.

Документ 8

«…Украинцев – 15 688, белорусов – 1787, армян – 641, грузин – 448…»

Данные о количестве бойцов нерусской национальности: октябрь 1942 года. Москва,

Главное политическое управление

Рабоче-Крестьянской Красной Армии, тов. Щербакову

На вашу телеграмму за № 4948-27 от 14.10.42 сообщаю данные о количестве бойцов нерусской национальности: украинцев – 15 688, белорусов – 1787, армян – 641, грузин – 448, азербайджанцев – 237, узбеков – 2146, таджиков – 237, туркменов – 187, казаков – 3152, киргизов – 181, карелов – 35, евреев – 2047, чеченцев и ингушей – 305, кабардинцев и балкар – 213, осетин – 203, народностей Дагестана – 79, татар – 3354, чувашей – 743, мордвин – 663, башкир – 1410, калмыков – 276, удмуртов – 172, марийцев – 359, коми – 84, бурятов – 23, молдаван – 40, поляков – 31, прочих – 352 человека.

Ввиду отсутствия полиграфической базы на месте считаю целесообразным и необходимым издание газет для нерусских национальностей централизованным порядком в Москве.

КОЩЕЕВ

ЦАМО РФ. Ф. 20. Оп. 455. Д. 30а. Л. 483.

Подлинник рукописный.

Документ 9

«…Румынские “союзники”… открыли фронт и допустили окружение немецких войск в районе Сталинграда»

Донесение о работе по разложению окруженной немецкой группировки в районе Сталинграда

В ходе ноябрьского наступления Красной Армии была окружена сильная немецкая группировка в районе Сталинграда. В ее состав входят 12 пехотных дивизий, три мотодивизии, две танковых дивизии, четыре артполка главного командования, 6 зенитных полков. Они располагают значительным количеством живой силы

<…> вооружение (523 орудия, 350 танков, 370 противотанковых орудий, 887 минометов, 3119 пулеметов). В начале наступления в распоряжении окруженной группировки имелись многочисленные склады боеприпасов и продовольствия. Располагая такими силами, немецкое командование рассчитывало на возможность длительного сопротивления, на снабжение при помощи транспортной авиации и на прорыв кольца окружения извне. Действительно, появившиеся в декабре на котельниковском направлении 6, 17 и 23-я танковые дивизии многократно пытались пробиться к окруженным войскам в районе Сталинграда. Одновременно окруженные войска сосредотачивают большие силы в районе Карповки для встречного прорыва.

Все это способствовало поддержанию морального духа окруженных войск. Весьма важным моментом, тормозящим процесс разложения немецкой группировки в районе Сталинграда, были неудачи наших атак на ряде участков окруженных немецких войск, причем немецкие офицеры преувеличивают наши потери, доказывая солдатам, что русские не в состоянии разбить немецкие части. Они убеждают немецких солдат в том, что неудачи под Сталинградом «временны и случайны» и что германская армия остается «непобедимой». Недаром генерал Паулюс в своем приказе по окруженным частям заявил: «Мы окружены, но вы, немецкие солдаты, не виноваты», внушая, таким образом, солдатам мысль, что ответственность за неудачу несут в первую очередь румынские «союзники», которые открыли фронт и допустили окружение немецких войск в районе Сталинграда.

В окруженной группировке обостренная система террора сочетается с усиленной пропагандистской обработкой солдат офицерами. С одной стороны, офицеры за малейшее нарушение дисциплины избивают солдат, чего раньше в германской армии не было. Но одновременно они по несколько раз в день приходят к солдатам в окопы и не только следят за состоянием дисциплины во всех мелочах, но и беседуют с солдатами, приносят им сообщения о том, что шедшие им в помощь немецкие дивизии уже приближаются, и прочее. Они приводят примеры окружения немецких частей в прошлом <…> когда им удавалось вырваться из окружения. Они широко рассказывают о приказе Гитлера драться до последнего и об обещанной им помощи, причем некоторые выдумывают сказки о том, что Гитлер лично прилетел самолетом в Сталинград, собрал офицеров и обещал немедленную помощь. Унтер-офицеры утешают солдат ссылкой на то, что раз все генералы на месте, значит, положение не безнадежно. Характерно, что в целях поддержания морального духа, несмотря на все трудности воздушного транспорта, солдатам привозят на самолетах почту с родины, газеты, подарки на Рождество. Одним словом, все усилия командования направлены на то, чтобы показать солдатам, что нет оснований для отчаяния, что фюрер, «как всегда», выполнит свое обещание и пришлет помощь.

В этих условиях Политуправление учитывало, что не следует недооценивать вышеуказанных сильных сторон противника и предполагать, что задача добиться массового перехода в плен может быть осуществлена без значительных трудностей – в течение нескольких дней. Кроме того, мы в нашей работе учитывали тот несомненный факт, что на солдат германской армии в значительной степени влияет страх перед поражением, который принесет с собой расплату за все преступления гитлеризма. Этот фактор заставляет многих немецких солдат драться в наиболее отчаянных условиях. Наконец, действуют и официальные рассказы об «ужасах советского плена», и многие солдаты – как это показывают факты – только начинают искать доказательства, что русские сохраняют жизнь пленным (например, имелись факты, когда немецкие солдаты из окопов во время наших звукопередач кричали: «Покажите нам пленного, мы с ним поговорим»). Многие солдаты боятся быть убитыми или ранеными в момент самого перехода в плен.

Несмотря на все это, нет сомнения, что задача разложения окруженной группировки в районе Сталинграда является весьма реальной. Изолированность врага от основных его тылов, невозможность произвести сколько-нибудь значительного пополнения живой силой и техникой, поражаемость единственной коммуникации противника – транспортной авиации, в связи с этим сокращение норм питания и норм выдачи боеприпасов – все это производит удручающее впечатление на немецких солдат, и без того утомленных четырехмесячными боями под Сталинградом, все это способствует возникновению процессов разложения в их рядах.

Голод, холод, потери, оторванность от родины и самое моральное влияние кольца, которое немецкому командованию не удалось прорвать в течение месяца. А все это создает исключительно нервную атмосферу среди солдат. Их раздражает факт, что раненых офицеров отправляют на самолетах, а раненых солдат оставляют в окружении. Их беспокоит каждый сбитый транспортный самолет. Особенно сильно они ощущают отрыв от своей родины в связи с приближением Рождества. Многие из них чувствуют себя обреченными на гибель. Достаточно напомнить в качестве примера письмо унтер-офицера Шикля, который писал, что «можно с математической точностью высчитать свой роковой час». Показательно тоже сравнение двух писем взятого в плен 6 декабря солдата Сахара из 1-й роты 274-го пп, 94-й пд. После первого боя, в котором он участвовал (вероятно, 21 ноября), он писал: