Наталия Басовская - Столетняя война. Леопард против лилии Страница 14

В случае если бы этим ограничивался круг участников борьбы между Плантагенетами и Капетингами за континентальные владения, их соперничество следовало бы рассматривать как локальное явление в международной жизни Западной Европы. Однако это было не так. Наметившаяся еще во второй половине XII в. тенденция к расширению круга государств и феодальных правителей – участников англо-французской борьбы усилилась и к середине XIII в. стала ярким фактором функционирования формирующейся системы международных отношений в западноевропейском регионе.

При всей сложности внутреннего положения в Англии в начале правления Генриха III и невзирая на неудачи во Франции английская корона сумела уже в конце 20-х гг. уделить особое внимание своему давнему потенциальному союзнику – Фландрии. Прежде всего было восстановлено практиковавшееся с конца XII в. принесение графом Фландрским оммажа английскому королю за денежный феод размером 500 марок в год. И не случайно во время англо-французского вооруженного конфликта 1230 г. граф Фландрский принял участие в оппозиции против Бланки Кастильской. В течение 40—50-х гг. – времени безусловного преобладания французского политического влияния во Фландрии – неоднократно повторялась церемония принесения графом частного оммажа в пользу откровенно враждебного Франции английского короля. Это само по себе несомненно было свидетельством неокончательной утраты духа политической независимости Фландрии, официально признававшей свой статус вассала французской монархии. Кроме того, именно в 30—50-х гг. XIII в. источники впервые отчетливо отразили растущие торговые связи английских купцов с крупнейшими фландрскими городами при поддержке короля Англии. Документы содержат подтверждение взаимной свободной торговли, покровительственные грамоты и т. п.[28] В 1239 г. Генрих III поручил своим представителям в курии римского папы защищать интересы графа Фландрского, что безусловно было свидетельством определенной политической близости. Причем наличие таких контактов в тот момент было особенно важно для Англии, поскольку Генрих III готовил очередное вооруженное выступление с целью возвращения отвоеванных Францией владений на континенте. Во время англо-французского конфликта 1242—1243 гг. граф Фландрский не поддержал английского короля в борьбе против своего непосредственного сеньора. Причиной этого, видимо, была междоусобная борьба претендентов на графский титул из рода д’Авенов и Дампьеров (последних поддерживала Франция).

Однако сразу же после заключения перемирия в 1244 г. граф прислал Генриху III помощь для войны в Шотландии. Дампьеры, которых поддерживал Людовик IX (по приговору его «третейского суда» Фландрия в 1246 г. прочно закрепилась за их родом), стремились быть действительно верными вассалами Франции. Поэтому косвенное участие Фландрии в англо-французской борьбе в 1244 г. на стороне Генриха III, вероятно, объяснялось и возросшими торговыми интересами городов, и ее стремлением сохранить хотя бы тень независимости, поддерживая французского противника не во Франции, а на территории третьей страны – Шотландии.

Таким образом, на завершении первого этапа англо-французских противоречий графство Фландрское, игравшее в них со второй половины XII в. заметную проанглийскую роль, несколько переориентировалось под французским давлением, но не вышло из игры до конца.

Заметную роль в международной жизни Западной Европы 30—50-х гг. XIII в. продолжали играть противоречия между германскими императорами и папством. Их очередное обострение произошло при Фридрихе II Штауфене, который стал императором в 1220 г. Соединение нескольких корон (германский король с 1212 г., сицилийский – с 1197 г., король Иерусалимского королевства в 1229—1230 гг.) существенно подкрепляло универсалистские устремления внука Фридриха I Барбароссы. Соответственно эти же обстоятельства обостряли обычную настороженность папства и обусловили глубокие противоречия Фридриха II с Григорием IX и Иннокентием IV. Англо-французское соперничество, естественно, не могло не привлечь внимания борющихся сторон как резерв потенциальной международной поддержки. Правители Англии и Франции также уже имели за плечами опыт сближения своих предшественников с императорами и папством в критических обстоятельствах. К тому же ценные для Фридриха II политические контакты с французской монархией возникли еще в период его утверждения на престоле при Филиппе II Августе. Тем не менее английская монархия не теряла надежды восстановить разрушенное бувинским поражением сближение с империей. Как отмечалось выше, уже в 20-х гг. XIII в. Генрих III неоднократно обращался к Фридриху II с предложением «дружбы». Эта дипломатическая активность не привела тогда к реальным результатам. После английского поражения во Франции в 1230—1231 гг. союз с Генрихом III, видимо, представлялся бесперспективным, и в 1232 г. Фридрих II пошел на заключение официального союзного договора с Людовиком IX.

Содержание договора показывает, что он был, скорее всего, только уступкой французскому королю, который воспользовался трудным положением германского императора. Фридрих II, занятый сложной борьбой с Ломбардской лигой[29] и папством, вступил в соглашение, не сулившее ему никакой выгоды. Обязательства давал только император, который в ответ на «дружбу и союз» с Францией обещал «не заключать никакого соглашения с английским королем без согласия короля Франции». В этом условии отчетливо отразилось, что Людовик IX опасался сближения Англии с империей. И более того – договор 1232 г. демонстрирует утверждение англо-французских противоречий в качестве признанного заметного фактора развития международных отношений в Западной Европе.

И все же союзный договор 1232 г. не предотвратил политических контактов Фридриха II с английской монархией. Они начались уже в 1235 г. и привели в 40-х гг. к взаимной военной (а со стороны Англии, видимо, и финансовой) помощи. Реальной основой этого были интересы, проистекавшие из внешнеполитических трудностей и неудач. В союзе же с Францией этот момент с ее стороны полностью отсутствовал. Людовику IX не требовалось от императора больше, чем признание «дружбы и союза», что, кстати, укрепляло политический авторитет выдвигавшейся на роль международного лидера Франции. Фридриха II не могло особенно привлекать ни лидерство французской монархии, ни союз без реальных практических результатов. В итоге усилия английской политики, направленные на сближение с Германской империей (естественно, в противовес Франции), начали приносить плоды. В 1235 г. была достигнута договоренность о династическом браке между Фридрихом II и сестрой Генриха III. Хотя в официальных документах говорилось только о браке, антифранцузская направленность этого шага, видимо, была совершенно очевидной. Во всяком случае, английский хронист пишет, что император обещал Генриху III помощь против Франции[30]. Обещания были, по-видимому, взаимными, так как уже в 1237—1238 гг. в ответ на официальное обращение Фридриха II к Англии за помощью против ломбардских городов ему были выделены денежные средства и войско во главе с сенешалом[31] Гаскони. В борьбу Фридриха II с папой Англия вмешиваться явно избегала, несмотря на призывы императора отказаться от сбора крестоносной подати и т. п. При этом Генриху III все же удавалось сохранять союзные отношения с императором.

Летом 1242 г. английский король начал войну с Францией в Гаскони, использовав как основание для вооруженного выступления нарушения перемирия с французской стороны. Это была очередная и последняя попытка Генриха III возвратить утраченные владения во Франции. В отличие от выступлений 30-х гг., английский король вновь обеспечил себе международную поддержку. Его союзниками считались германский император и граф Тулузский, короли Кастилии и Арагона. Судя по отражению этой очередной неудачной для Англии войны в источниках, Генрих III наиболее реально рассчитывал на поддержку Фридриха II. Во всяком случае, сразу же после своего поражения при Тальебуре английский король направил из Бордо письмо императору со «смягченным» описанием своей военной неудачи. Генрих III попытался представить победу французов как случайность, объясняющуюся действием отдельных предателей, а свое похожее на бегство отступление к Бордо – как цепь оборонительных сражений. Все эти дипломатические уловки, как и многочисленные переговоры с Фридрихом II накануне конфликта 1242 г., оказались в конечном счете безрезультатными для Англии. Политические шаги германского императора, направленные на сближение с английским королем, были продиктованы частными интересами и неудачами в Северной Италии. Как показало недалекое будущее, западноевропейские государства к середине XIII в. вступили в стадию зрелости, на которой личные цели правителя не могли быть определяющими при расстановке сил на международной арене. Будущее принадлежало тем союзам, которые вырастали из глубокой общности государственных (или условно говоря для данной эпохи – «национальных») интересов.