Олег Платонов - История русского народа в XX веке Страница 14

Понятие «Царь как Помазанник Божий» развивается в трудах П. Пятницкого. По его мнению, самое это название свидетельствует о том, что Цари не есть ставленники народные, но что Сам Бог облекает их властью на земле и повелевает им повиноваться, так как все помыслы и стремления Царя всегда направлены ко благу Его народа. Весь внутренний смысл этого церковного обряда ясно познается из молитвы, с которою Монарх во время коронования коленопреклонно обращается к Престолу Всевышнего и в которой молит Отца Небесного наставить в деле, которому послан служить; молит о ниспослании премудрости, дабы Господь Бог даровал Ему, Царю, способность управлять царством к пользе врученных Его управлению людей и к славе Божией.44 Помазанник Божий, считал архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий, получал «в совершенном над ним Церковью таинстве Миропомазания особые благодатные дары, дабы быть „Царем и судиею людем Божиим“, как исповедует он сам в молитве, читаемой им при священном короновании в храме, перед всеми. Поэтому он и входит в алтарь царскими вратами и причащается перед св. престолом наравне с остальными священнослужителями, чего, конечно, не мог бы делать всякий другой монарх — неправославный и не отвечающий требованиям Церкви, не облагодетельствованный ею».45

Итогом исканий русской духовной мысли в понимании Самодержавия стала формулировка отца Павла Флоренского. «В сознании Русского народа, — писал он, — Самодержавие не есть юридическое право, а есть явленный Самим Богом факт, — милость Божия, а не человеческая условность, так что Самодержавие Царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из внерелигиозных посылок, имеющих в виду общественную и государственную пользу».46

Эту формулировку эмоционально дополняет вывод писателя В. Розанова, что царская власть есть чудо. В царской власти и через ее таинственный институт, считает он, побеждено чуть не главное зло мира, которое никто не умел победить и никто его не умел избежать: злая воля, злое желание, злобная страсть. Злоумыслить что-нибудь на Царя и отказать ему в повиновении — ужасная вещь в отношении всей истории, всего будущего, тысячи лет вперед. Вот отчего истребление всяких врагов Государя и всякой вражды к Государю есть то же, что осушение болот, что лучшее обрабатывание земли, что дождь для хлеба. Никакого черного дня Государю, все дни его должны быть белы — это коренная забота народа.47

В целом русская духовная мысль со все большей глубиной обосновывает главную формулу Русской цивилизации, выражающуюся в святой триединой соборности: Самодержавие — Православие — Народность. В ней нет ничего случайного. Каждый элемент «выстрадан, вымолен, выпрошен у Бога». Церковь — как неиссякаемый источник чистой, ничем незамутненной Христовой Истины; Русский народ — как хранитель и убежденнейший почитатель этой Истины; православный русский Царь — как первый Сын Православной Церкви и первый слуга своего народа, принявший на себя подвиг служения своему великому народу в духе Церковью проповедуемого, народом хранимого и исповедуемого Православия.

Здесь все — и Церковь, и Царь, и Народ — стало сознательно, убежденно на служение единой Божественной Истине. Ее духом должна была насытиться жизнь великого народа — личная, семейная и государственнообщественная. Русское государство по плоти и крови своей от мира сего, но по духу оно не от мира сего, ибо его основное задание не только внешнее устроение жизни Русского народа, а воплощение, конечно, в меру своих сил, в жизни Русского народа Царства Божия; Царства Христовой Истины, от любви и милосердия. Вот почему Русское царство по глубокому пониманию русских праведников не просто царство земное, а Русь Святая — Православная, Дом Пресвятой Богородицы.48 Перед своим падением великая Русская цивилизация, Святая Русь, явила человечеству две идеально духовных личности — Царя Николая II и святого праведника Иоанна Кронштадтского, воплотивших в себе все лучшие духовные черты Русской цивилизации. Как писал архимандрит Константин (Зайцев):

«Двоица перед нашим духовным взором стоит, являющая собою „симфоническое“ единение Великой России и Святой Руси: наш последний Царь и о. Иоанн Кронштадтский! Как полон был духа Святой Руси наш последний Царь, возглавитель Великой России на ее высшем подъеме! Как полон сознания высокой качественности и промыслительной единственности и неповторимости Великой России о. Иоанн — воплощение Святой Руси, в большей целостности и полноте непредставимое!»49

Пока во главе Великой России стоял Царь, считал архимандрит Константин, Россия не только содержала в себе отдельные элементы Святой Руси, но и в целом продолжала быть Святой Русью как организованное единство. При этом чем явственнее оказывалось расхождение с Церковью русской общественности, русской государственности, Русского народа, тем явственнее в личности Царя обозначились черты Святой Руси, В этом, по мнению архимандрита Константина, объяснение той трагической безысходной отчужденности, которая наблюдалась между ним и русским обществом. «Великая Россия в зените своего расцвета радикально отходила от Святой Руси, но эта последняя как раз в это время в образе последнего русского Царя получила необыкновенно сильное, яркое, прямо-таки светоносное выражение».50

Царь Николай Александрович Романов родился 6 мая (ст. ст.) 1868 года, в день, когда Православная Церковь отмечает память святого Иова Многострадального. Этому совпадению Царь придавал большое значение, испытывая всю жизнь «глубокую уверенность», что он «обречен на страшные испытания». Отец его Александр III, по оценке многих историков, был глубоко верующим, цельным человеком, хорошим семьянином. Эти же качества он воспитывал у своих детей. Как политик и государственный деятель, отец Николая II проявлял твердую волю в проведении в жизнь принятых решений (черта, которую, как увидим дальше, унаследовал и его сын). Суть политики Александра III (продолжением которой стала политика Николая II) может быть охарактеризована как сохранение и развитие российских основ, традиций и идеалов. Давая оценку царствованию Императора Александра III, русский историк В.О. Ключевский писал:

«Наука отведет Императору Александру III подобающее место не только в истории России и всей страны, но и в русской историографии скажет, что он одержал победу в области, где всего труднее достигаются победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению, покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, одобрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное самосознание».

Александр III был неприхотлив в быту, одежду носил чуть ли не до дыр. К тому же он обладал большой физической силой. Однажды во время крушения поезда Александр III некоторое время сумел удерживать падающую крышу вагона до тех пор, пока его жена и дети не оказались в безопасности.

Детей в семье было пятеро — Николай (самый старший), Георгий, Ксения, Михаил и Ольга. Отец приучал своих детей спать на простых солдатских койках с жесткими подушками, утром обливаться холодной водой, на завтрак есть простую кашу.

Николай был немного выше среднего роста, физически хорошо развит и вынослив — сказывались результат отцовской выучки и привычка к физическому труду, которым он хоть понемногу, но занимался всю жизнь.

Царь имел «открытое, приятное, породистое лицо». Все знавшие Царя и в молодости, и в зрелые годы отмечали его удивительные глаза, так замечательно переданные в известном портрете В. Серова. Они выразительны и лучисты, хотя в их глубине таится грусть и беззащитность.

Воспитание и образование Николая II проходили под личным руководством его отца, на традиционной религиозной основе, в спартанских условиях. Учебные занятия будущего Царя велись по тщательно разработанной программе в течение тринадцати лет. Первые восемь — посвящены предметам гимназического курса, с заменой классических языков основами минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии.

Особое внимание уделялось изучению политической истории, русской литературы, французского, английского и немецкого языков (которыми Николай овладел в совершенстве). Следующие пять лет посвящались изучению военного дела, юридических и экономических наук, необходимых для государственного деятеля. Преподавание этих наук велось выдающимися русскими учеными с мировыми именами: И.Л. Янышев учил каноническому праву в связи с историей Церкви, главнейшим отделам богословия и истории религии; Н.X. Бунге — статистике, политической экономии и финансовому праву; К.П. Победоносцев — законоведению, государственному, гражданскому и уголовномуправу; М.Н. Капустин — международному праву; Е.Е. Замысловский — политической истории; Н.Н. Бекетов — химии; Н.Н. Обручев — военной статистике; Г.А. Леер — стратегии и военной истории; М.И. Драгомиров — боевой подготовке войск; Ц.А. Кюи — фортификации.