Марк Солонин - Нет блага на войне Страница 14

Начало демонтажа оборудования было использовано для провоцирования беспорядков на фабрике им. Дзержинского и на Дмитриевской мануфактуре им. Балашова… 19 октября секретарь партбюро фабрики им. Дзержинского Филиппов стал разъяснять работницам, зачем проводится эвакуация оборудования, но одна из работниц крикнула: «Пусть оборудование останется на месте, а если и придет Гитлер, мы у него будем работать». Тогда Филиппов заявил: «Мы Гитлеру ничего не оставим, уничтожим своими руками, взорвем фабрику». Это заявление было немедленно подхвачено провокаторами. Начались крики и суматоха. Группа невыявленных лиц стала вооружаться бобинами и деталями от машин и бросилась избивать Филиппова и секретаря партцехбюро Грабочкину…

Подстрекаемые провокаторами ткачихи выставляли такие требования: «Не поедем на трудовой фронт! Прибавьте к обеду 100 граммов хлеба! Дайте бесплатно мануфактуры!» Партийный актив, работники райкома и горкома ВКП(б) разъясняли работницам неправильность распускаемых провокаторами слухов. В ответ на это из толпы раздавались выкрики: «Не слушайте их, они сами ничего не знают, они обманывают нас уже 23 года. Сами эвакуировали свои семьи, а нас посылают на трудовой фронт».

Беспорядки в г. Приволжске были вызваны решением мобилизовать 4000 человек для сооружения оборонительного пояса в районе г. Иваново. На фабриках льнокомбината безо всякой разъяснительной работы стали составлять списки мобилизованных, включая в них подростков 1блет, стариков и многодетных матерей, чем было вызвано недовольство рабочих… Утром 20 октября группа работниц Рогачевской фабрики бросила работу и вышла на фабричный двор. Руководители фабрики растерялись, секретарь партбюро Васильев убежал от работниц со двора в прядильный отдел… Группа в 200–300 человек пошла по улицам города на Яковлевскую и Васильевскую фабрики, чтобы вывести на улицу и рабочих этих предприятий. В толпе раздавались выкрики: «Не пойдем на трудовой фронт!», а группа провокаторов и враждебных личностей выбросила даже лозунг: «Долой советскую власть, да здравствует батюшка Гитлер!»

Что дальше? А ничего. Дальнейшее — молчание, как говаривал принц датский Гамлет. Пошумев-покричав, толпы измученных, голодных женщин разошлись по домам. Где-то в тот же день, где-то — на второй или третий. И не ждали они никакого «батюшку Гитлера», а просто лопнуло в какой-то момент даже их бесконечное, всему миру известное, терпение русской бабы. Устали они от 10-часового рабочего дня, от постоянного вранья сытых мужиков-начальников, от изматывающего, неизбывного страха за ушедших на фронт мужей, от плача голодных и раздетых детей. Но и даже в своей «ярости отчаянья» не пошли ивановские ткачихи дальше требования «100 граммов хлеба к обеду» и гарантированного права каждый день в 6 часов утра (это если повезет, и в ночную смену не поставят) приходить в грохочущий, пыльный цех ткацкой фабрики. Пошумели бабоньки, сорвали свое зло на попавшем под горячую руку секретаре партбюро т. Филиппове — и разошлись.

Но не всем дали так просто разойтись по домам. Вылезла власть из-под «брезента в сортировке», оправилась от первого испуга и взялась за свое привычное дело — карать.

«Областным управлением НКВД предпринимаются соответствующие меры к изоляции антисоветских элементов… Военный трибунал уже рассмотрел дела группы активных участников беспорядков на Меланжевом комбинате и осудил С., Е., С., Г., Я. на 10лет лишения свободы каждую с поражением в правах на 5 лет, а Д. приговорил к высшей мере наказания — расстрелу. Органами суда и прокуратуры усилено также преследование за распространение провокационных слухов…»

Ну и последнее. Вы, конечно, спросите — что же сделали с секретарем обкома товарищем Пальцевым, который сорвал выполнение постановления ГКО об эвакуации фабрики? Ничего с ним не сделали, более того — именно он, товарищ Пальцев, и пишет весь вышеприведенный доклад в ЦК ВКП(б). И это понятно и где-то даже правильно. Не станки ведь были нужны ответственным товарищам, а покорность работниц, к этим станкам прилагающихся. Каковую покорность тов. Пальцев и обеспечил, ловко сбив волну бунта обещанием прекратить демонтаж оборудования…

Две блокады

Самый производительный и самый дешевый вид транспорта — водный (морской, речной). Так было и так будет всегда. С древнейших времен «моря соединяли разъединенные ими страны», а крупные города вырастали в устьях рек. Значительно хуже и дороже транспорт наземный (железнодорожный и автомобильный). Авиацию же и «видом транспорта» назвать — рука не поднимается. По сравнению с ТТХ убогого деревянного баркаса лучший транспортный самолет смотрится летающим анекдотом. У баркаса вес перевозимого груза в 5–10 раз больше веса самого баркаса, а очень хороший самолет (вместе с потребным для его полета топливом) весит в три раза больше, чем перевозимый груз. Про энергозатраты (а следовательно, и себестоимость перевозки) вообще говорить страшно. Самый знаменитый транспортный самолет эпохи поршневой авиации («Дуглас» DC-3, он же С-47, он же, в советской лицензионной версии, Ли-2) с помощью двух прожорливых авиамоторов по 1000 л/с каждый поднимал в воздух 2 тонны груза. С двумя экономичными низкооборотными дизелями такой же мощности танкер «Волгонефть» везет 4620 тонн. И не так уж медленно везет — 20 км/час с грузом. Каждый час, днем и ночью, в дождь и туман, без обеденного перерыва и 12-часового отдыха экипажа. Даже с учетом 15-кратной разницы в скорости, танкер в 150 раз лучше «Дугласа» по показателю «тонно-километр в час», а следовательно, более (за счет экономичности дизеля) чем в 150 раз выгоднее по показателю топливной эффективности, а уж с учетом разницы в стоимости солярки и высокооктанового авиабензина…

Причем все это не случайно, а связано с некоторыми фундаментальными физическими законами, отменить которые никогда не удастся. Хуже авиационного транспорта только ракетно-космический, где вес полезной нагрузки в 1 % от общего стартового веса может считаться великолепным результатом.

На этом необходимый технический ликбез заканчивается, и мы переходим к истории.

1. Блокада Берлина

Современный (1999 г. р.) и рекомендованный для средних школ «Словарь по новейшей истории» под ред. A.A. Кредер дает следующее описание этого события:

«(1948–1949), блокада Западного Берлина (американского, английского и французского секторов города), предпринятая властями советской зоны оккупации Германии в ответ на начало сепаратной денежной реформы в западной части Германии. Это решение было принято западными странами вопреки сопротивлению СССР и формально нарушало принцип совместного управления Германией, утвержденный на Потсдамской Конференции. Блокада свелась к прекращению наземной связи Западного Берлина с оккупационными зонами союзников. Однако западные страны не отказались от проведения денежной реформы и не ушли из города. Для снабжения Западного Берлина ими был создан воздушный мост; советские войска не препятствовали пролету самолетов над Восточной Германией. Когда ежедневные поставки грузов по воздушному мосту достигли 13 тыс. т, блокада стала бесполезной. На дальнейшую конфронтацию с союзниками Сталин не пошел. Блокада длилась почти 11 месяцев. Это было первое проявление открытой конфронтации СССР с западными странами».

Что самое главное в этом тексте? Хотя он великолепен от первого до последнего слова, я все же обращаю ваше особое внимание вот на этот перл: «Блокада свелась к прекращению наземной связи». В русском языке слово «свелась» используется для обозначения чего-то неожиданно мелкого, слабого и недостойного («дискуссия свелась к пустой перебранке», «перестройка свелась к косметическому ремонту по цене капитального» и т. п.). Видимо, господин Кредер и те, кто рекомендовал его «Словарь» школьникам, единодушны во мнении о том, что «прекращение наземной связи» — это так, мелкая неприятность. Вот если бы Сталин накрыл Берлин пуленепробиваемым колпаком — тады ой…

Вторая мировая война закончилась полной капитуляцией Германии. Армии победителей встретились на Эльбе, но товарищ Сталин «нажал», и союзники отошли на 50–200 км на запад от Эльбы. Территория бывшей Германии была разделена на четыре зоны оккупации, но так как империалисты США, Англия и Франция действовали заодно, то принято говорить о двух зонах — «восточной» и «западной». На территории «восточной зоны» — причем на расстоянии в 250 км от ближайшей точки «западной» зоны — оказался город Берлин. Берлин взяла штурмом Красная Армия, но в 45 году Сталин согласился с разделом города на четыре (фактически — на две) зоны. В скобках отметим, что три «западные» зоны Берлина были по площади примерно равны одной советской.