Алексей Щербаков - Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского Страница 14

Так вот, Герцен и решил обналичить этих билеты в банке Джеймса Ротшильда[21]. Тот их приобрел, и Герцен получил первую часть денег. Однако дальше начались проблемы. Представитель банка Ротшильда в Петербурге пытался в свою очередь их обналичить (разумеется, банк на такой операции имел свой гешефт), но нарвался на отказ. Вот тогда-то всплыла история с арестом имущества. То есть провернуть дельце не удалось. По сути, данные ценные бумаги стали «неликвидом». Однако Ротшильд не успокоился. Он предупредил министра иностранных дел России К. В. Нессельроде, что либо банку выплатят денежки, либо Ротшильд раззвонит на весь мир о том, что российская власть неплатежеспособна. Это было достаточно серьезно – курс российских ценных бумаг на бирже мог ощутимо упасть. Так что банкир получил свою сумму, а вслед за ним получил своё и Герцен.

Вот такая история. Любители занимательной конспирологии, разумеется, тут видят заговор против России. Ещё бы! Французский банкир, да ещё еврей и масон (а он и в самом деле был масоном) фактически открыл Герцену дорогу. Без Ротшильда все эти его билеты лежали бы мертвым грузом – по крайней мере, до смерти Николая I. Но только кто тогда был Герцен? Представитель интернациональной тусовки болтунов-теоретиков, которых в те времена болталось по Европе достаточно. Просчитать, какой будет эффект от его деятельности, не смогли бы ни банкиры, ни масоны.

Сам Герцен заступничество Ротшильда объяснял тем, что, дескать, поднял банкира «на слабо». Дескать, я тебе эти бумаги отдал, они твои, а царь не захотел их оплачивать – и не оплатит… Конечно, с одним из самых крутых финансистов мира такие приемчики не проходят. Так что, скорее всего, дело обстояло просто и банально – Ротшильд оплатил ценные бумаги значительно ниже их стоимости. Хотя, возможно, имелся и политический подтекст. Внешнюю политику Николая I в Европе, мягко говоря, не приветствовали. Особенно во Франции. Русский император являлся не прагматиком, а идейным человеком. И свою политику он строил исходя из своих представлений, что хорошо, а что плохо. Николай терпеть не мог любые революции, а республики – и того меньше. А вот французы, как и англичане, полагали: Россия слишком много на себя берет, пора её поставить на место. В этом был и смысл последовавшей вскоре Крымской войны 1853–1856 годов. Ну, а пока до войны дело не дошло, почему бы не сделать русским мелкую гадость?

Тем не менее, с французами у Герцена отношения не сложились. Луи Наполеон без особого уважения относился к демократии. А в то время Герцен писал на французском и для французского читателя – причем высказывал достаточно радикальные взгляды… В общем, сперва Герцен перебрался в Швейцарию, а потом и в Лондон, проложив тем самым дорогу, по которой проследуют многие…

В 1853 году была создана «Вольная русская типография». Её задачей являлось издание неподцензурных произведений русских авторов. В одной из первых брошюр говорилось:

«Присылайте что хотите, все писанное в духе свободы будет напечатано, от научных и фактических статей по части статистики и истории до романов, повестей и стихотворений».

Понятно, что «в духе свободы» следует читать как «против правительства».

Беда была в том, что поначалу никаких произведений из России просто не было. Что тут удивляться? Шла Крымская война, в которую в марте 1854 году вступили Англия и Франция. Посылать материалы на территорию вражеского государства – это, знаете ли, чересчур. Дело не только в патриотизме – такие вещи весьма чреваты… И типография печатает, в основном, работы самого Герцена.

Вообще позиция Герцена выглядит, мягко говоря, некрасиво. Особенно, если учесть, что всё это происходило на фоне оголтелой антирусской пропаганды в Англии.

Проявилось и еще одно свойство Герцена – он очень плохо понимал, что происходит, и видел мир так, как хотел его видеть. Яркий пример – прокламация «Поляки прощают нас!». Суть её была в том, что польские и русские радикалы вместе готовы бороться за идеалы свободы.

Это было полным бредом. Как известно, Речь Посполитая после трех разделов перестала существовать. Причем России отошли земли, населенные украинцами и белорусами. После разгрома Наполеона к Российской империи присоединили и кусок собственно Польши вместе с Варшавой. Лучше бы не присоединяли… Земли оказались чрезвычайно беспокойными, сепаратистское движение там не утихало, а последнее на тот момент крупное восстание состоялось в 1830 году.

Русские либералы польских «борцов за свободу» очень любили. При полном отсутствии ответных чувств. Так что никто в Польше русских не простил. Но интереснее другое. Никакого либерально-демократического движения в Польше не было! Точнее, имелись отдельные экзоты. Подавляющее же большинство тех, кто мечтал о свободе Польши, являлись представителями дворян и имели очень интересные взгляды. Сепаратисты выступали именно за возрождение Речи Посполитой до всех разделов. Но самое главное – за восстановление «старых добрых порядков». А они были такими, что по сравнению с ними даже крепостничество при Екатерине II кажется верхом гуманизма. Герцен не то чтобы этого не понимал, он не хотел понимать.

Впрочем, сложившиеся к тому времени у него взгляды тоже были взяты с потолка. Как уже было сказано, в Европе Герцен разочаровался. Ну, вот не нравился ему капитализм. Александр Иванович полагал, что Россия может обойти стороной период капиталистического развития. Как известно, у крестьян существовала община – своего рода коллективное землепользование[22], в которой земля регулярно перераспределялась по числу едоков. В этом Герцен видел зародыш будущего социалистического общества.

«Что может внести в этот мрак (имеется в виду мрак западного мира. – А. Щ.) русский мужик, кроме продымленного запаха черной избы и дегтя?

Мужик наш вносит не только запах дегтя, но еще и какое-то допотопное понятие о праве каждого работника на даровую землю… Право каждого на пожизненное обладание землей до того вросло в понятия народа русского, что, переживая личную свободу крестьянина, закабаленного в крепость, оно выразилось по-видимому бессмысленной поговоркой: Мы господские, а земля наша… Счастье, что мужик остался при своей нелепой поговорке. Она перешла в правительственную программу или лучше сказать в программу одного человека в правительстве, искренно желающего освобождения крестьян, т. е. государя. Это обстоятельство дало так сказать законную скрепу, государственную санкцию народному понятию…

Задача новой эпохи, в которую мы входим, – состоит в том, чтоб на основании науки сознательно развить элемент нашего общинного самоуправления до новой свободы лица, минуя те промежуточные формы, которыми по необходимости шло, путаясь по неизвестным путям, развитие Запада».

Самое интересное, что хоть эти взгляды и имели отдаленное отношение к действительности, но породили мощное движение народников, к которым относилась и знаменитая партия социалистов-революционеров со всеми её террористами.

В 1855 году вышел первый номер альманаха «Полярная звезда». Он был целиком эмигрантским. Интересно это издание тем, что Герцен нашел в нем «точку опоры». Он начал «раскручивать» декабристов.

В это время о декабристском движении помнили только его участники и их родственники. Да и многие из тех, кто принял участие в выступлениях, расценивали свой поступок как большую глупость[23], а потому помалкивали. Тем более что многие успели отбыть наказание – и даже по второму разу сделать карьеру.

Так вот, Герцен стал фактически с чистого листа раскручивать миф «о героических борцах за свободу». Данный миф в общем и целом жив и сегодня.

Это было очень важно. Для пропаганды определенных идей очень хорошо иметь героев и жертв, пострадавших за эти самые идеи. Так что не декабристы разбудили Герцена, это он их вытащил из забвения.

В 1855 году умер Николай I, а в 1856 году закончилась Крымская война. Тогда же в Лондон прибыл Николай Платонович Огарев, который включился в работу. И процесс пошел. Из России стали присылать материалы. С другой стороны, «Полярная звезда» начала проникать в Россию.

Но всё же наиболее прославилось другое издание «Вольной типографии» – газета «Колокол». Её первый номер вышел 22 июня 1858 года. Первоначально издание планировалось всего лишь как приложение к «Полярной звезде». Однако очень быстро обнаружилось главное преимущество «Колокола». «Полярная звезда» была довольно большой по формату. А вот газета… она и есть газета. То есть «Колокол» было куда проще протащить через границу. Кстати, некоторые способы нелегальной доставки стали классикой, их потом использовали многие, включая Ленина с его «Искрой».

Сперва газета выходила один раз в месяц, потом два раза – а в самые лучшие времена – даже раз в неделю. Тираж составлял 2500–3000, а с дополнительными тиражами – 4500–5000 экземпляров. Это далеко не так мало, как кажется, хотя бы потому, что издание передавали из рук в руки.