Олег Хлобустов - КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы Страница 14

Далее в постановлении подчеркивалось: «Мы должны твердо оценить этот факт и сделать из него соответствующие выводы… Все это свидетельствует о том, что нельзя допускать беспечность в отношении новых происков империалистической агентуры, стремящейся проникнуть в социалистические страны, чтобы вредить и подрывать достижения трудящихся…

Теперь, когда социализм стал мировой системой, когда между социалистическими странами установилось братское сотрудничество и взаимная помощь, создались новые благоприятные условия для расцвета социалистической демократии, для дальнейшего укрепления материально-производственной базы социализма, неуклонного подъема жизненного уровня трудящихся, для всестороннего развития личности нового человека – строителя коммунистического общества».

Таково было содержание этого исторического документа, подводившего определенный итог под проделанной работой по освобождению от груза прошлых ошибок и преступлений, к разговору о которых нам придется еще не раз возвращаться в ходе нашего повествования.

Осмысление приоткрывшейся картины «большого террора» требовало принятия мер, способных исключить повторение подобных трагедий.

Одним из направлений стала отмена законодательных актов, создававших предпосылки для необоснованных репрессий.

Так 19 апреля 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета (ПВС) СССР были отменены постановления Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов» и от 14 сентября 1937 г. «О внесении изменений в уголовно-процессуальные кодексы союзных республик».

28 апреля Указ ПВС СССР о снятии с депортировавшихся в 1944 г. народов Северного Кавказа и Крыма режима спецпоселения, что означало фактическую реабилитацию сотен тысяч советских граждан ставших жертвой противоправного применения принципа объективного вменения несуществующей «вины».

24 ноября 1956 г. ЦК КПСС принимает постановление о восстановлении национальной автономии ингушского и чеченского народов, депортированных в феврале 1944 г. (Соответствующий Указ ПВС СССР последовал 9 января 1957 г).

В тоже время была восстановлена национальная государственность балкарского, калмыцкого и карачаевского народов[62].

Параллельно с пересмотром уголовных дел шел процесс проверки личного состава органов КГБ на причастность к нарушениям законности – подобные факты нередко вскрывались в процессе пересмотра архивных дел по жалобам и обращениям граждан с просьбой о реабилитации.

По этому поводу в отчете Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС о работе в 1956-1961 годах отмечалось, что ею было рассмотрено 387 персональных дел на виновных в грубом нарушении социалистической законности, и 347 из них были исключены из КПСС. Среди них – 10 бывших министров внутренних дел и госбезопасности (союзных и республиканских) и их заместителей, 77 «ответственных работников» центральных, областных, краевых и республиканских аппаратов НКВД-МГБ, 72 начальника городских и районных отделов МГБ[63][38].

И.А. Серов докладывал по этому поводу в ЦК КПСС в июне 1957 г., что с момента образования КГБ при СМ СССР, то есть с марта 1954 г. «из органов» было уволено более 18 тысяч человек, в том числе «более 2 300 сотрудников за нарушения социалистической законности, злоупотребления служебным положением и служебные проступки. Около 200 человек были уволены из Центрального аппарата КГБ, 40 были лишены генеральских званий». Он также отмечал, что, по сравнению с 1954 г., численность личного состава КГБ была сокращена более чем на 50 %, а в 1955 г. численность личного состава была дополнительно сокращена еще на 7 678 единиц и 7 800 офицеров были переведены на положение рабочих и служащих[64].

Как впоследствии информировал народных депутатов на сессии Верховного Совета СССР в июле 1989 г. председатель КГБ СССР В.А. Крючков, только в 1954–1957 годах за грубые нарушения законности, приведшие к необоснованным репрессиям, к уголовной ответственности были привлечены 1 342 сотрудника НКВД-МГБ, в том числе некоторые из них были приговорены к расстрелу, в том числе и ряд бывших руководителей органов НКВД-МГБ в центре на местах. 2 370 человек понесли наказания в партийном и административном порядке (уволены из органов КГБ, исключены из КПСС, лишены пенсий, воинских званий и т. д.)[65].

Как отмечалось впоследствии в записке КГБ СССР в Комиссию Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-х – 40-х и начала 50-х годов, от 3 июня 1988 г. всего же в 1953–1962 годы были реабилитированы 1 197 847 человек, а к концу 1983 г. – еще 157 055 человек[66].

ЦРУ и идеологические диверсии

«Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим».

Еще в 1955 г. авторы Большой Советской энциклопедии в статье «Агентурная разведка» подчеркивали: «Наряду со шпионажем А.[гентурная].р[азведка] капиталистических государств занимается также экономической, политической и идеологической диверсией»[67].

Вопрос о назначении, сущности и содержании идеологических диверсий до сих пор вызывает немалую оживленную дискуссию в нашей стране. Что же скрывается за этим понятием?

Некоторые полагают, что за этим эвфемизмом скрывается банальная «борьба с инакомыслием», «диссидентами». Эта точка зрения представлена, например, в статье Н.В.Петрова «Специальные структуры КГБ по борьбе с инакомыслием в СССР. 1954-1989 гг.»[68].

Однако и она не только не рассматривает всех аспектов проблемы, но и имеет ряд методологических погрешностей, существенно искажающих реальную картину исторического процесса. В этой связи вряд ли без каких-либо оговорок можно согласиться с утверждением автора о том, что «на протяжении всего периода… в структурах госбезопасности существовали подразделения, в чьи задачи входила борьба с «преступлениями мысли», т. е. борьба со всеми теми, кто в той или иной форме выступал против советской власти». Что касается деятельности 5 Управления КГБ СССР, то подобное утверждение представляется особенно сомнительным.

Из предмета и контекста исторического анализа Н.В. Петровым, равно как и А.И. Пожаровым, исключаются концептуальные взгляды «главного противника» – стратегов США и других ведущих империалистических государств, на цели и задачи внешнеполитического противоборства с СССР, а также роль и назначение «психологической войны».

Названые авторы также не учитывают эволюции, смены парадигм, концептуальных взглядов зарубежных теоретиков геополитического противоборства с СССР, которые во второй половине ХХ века также претерпели ряд существенных трансформаций. А ведь даже официально провозглашавшиеся США внешнеполитические доктрины – от концепции «сдерживания коммунизма» Г. Трумена (1947-1953 гг.), «отбрасывания коммунизма» Д. Эйзенхауэра (1954-1963 гг.), до политики «наведения мостов» Л. Джонсона (1964-1980 гг.) и «сокрушения империи зла» Р.Рейгана (1981-1988 гг.) наглядно демонстрируют это.

На наш взгляд, без учета реальных доктринальных, стратегических и тактических установок «главного противника» в области «тайной войны», воссоздать и провести объективный анализ деятельности КГБ СССР в целом и его 5-го управления невозможно.

Следует отметить, что зарубежными теоретиками скрытого противоборства и разведывательно-подрывного воздействия на Советский Союз идеологические диверсии рассматривалась не только как составная часть «психологической войны», но и как важнейший инструмент реализации политики «холодной войны», нацеленной на достижение победы над геополитическим соперником и конкурентом.

Напомним, что составной частью провозглашенной в 1964 г. политики «наведения мостов» являлось «функциональное проникновение в советскую систему», что означало стремление к расширению разведывательно-подрывного воздействия на СССР, а также социалистические государства Европы и Азии.

Чтобы разобраться с вопросом о сущности идеологических диверсий, обратимся к работам признанных авторитетов в деятельности спецслужб.

Еще в первом отечественном научном труде, посвященном вопросам разведки, вышедшем в 1911 году, «Тайные силы (Военное шпионство)», Генерального штаба генерал-майор В.Н. Клембовский подчеркивал, что целью деятельности разведки является добывание сведений об армиях, вероятных Театрах военных действий, о населении и об экономике.