Андрей Шляхов - Нежная любовь главных злодеев истории Страница 14

Охладел и охладел. Это обстоятельство могло не повлечь за собой никаких последствий, тем более что, как уже было сказано, королева терпимо относилась к неверности мужа. Восемнадцать лет совместной жизни пролетели в добром согласии, некогда пылкая страсть сменилась уважением и дружбой.

До какого-то момента Генрих обуздывал свои страсти и не преступал определенной приличиями черты. Подобное положение вещей длилось до тех пор, пока кардинал Уолси не вознамерился разлучить короля с его женой, чтобы навсегда разорвать связь между Генрихом VIII и Карлом У.

Семя раздора упало на благодатную почву. Генрих часто печалился о том, что его брак, при всех достоинствах, далек от идеального, что дало возможность кардиналу постепенно довести до сознания своего короля мысль о противозаконности женитьбы на вдове родного брата и сожительства с ней. Впору пришлись и слова из Священного Писания о том, что «наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего» (Левит, гл. XVIII, ст. 16), осуждавшие женитьбу короля. К месту вспомнился королю и основательно позабытый к тому времени собственный протест против брака с Екатериной, написанный по приказанию покойного отца, Генриха VII, двадцать лет тому назад...

С точки зрения кардинала Уолси (которую полностью разделял и король), все складывалось как нельзя лучше. Не хватало только толчка, чтобы запустить махину развода, и этот толчок своей прелестной ручкой сделала очаровательная обольстительница Анна Болейн.

Анна Болейн была и остается в истории личностью противоречивой и неоднозначной. Одни, вспоминая, как Анна кончила свою жизнь, считают ее мученицей, другие же, беря за основу ее распущенность, ее неразборчивость в средствах на пути к престолу и ее издевательства, если не сказать — глумления — над несчастной Екатериной, не без оснований считают Анну расчетливой стервой, безжалостной интриганкой, которой воздалось по заслугам, не более того. Одно не вызывает сомнений ни у кого — Генрих любил Анну, любил пылко, страстно, всею душой, и ради своей ненаглядной он был готов на все. В первую очередь — на скандальный развод, имевший чудовищные последствия...

Вообще-то у семейства Болейн, состоявшего из отца Анны, Томаса Болейна, матери, урожденной графини Норфолкской, их сына и двух дочерей, репутация была самая незавидная. В свое время недолгой благосклонностью любвеобильного короля Генриха успели попользоваться как мать Анны, так и ее старшая сестра. Происходило все это при содействии старшего брата Анны, с юных лет подвизавшегося при королевском дворе.

Сама Анна (бывшая девятью годами моложе своего возлюбленного короля) в четырнадцатилетнем возрасте убыла со свитой принцессы Марии, невесты Людовика XII, во Францию, где начала жить вольготно и разнузданно, то и дело меняя поклонников.

Меняла она и господ. Так, после отъезда овдовевшей королевы Марии в Англию Анна Болейн, не пожелавшая так скоро возвращаться на родину, поступила во фрейлины к супруге короля Франциска I, Клавдии Французской, а после ее смерти стала фрейлиной сестры короля — герцогини Алансонской. Поведение Анны постоянно давало французской знати пищу для сплетен. И это притом, что французский двор того времени не отличался нравственностью. Аристократы соревновались друг с другом в распутстве, но мало кому удавалось перещеголять на этом поприще красивую и отчаянную мадемуазель де Болейн.

Английский двор был иным, мораль и нравственность не были здесь пустыми словами, поэтому по возвращении в Англию, где Анна стала фрейлиной королевы Екатерины Арагонской, она чудесным образом превратилась из блудницы в невинную скромницу, чем и прельстила короля, падкого на очарование невинности, пусть и мнимой.

О, Анна Болейн была умелой интриганкой. Заметив, что ей удалось с первой же встречи произвести на Генриха VIII сильное впечатление, она повела себя расчетливо и умно.

Король был уверен, что Анна, подобно ее матери и старшей сестре, падет в его объятия по первому же слову, по первому намеку. Как бы не так — Анна ответила на монаршие домогательства решительным отказом, да еще не преминула при этом остудить пылкого Генриха множеством упреков и длинными нравоучениями. Попутно было не раз сказано о том, что королям могут принадлежать тела их подданных, но никоим образом не их души, и о том, что любить можно только мужа и никого более.

Анна знала, что чем труднее дается в руки добыча, тем более желанной кажется она. Генрих VIII, заметим, был страстным охотником.

«Мужем так мужем!» — решил король, с подачи кардинала Уолси не раз уже размышлявший о расторжении своего брака с Екатериной Арагонской, и приступил к осуществлению своего замысла.

Награда была бесценной и звали ее Анна Болейн. Не будь ее, вполне возможно, не было бы и развода, а, следовательно, перечень злодеяний, совершенных Генрихом, был бы куда короче: и не было бы никакого раскола, со всеми его непременными атрибутами — разорением монастырей, изгнанием, преследованием, а зачастую и убийством ревнителей прежней, католической веры.

Начав свою игру, Анна Болейн вела ее в течение двух долгих лет, не идя ни на какие уступки королю. Она объявила, что цена ее любви — корона, и не снижала ее, несмотря на мольбы влюбленного короля.

Все — или ничего! Именно этим принципом руководствовалась Анна в своей матримониальной интриге. Судьба жестоко посмеялась над ней — Анна Болейн получила из рук Генриха корону и была казнена по его повелению, чтобы освободившаяся в результате корона перешла к другой избраннице короля. Стань Анна просто любовницей Генриха VIII, одной из многих, как мать и сестра, она могла бы умереть своей смертью, а не сложить голову на эшафоте.

Но до эшафота еще далеко, пока Генрих пробует развестись с Екатериной.

Вначале король, по обыкновению, пошел напролом — поручил кардиналам Уолси и Компеджио предложить королеве добровольно удалиться в монастырь, поскольку брак ее с младшим братом своего покойного мужа был незаконным. Екатерина Арагонская ответила отказом. Генрих стал искать поддержки у папы, но Рим медлил с ответом на его просьбу. Тогда король позволил гневу и похоти восторжествовать над разумом и совестью, устроив суд над женщиной, бывшей ему терпеливой и всепрощающей женой почти два десятка лет.

21 июня 1529 года в Лондоне состоялось первое заседание суда над королевой Екатериной. Заседание было подготовлено на славу — постарался все тот же кардинал Уолси. Во-первых, подставные свидетели (ни много ни мало — тридцать семь человек!), многие из которых приходились Анне Болейн родней, обвинили королеву в нарушении супружеской верности. Во-вторых, отцы церкви, во главе с кардиналом Уолси, твердили о грехе кровосмешения, которым запятнала себя королева, выйдя замуж за одного брата, будучи вдовой другого. В-третьих, сам король, а вслед за ним и его гражданские судьи, ссылались на давнишний протест Генриха от 1505 года.

Все ополчились на несчастную королеву и все требовали от нее одного — сложить с себя монарший сан и удалиться в монастырь. В свою защиту Екатерина Арагонская сказала, что она никогда не изменяла своему супругу и государю, что брак ее был разрешен папой римским, так как она ни разу не разделяла ложа со старшим братом короля (тяжело больному Артуру было не до любовных утех), и что согласиться на предложение уйти в монастырь она не может до тех пор, пока не получит ответа от своей испанской родни и от папы римского.

Суд не удался — заседание пришлось прервать. Весьма вероятно, что в глубине души большинство судей сочувствовало несчастной поруганной королеве. Но Генриха уже нельзя было остановить — вскоре он известил кардинала Уолси о своем намерении во что бы то ни стало жениться на Анне Болейн.

Так далеко планы Уолси не шли — ему было бы достаточно развода короля Генриха с Екатериной Арагонской. Веря в силу своей власти над монархом и опасаясь нежелательных для себя последствий, Уолси пал перед Генрихом на колени и начал умолять его отказаться от мысли о женитьбе на Анне, сильно унижавшей королевское достоинство. Уолси предложил Генриху взять себе в супруги особу королевской крови, например сестру французского короля Франциска I или хотя бы принцессу Ренату, дочь покойного Людовика XII.

Конечно же Уолси больше опасался не за престиж короля, а за свое благополучие, тесно связанное с этим самым престижем. Но он не учел одного — прежнего Генриха VIII уже не было. Его место занял другой, у которого нельзя было безнаказанно становиться на пути.

Рассерженный вмешательством в его дела, Генрих рассказал о дерзком поведении кардинала Уолси своей возлюбленной. Милое создание с яростью ополчилось на Уолси, потребовав от короля лишить наглеца всех его высоких должностей. Попутно расчетливая Анна предложила Генриху замену — некоего Кранмера, капеллана своего отца.