Роман Пономаренко - 12-я ТАНКОВАЯ ДИВИЗИЯ СС «ГИТЛЕРЮГЕНД» Страница 14

Теперь три (12-я СС, 21-я, 130-я Образцовая) сильные танковые дивизии должны были познакомиться с новым типом боевых действий, когда их танки превратятся лишь в мобильные противотанковые пункты, а самим дивизиям придется вести стационарные оборонительные бои. Вместе с этим они составили основной щит немецкой обороны в районе Кана. День 11 июня прошел в тяжелых боях. Одним из важнейших пунктов сражения стала Ро, деревушка, вернуть которую канадцы намеревались во чтобы то ни стало. В Ро оборонялась 4-я рота 26-го полка СС, усиленная 4-й танковой ротой Пфайффера и саперным взводом. Танки «Пантера» 4-й роты составляли основной костяк немецкой обороны в Ро. Пфайффер расставил их таким образом, чтобы они перекрывали подходы к деревне с севера и северо-запада. Накануне, 10 июня, Ганс Пфайффер подбил два «Шермана», очевидно проводивших разведку немецкой обороны на подступах к Ро. Утром 8-я канадская пехотная бригада, поддержанная 10-м канадским бронетанковым полком, атаковала Ро. Первая атака была успешно отражена эсэсовцами; оставив на поле боя пять горящих «Шерманов», канадцы отошли. После этого союзники изменили тактику: подвергли Ро мощному артиллерийскому обстрелу, под прикрытием которого их танки и пехота ворвались в деревню. На улицах Ро закипел жестокий бой. У одной из «Пантер» была повреждена гусеница, штурмман СС Ганс Кеспер с помощью двух гренадер под огнем сумел устранить поломку и вывести танк. В тяжелом бою был подбит танк командира роты Пфайффера, сам он погиб. Кроме него 4-я рота потеряла убитым одного унтер-офицера; еще один унтер-офицер и двое рядовых были ранены. Ро, в итоге, было потеряно немцами.

На этом боевые действия не закончились. II батальон 26-го полка СС был атакован пехотой и танками противника, при мощной поддержки артиллерии. Эта атака была отбита немцами, союзники потеряли 12 танков против трех немецких.

В этот же день, 11 июня, канадские танковые части (всего 84 танка) и батальон английской пехоты, с мощной поддержкой с моря и воздуха, нанесли удар в стык между «Гитлерюгенд» и Образцовой танковой дивизией. На этом стыке находился 12-й разведывательный батальон СС Герда Бремера, с командным пунктом в Кристо[95]. Бремер перед этим уже был дважды ранен, но отказался покинуть своих солдат. После яростного боя атака была отражена эсэсовцами; союзники потеряли 250 человек и семь танков. После боя офицерами батальона гауптштурмфюрером СС фон Ритценштейном и унтерштурмфюрером СС Винеке была организована эвакуация одного из подбитых накануне «Шерманов». Танк был установлен на батальонном командном пункте в Кристо для защиты от шрапнели. Мера была оригинальной и в то же время, в условиях огневого превосходства союзников, вынужденной и необходимой (по словам Курта Мейера, такой способ маскировки применяли и другие немецкие части). За бои 7—11 июня командир батальона Герд Бремер был награжден Германским крестом в золоте, добавив его к уже имевшемуся Рыцарскому кресту.

11 июня канадцы снова пошли в наступление. После сильного артналета они атаковали позиции 12-го саперного батальона СС, на помощь которому пришел I батальон 26-го полка СС Бернгарда Краузе. Он навел свои тяжелые пехотные орудия на выбранные цели и открыл огонь по гуще атакующих. Противник отступил и больше здесь активности не проявлял.

В этот же день кризисная ситуация возникла на правом фланге Образцовой танковой дивизии. По приказу I танкового корпуса СС этой дивизии придали дивизионную роту сопровождения Фрица Гунтрума — последний резерв «Гитлерюгенд». Эта мера позволила стабилизировать ситуацию.

12 июня англичане предприняли очередную попытку захватить Кан. 3-я канадская пехотная дивизия и 2-я канадская бронетанковая бригада должны были захватить высоту 107 к югу от Шо и выйти в долину реки Одон, чтобы охватить Кан с запада. По плану, атака должна была начаться в 8:00, однако скопление канадских войск было вовремя обнаружено немецкими наблюдателями, и наголову готовящихся атаковать канадцев обрушились снаряды. Из-за этого наступление было отсрочено и началось лишь в 14:30. Канадцы двинулись к цели через кукурузное поле, которое обороняли части 12-го саперного батальона СС. Саперы получили приказ пропустить танки, но отрезать сопровождающую их пехоту. На кукурузном поле начался жестокий бой между пехотинцами противоборствующих сторон; при этом, несмотря на приказ, некоторые излишне горячие эсэсовцы атаковали танки ручным оружием.

Тем временем бронетехника противника вышла к позициям 26-го полка СС у селения Месниль и потеснила гренадер. Увидев надвигающиеся на его позиции танки противника, командир 26-го полка СС Вильгельм Монке запросил штаб ближайшего к нему II танкового батальона о поддержке. Штурмбаннфюрер СС Принц направил на опасный участок 8-ю роту оберштурмфюрера СС Ганса Зигеля с приказом посмотреть, что к чему, и вмешаться, если потребуется. Что и говорить, момент был выбран не самый лучший — Зигель собирался принять участие в награждении отличившихся солдат, а личный состав роты, находившейся в километре от Месниля, отмечал день рождения командира взвода унтерштурмфюрера СС Эбергарда Йерана[96]. Тем не менее приказ есть приказ: с тремя танками Pz-IV (включая сюда и танк Йерана) Зигель отправился к Меснилю. Едва прибыв к поселку, Зигель столкнулся с вражескими танками. Несмотря на численное превосходство противника, Зигель смело вступил в бой. Положение осложнялось тем, что действовать ему приходилось в одиночку, так как бой проходил в знаменитых нормандских «бокажах» — живых изгородях, и два других танка Pz-IV оставались позади. По-видимому, канадцы не ожидали встретить серьезного сопротивления, иначе как по-другому объяснить последующие события? Всего за несколько минут Зигель подбил пять вражеских танков. До того как гренадеры продвинулись вперед, три немецких танка двинулись вперед. На дистанции 1200 метров Зигель засек еще два «Шермана», которые отходили к своим линиям. Двумя выстрелами они были уничтожены. Вмешательство всего трех немецких танков, причем даже не «Тигров» или «Пантер», а старых надежных Pz-IV, поставили крест на союзной атаке. По-видимому, союзники решили, что они атакованы куда большим числом немецких танков, нежели три. Канадцы суматошно отступали, а эсэсовцы бросились их преследовать. Как оказалось, это было ошибкой. Расчеты противотанковых орудий канадцев не утратили хладнокровия и быстро подбили все три немецких танка (экипажи большей частью сумели спастись). Тем не менее дело было сделано, а вражеская атака — отражена.

Вмешательство танков Pz-IV остановило наступление союзников, которым были нанесены тяжелые потери. Танки Зигеля успешно взаимодействовали с гренадерами и противотанковыми орудиями, на счету которых было основное число подбитых «Шерманов». 6-й бронетанковый полк 2-й канадской бронетанковой бригады потерял 37 «Шерманов», погибли 59 членов экипажей, а 21 получили ранения. При этом танковая рота «В» потеряла всех своих офицеров и сержантов. Тяжелые потери понесли и пехотинцы — элитные «Стрелки королевы» оставили на поле боя 96 человек[97].

В этот же день III батальон 26-го полка СС в районе Бруэ (на стыке с Образцовой танковой дивизией) отразил ряд ожесточенных атак 50-й британской пехотной дивизии и 8-й бронетанковой бригады. Батальон вел упорные бои вплоть до 14 июня. Против частей двух немецких дивизий англичане задействовали 38 ООО человек и 272 танка, но так и не смогли прорваться[98].

Огромной бедой были постоянно висящие над головами солдат самолеты — «Тандерболты», «Тайфуны», «Спитфайры». Самоходные зенитки, на которые возлагалась борьба с авиацией, не могли обеспечить нормальную защиту. Правда, иногда им удавалось достигать некоторых успехов. Например, 12 июня зенитный взвод 12-го танкового полка СС, под командованием унтерштурмфюрера СС Карла-Вильгельма Краузе, уничтожил из своих четырехствольных зенитных установок «Вирбельвинд» 14 вражеских самолетов, из которых половину — семь — сбил штурмман СС Рихард Шварцвольдер[99].

12 июня фельдмаршал фон Рундштедт сообщил в ОКВ, что боевые действия немецких войск не имеют успеха из-за превосходства противника в воздухе (до 27 ООО самолето-вылетов в день), действий корабельной артиллерии, превосходства противника в укомплектовании боевой техникой и действий его парашютных и воздушно-десантных частей. Особый упор Рундштедт делал на мощь и силу огня артиллерии флота, как будто подчеркивая свою правоту в плане развертывания войск перед вторжением: «Орудия большинства вражеских кораблей ведут настолько мощный огонь в пределах их дальности, что любое наступление в зоне господствующего с моря огня невозможно»[100]. С ним был согласен и Роммель, писавший 10 июня в обзоре оперативной обстановки, что «наши действия в Нормандии страшно затруднены, а на некоторых участках стали вообще невозможными… в силу следующих причин: