Елена Грицак - Памятники древнего Киева Страница 14

Михайловский златоверхий собор

Набег на днепровские страны весной 1096 года стал последней крупной кампанией половцев. Однако война с переменой союзников и ратной удачи продолжалась все следующее десятилетие, пока не завершилась славной победой сумевших объединиться русских князей. По убеждению летописцев, решающую роль в победе сыграла не воинская доблесть, а «усердие к святым местам и упование на всевышнюю помощь». Благолепие в те годы являлось непреложным законом, нарушать который не решался ни один правитель. После каждого удачного похода князья старались возвести храм — «чудотворную церковь» — как благодарение Богу за успехи в ратном деле.

Максим Берлинский назвал последние годы правления Святополка II «счастливым для российских княжений временем, ознаменованным многими достопамятными событиями». Действительно, с 1108 года после многих лет кровопролития, грабежей и разрухи наступила пора созидания. «Великий князь, — отмечено в трудах украинского историка, — нареченный во святом крещении Михаилом, соорудил в монастыре вместо ветхой деревянной каменную архистратига Михаила церковь, внутри украсил ее муссиею (мозаикой) и всякой утварью, а верхи покрыл золотом, от чего сей монастырь слывет Золотоверхим Михайловским».

Старая деревянная часовня стояла на обрыве Старокиевской горы, на месте, где свершилось поругание над Перуном. Митрополит князя Владимира определил к храму двух греческих иноков, положив начало фамильному монастырю. Появлением «отчих обителей» характеризуется начало новой эпохи в истории Руси.

Древнерусское государство еще не утратило мощи, но Киев постепенно терял значение политического центра, и снижение его влияния на удельных князей стало слишком заметным. С ослаблением светской власти усиливалась власть духовная. Являясь носителем признанной идеи, священники могли воздействовать на общество, хотя не старались приблизиться к народу и не выражали его интересов. Сила во многом зависела от взаимоотношений с церковью, поэтому князья не жалели средств на ее благополучие.

Одной из форм благотворительности были фамильные монастыри, которые занимали обширные угодья, постоянно отстраивались и украшались, не испытывая недостатка в деньгах. Собор «отчей обители», как правило, служил усыпальницей членов княжеского рода. Нечто подобное произошло и с Дмитриевским монастырем, основание которого является заслугой сына Ярослава Мудрого Изяслава (христианское имя Дмитрий), а процветание стало заботой его потомков. В 1060-х годах великий князь выстроил здесь большой собор в честь своего покровителя святого Дмитрия. Ярополк Изяславич (после крещения — Пётр) едва добыл денег на скромную церковь, по традиции посвятив ее своему небесному патрону — святому Петру. Святополк (христианское имя — Михаил) приказал возвести огромный каменный храм, который, в отличие от остальных построек, не смогли разрушить кочевники.

Не существующий ныне Михайловский Златоверхий собор получил второе название благодаря позолоченным кровлям куполов. Изначально он представлял собой шестистолпное крестовокупольное здание с тремя нефами. Внутри башни была устроена крутая лестница, ведущая на хоры. С противоположной стороны находилась небольшая четырехстолпная крещальня. Судя по технике возведения и отделки, создатели Михайловского храма использовали приемы, типичные для своего времени и места: смешанную кладку с плинфой, арочные завершения фасадов, круглые барабаны под куполами, скромный декор в виде плоских лопаток, золочение, резьбу, меандровые орнаменты.

«Для вящего благолепия» освятить новую церковь прибыл из Константинополя митрополит Никифор, который преподнес киевлянам мощи святой великомученицы Варвары. В синопсисе дар византийского гостя назван приданным греческой царевны, неизвестно когда и где обвенчавшейся со Святополком. Впрочем, это свидетельство вызывает сомнение, поскольку, согласно всем остальным источникам, киевский князь венчался один раз, а именно в 1094 году, взяв в жены дочь половца Тугоркана.

К XVII веку собор обветшал и уже не соответствовал высокому статусу. В течение всего столетия его переделывали, дополняли пристройками, украшали деталями в неоклассическом стиле. К западной части храма, около входа, пристроили два двухэтажных объема с коринфскими колоннами и разнообразными по форме картушами, в обрамлении которых поместили живописные композиции. Модная отделка в виде лепного орнамента, картушей, фигурных щипцов и фронтонов, коринфских колонн свидетельствует о том, что реставрацией здания занимался специалист, возможно выпускник Петербургской академии художеств. Лепнина, наличники окон, капители и скульптурные орнаменты исполнены знаменитым киевским зодчим И. Г. Григоровичем-Барским.

Тем не менее главным украшением Михайловского Златоверхого собора всегда были иконы, фрески и мозаики. Произведения неизвестных мастеров, сегодня отнесенные к лучшим образцам древнерусского искусства, не решились уничтожить вместе со стенами.

При разборке здания часть убранства была перенесена в Софийский собор, где благополучно сохранилась до наших дней. Великолепная мозаика с изображением Дмитрия Солунского ныне украшает зал Третьяковской галереи. В Киеве остались мозаичная композиция «Евхаристия», изображения архидиакона Стефана и Фаддея, фрески с ликами святого Николая, первосвященника Захария, сцены «Благовещение» и фрагменты нескольких росписей.

Художественное оформление Михайловского храма наглядно свидетельствует о развитии русской живописи, ее постепенном освобождении от византийских канонов. Если в росписях Софии русские мастера участвовали в качестве помощников, то в украшении Михайловского Златоверхого собора они работали с греками на равных. Стиль фресок и мозаик отражает первые самостоятельные замыслы и решения киевских художников, что заметно по свободным позам, разнообразным и глубоко индивидуальным жестам, по стройным, чуть удлиненным фигурам, окутанным изящными драпировками. Не принятая в религиозной живописи динамика отличает михайловские фрески от статичных композиций Софийского собора. Живопись киевского храма создавалась всего на 85 лет раньше, но различие стилей производит впечатление того, что прошли века.

Михайловский художник очертил овалы лиц темным контуром. Оттененные тонкими линиями, выразительные и глубоко индивидуальные лики апостолов представляют собой законченные портреты. Волосы святых трактованы орнаментально, зато красиво и разнообразно. С удивительным для того времени мастерством написаны отдельные фигуры и вся сцена в целом.

Особенно привлекает декоративная трактовка образа Стефана, одетого в белый плащ с ниспадающими складками. Представленный на золотистом фоне, он смотрит прямо на зрителя. Эту мозаику отличает гармония холодных, мерцающих на свету белых тонов с теплыми охристо-зелеными бликами в тенях.

Мозаики с изображениями Фаддея и Стефана построены на контрастном сочетании цвета. Иначе решен образ Дмитрия Солунского — небесного покровителя князя Изяслава. Здесь в цветовой композиции преобладает охристый тон, подчеркнувший нежность голубых, розовых, красных и фиолетовых оттенков. Создатель наделил своих героев слегка раскосыми глазами, с особой тщательностью выписал руки с тонкими изящными кистями. Поразительное сходство всех главных персонажей определяют плотные насыщенные краски, широкие золотые пробелы, скрытая динамика фигур.

В творчестве создателей михайловских фресок выразилось народное самосознание, моральные и эстетические идеалы передовой в отношении искусства эпохи, предшествующей татаро-монгольскому игу. В пору правления Святополка Киев перестал быть столицей единого государства, но утрата политического значения не привела к упадку в культуре. В городе работали иконописные мастерские, возводились каменные храмы, которые, однако, во многом уступали монументальным сооружениям времен Ярослава.

После смерти Святополка к Владимиру Всеволодовичу (1053–1125) прибыли послы от киевских бояр, чтобы просить черниговского князя принять киевский стол: «Поиди в Киев! Если же не придешь, то знай, что великое зло воздвигнется… и будешь ответ иметь, если разграбят из-за тебя монастыри».

Сын Всеволода I и дочери византийского императора Константина Мономаха оставил после себя громкую славу и добрую память.