Эдуард Кондратов - Птица войны Страница 14

- Погодите, Типпот, пойду взгляну, улегся ли мой ненаглядный...

Генри заставил себя оторваться от косяка и шагнуть в темноту, откуда доносился заливистый храп.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

в которой Типпот выступает в роли пророка

Остаток ночи Генри спал и не спал. Пытался осмыслить услышанное, но был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться. Незаметно погружался в дремоту и внезапно просыпался оттого, что, как ему чудилось, необычайно важная мысль приходила в голову во сне. Но она ускользала, стоило открыть глаза. Только перед рассветом он ненадолго забылся и сразу увидел сон: мертвая голова с лицом рыжего землемера весело подмигивала ему и что-то говорила, но так тихо, что Генри ничего не смог разобрать. Он знал, как важно понять, что шепчут бескровные губы. Голова лежала на столе, в нескольких ярдах от Генри, но он не в силах был сделать и шагу. Ноги стали ватными, и он чувствовал, что из темного угла за ним напряженно следят чьи-то глаза. Генри догадывался, чьи они, и не боялся, ему хотелось запустить башмаком в угол, но и руки были вялы и бессильны.

Сон длился бесконечно, он словно застыл в мозгу, не меняясь ни в одной подробности. Лишь когда мгла в комнате стала сереть, очертания головы потеряли резкость, потом расплылись в бесформенное пятно, и Генри понял, что он уже не спит и что наступает утро.

Решение, которое он тщетно искал всю ночь, возникло в мозгу, стоило ему открыть глаза. Следовало немедленно предупредить Тауранги об угрозе, нависшей над его племенем, и в то же время скрыть от нгати роль старого Сайруса Гривса. Дорогу к деревне нгати должны знать работники, благо сегодня Етики и Патире ночуют на ферме.

Генри сполз с кровати и прислушался: мистер Куртнейс сладко сопел на отцовской перине. Одевшись и пройдя на цыпочках в гостиную, он убедился, что отец и переводчик спят рядышком на овчинах, постеленных на полу.

Сняв башмаки, Генри прокрался мимо спящих и выскользнул во двор.

Генри впервые оказался к западу от холма, увенчанного фермой Гривсов. Тем не менее он шел вперед уверенно: пастухи наметили ему достаточно четкие вехи, чтобы не сбиться с пути. Следуя их указаниям, он уже через четверть часа пересек лощину между двумя невысокими холмами-близнецами. "Там, где река убежала от трех холмов", - вспомнились ему слова Тауранги. Затем надлежало идти по кромке заросшего болота - так, чтобы горная цепь "все время видела левую щеку", а ориентиром служила кучка деревьев, которые англичане-колонисты назвали капустными. В детстве Генри не раз пробовал мягкие верхушки, но еще вкусней был напиток, приготовляемый из корней. До рощицы было далеко, но уже стало ясно, что он не сбился с курса: голые стволы и ветви, усеянные круглыми пучками листьев, могли принадлежать только капустным деревьям.

Сделав попытку пройти к ним напрямик через болото, Генри уже через десяток шагов провалился по щиколотку в жидкую грязь. Пришлось нарвать травы и вытирать башмаки изнутри, а дальше двинуться в обход, что, собственно, и советовали ему пастухи. Крюк удлинял дорогу по крайней мере на четверть мили. Зато идти по твердому лугу, заросшему тасэкой - оранжевой полутравой-полукустарником, было куда приятней, чем прыгать по мохнатым кочкам. К тому же можно было и поразмыслить кое над чем. Ведь как ни убежден был Генри, что поступает правильно, он не в силах был отделаться от мыслей об отце. Если вождь ваикато заподозрит измену, старому Сайрусу придется худо. Ничуть не лучше, чем если бы нгати пронюхали, кто натравил на них воинственных соседей. Сознание, что он может поставить старика под удар, мучило Генри.

Острый шип, вонзившийся в ногу выше щиколотки, вывел его из задумчивости. Охнув, Генри отвел двумя пальцами упругую плеть кустарника, усаженного крепкими иглами, и сел на землю. С занозой пришлось повозиться. Поднимаясь с земли, Генри случайно посмотрел назад и вздрогнул. Четко выделяясь на бледно-зеленом фоне холма, по кромке болота двигался всадник.

"Кто это? Неужели Типпот?" - мелькнуло в голове у Генри, различившего темную масть коня.

Очень скоро догадка перешла в уверенность: человек, согнувшийся в седле, был ростом не больше мальчика. Узнал Генри и высокие сапоги, и долгополый, раздуваемый на скаку сюртук. Лица он различить пока не мог - голова всадника была опущена к холке гнедого. Но это уже не имело значения: Типпот, и никто другой, приближался к нему галопом.

Переводчик осадил взмыленного коня в пяти шагах от Генри.

- Отличная погодка, сэр! - переводя дыхание, язвительно воскликнул он и пустил гнедого шагом, наступая на юношу. - Но не слишком ли рановато для прогулки, а?

Слюнявая конская морда ткнулась в грудь. Генри отступил, стискивая зубы. Все ясно: проклятый карлик догадался.

Типпот рванул узду, отъехал на несколько ярдов в сторону и, щупая юношу взглядом, с веселым злорадством продолжал:

- Ай-яй-яй! Такой ученый, такой воспитанный мальчик - и подслушивать! Надуть папашу вздумал... Ай-яй-яй! - И вдруг, резко сменив тон, закричал пронзительным фальцетом: - Сопляк! Немедленно домой, слышишь?! Что молчишь, говори, куда навострился спозаранку? Предупреждать, да? Говори! - Вероятно, Типпоту не понравилось лицо Генри. Поспешно выхватив из-за пояса пистолет, он с угрозой пробормотал: - Но-но! Церемониться не буду, помни. Продырявлю. А ну поворачивай назад, да побыстрей!

"Только не спешить", - мысленно осаживал себя Генри, чувствуя, что пелена гнева постепенно спадает с глаз. Самообладание вернулось к нему. "Лишь бы подпустил поближе... Поближе..." - пульсировало в мозгу.

- Мистер Типпот... - Генри не узнал собственный голос, заискивающий и хриплый, - Мистер Типпот, вы ошибаетесь... Клянусь...

Прижав руки к груди и состроив страдальческую гримасу, он смотрел на Типпота так искренне, что тот опустил пистолет.

Однако стоило Генри сделать шаг, как вороненый ствол тотчас блеснул на солнце. На юношу снова глядел зловещий черный кружочек.

- Отвечай, предупреждать или нет? - крикнул Типпот, и его личико нервно дернулось.

- Господи!.. Да о чем вы, сэр? - жалобно отозвался Генри и сделал еще два шага. Теперь до морды коня было не больше трех ярдов.

"Не выстрелит, - гоня страх подумал он. - Пока говорим, не выстрелит".

- Стой! - приказал Типпот. - Врешь ты все. Откуда был туземец, что убежал от ваикато?..

В этот момент гнедой, стоявший до сих пор спокойно, переступил с ноги на ногу и резко взмахнул гривастой головой. Седок невольно коснулся грудью холки, ствол пистолета нырнул вниз. Для Генри этого оказалось достаточным. Он метнулся вперед, юркнул под брюхо коня и, выскочив слева от всадника, обеими руками вцепился в него. Грохнул выстрел, и Генри, сжимая в объятиях извивающегося переводчика, упал на землю.

Не вина Типпота, что он промахнулся. Слишком неожиданным оказалось нападение, да и стрелять из-за холки гнедого ему было не с руки. Пуля, взвизгнув, пролетела высоко.

Сильно ударившись затылком о землю, Генри на мгновение разжал руки, и Типпот, оказавшийся сверху, попытался воспользоваться этим. Он мигом скатился с тела юноши и чуть было не вскочил на ноги, однако Генри успел поймать его за полу сюртука и снова опрокинул на землю. Дальнейшая борьба была недолгой: Генри был крупнее и сильнее. Всего несколько секунд понадобилось ему, чтобы подмять под себя Типпота и, заломив кисть, отобрать и отшвырнуть пистолет.

Когда он придавил грудь Типпота коленом, тот перестал сопротивляться и затих.

- Н-не... давите... дышать трудно... - почти беззвучно прошептал он.

Уверенный, что Типпоту не вырваться, Генри убрал колено, перевернул тело на правый бок и вынул из деревянных ножен короткий обоюдоострый кинжал. Теперь, когда дьявол лишился когтей, опасаться его было нечего.

Встав на ноги, Генри с удовольствием расправил плечи.

- Можете убираться, мистер головорез, - сказал он с нарочитым спокойствием. - Коня я вам оставлю, так и быть. А вон ту штуку - ни-ни...

Бросив на лежащего торжествующий взгляд, он поднял пистолет.

Типпот будто не слышал. Плотно сжав губы, он смотрел на лохматившийся возле носа кустик и молчал. Но вот переводчик шевельнулся, быстро сел. Согнув ноги в коленях, обхватил их ручками и глубоко задумался. Лицо его скривилось, будто он проглотил какую-то гадость.

Подумав, Типпот задрал голову и, продолжая морщиться, с неохотой сказал:

- Глупо все это. Глупо. Когда-нибудь, сэр, вы это поймете. И горько пожалеете, да-да...

И пригорюнился, зажав ладонями щеки.

- Не грозите, мистер Типпот, - насмешливо отозвался Генри, подбрасывая пистолет и ловя его то за ствол, то за рукоятку. - Вас я не боюсь.

- Э! - Типпот досадливо мотнул головой. - Я же не о том, мальчик, как вы наивны! Нам с вами делить нечего, и наши дорожки схлестнулись по чистой случайности... Другое скверно -не туда вы в жизни идете. Вот в чем беда!..

Генри хмыкнул, но решил не перебивать. Пусть выскажется. Ему сейчас обидно и совестно, вот и залечивает раны языком. Пусть.