Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь - Жан Флори Страница 14

Однако не все бароны Аквитании успокоились, особенно в Лимузэне; каноники Лиможа не колеблясь избрали епископом Себрана Шабо, родом из семьи, поднявшей мятеж в 1173 г. Хоть Ричард и изгнал силой каноников, их выбор был подтвержден папой, и Генриху пришлось подчиниться22[118]. В том же 1178 г„ пока его младший брат Жоффруа, в августе посвященный отцом в рыцари, был направлен на границу Нормандии и Франции, чтобы в боях показать свое мужество23[119], пока Генрих Молодой проводил время на турнирах и «тратил там огромные суммы денег, забыв о своем королевском величестве и из короля превратившись в рыцаря»24[120], под руководством своего наставника Гийома Маршала, Ричард занимался правлением и повел свои войска в страну басков, чтобы положить конец притязаниям короля Арагона Альфонса II.

После того как он собрал свой двор на Рождество в Сенте, ему тоже пришлось противостоять новым смутам в Аквитании. Вульгрен Ангулемский, сын Гийома Тайфера, озабоченный приготовлениями своей поездки в Иерусалим, не озаботился принести оммаж Ричарду, как и вечный бунтарь, Жоффруа де Ранкон. Замки Жоффруа де Ранкона, находящиеся в Понс, Ришмоне и Тайбурге контролировали важнейшие пути сообщения с Бордо, Сентом и Ла-Рошелью. Сначала Ричард потерпел неудачу перед замком Понс, после чего направился к Ришмону, который капитулировал через три дня, приказав его разрушить. Потом он решился атаковать Тайбург, прослывший неприступным. Впрочем, никто никогда и не осмеливался подняться на обрывистую гору, на которой возвышался замок, защищенный мощными стенами, делавшими бессмысленным любой штурм: Ричард окружил ее, разбил лагерь под стенами, подкатил к ним свои осадные орудия и систематически опустошал округу, вырезая виноградники и сжигая деревушки. Это варварское ведение войны вызвало такую ярость гарнизона, что защитники сделали вылазку за стены, и Ричарду удалось ворваться в укрепленный город. Гарнизон, укрывшийся в цитадели, сдался несколько дней спустя.

Захватив за несколько дней такую неприступную крепость, Ричард завоевал репутацию непобедимого воина. Он лично принимал участие в боях и сражался на улицах города вместе со своими людьми25[121]; узнав эту новость, Жоффруа де Ранкон сдал ему без боя замок Понс, а Вульгрен — свои укрепленные города Монтиньяк и Ангулем. Ричард разрушил укрепления во всех этих городах и снова распустил свои наемные войска, которые, чтобы выжить, принялись грабить Бордо и его округу: ущерб от этих банд по всему Югу был таков, что Латеранский собор взволновался и выпустил постановление, направленное против них; он приравнивал их к еретикам, давал тем, кто поднимал оружие против этих бандитов, те же привилегии, что и пилигримам и крестоносцам, и отлучал от церкви тех, кто их нанимал. Напрасно: все воюющие стороны нуждались в помощи наемников и не могли отказаться от их услуг26[122].

Окруженный ореолом своих побед, Ричард отправился в Англию, где отец, кажется, готов был передать ему бразды правления в Аквитании с двойным титулом графа Пуату и герцога Аквитании. В этом качестве он предстал 1 ноября 1179 г. в Реймсе на миропомазании сына Людовика VII — молодого короля Филиппа Богоданного, впоследствии прозванного Августом. К этому времени отношения между Генрихом и Людовиком, по-видимому, улучшились, после того как французский король перестал оказывать поддержку мятежникам из Анжуйской империи. В связи с этой коронацией, которая должна была состояться 15 августа того же года, произошел курьезный случай. Двор находился в Компьене, и во время охоты юный Филипп, которому еще не было пятнадцати, заблудился в густом лесу и долго бродил по нему, пока не встретил угольщика — французский хронист Ригор описывает его в духе своего времени как черного, огромного, уродливого и страшного видом, — который отвел принца ко двору. Хоть этот крестьянин и спас сына Людовика, внезапная встреча с ним нарушила душевное спокойствие мальчика, и в течение многих дней молодой Филипп находился на грани жизни и смерти27[123]. По всему королевству молились о выздоровлении единственного наследника короны. Ригор, который описывает

эпизод, сознательно умолчал о том, что Людовик попросил и получил разрешение Генриха отправиться паломником на могилу Томаса Бекета, чтобы помолиться там и попросить помощи у нового святого. Генрих принял его с почестями и дружески его сопроводил до Кентербери28[124]. Молитвы короля были услышаны, и Филипп выздоровел. Только дата коронации была перенесена на День всех святых.

Однако 1 ноября 1179 г. Людовик не присутствовал на столь ожидаемой коронации сына. Последние события сломили его здоровье, и по возвращении из паломничества его разбил паралич. Он умер несколько месяцев спустя, 18 сентября 1180 г. Генрих тоже не присутствовал на коронации, возможно, потому, что боялся, как бы эта ритуализированная и регламентированная суровым этикетом церемония не продемонстрировала его подчиненное положение по отношению к французскому королю. В то же время его дети присутствовали на коронации и принесли оммаж новому королю: Генрих Молодой, хоть и был королем Англии, принес оммаж как герцог Нормандии и граф Анжу. Поскольку он также был сенешалем Франции, ему благодаря этому титулу выпала честь нести во главе процессии корону, которую архиепископ Реймсский должен был надеть на голову Филиппа. Жоффруа принес оммаж за Бретань, а Ричард — за Аквитанию29[125]. Феодальный порядок был соблюден, по крайней мере внешне. Но Алиенора, сидя в тюрьме, вроде бы осудила это подчинение Ричарда, если верить замечанию Жоффруа де Вижуа30[126]. Генрих II же, чтобы добиться военной службы от своих вассалов и в основном мирского населения, принял на всех своих землях, как континентальных, так и островных, «Ассизу о вооружении», которая определяла повинности каждого

подданного в деле обеспечении войска людьми и оружием: каждый рыцарь, обладавший кольчужным фьефом, должен был служить в кольчуге, шлеме, со щитом и копьем, а каждый свободный мирянин — кольчугой, шлемом, щитом и копьем, если их доход составлял больше шестнадцати марок, и поддоспешником, железным шишаком и копьем, если их доход не превышал десяти марок31[127]. Это постановление свидетельствует об особой заинтересованности Генриха в военной службе его