Женщина и война. Любовь, секс и насилие - Рафаэль Абрамович Гругман Страница 14

26 февраля, докладывал Цыганков, три офицера вошли в женскую спальню, расположенную на хлебном складе. Когда комендант, майор Соловьев, пытался их остановить, один из вошедших, также майор, ответил: «Я только что с фронта, и мне нужна женщина». После этого он устроил в спальне дебош.

Девятнадцатилетняя Вера Ланцова насиловалась неоднократно. В первый раз — когда город был захвачен передовыми подразделениям, во второй раз — 14 февраля одним из солдат, а с 15 по 22 февраля она стала сексуальной рабыней лейтенанта Исаева, который её бил, насиловал и угрожал убить в случае неподчинения.

Некоторые офицеры, солдаты и сержанты, рапортовал Цыганков, говорили женщинам, что есть приказ не возвращать их в Советский Союз. Но если всё-таки кого-то туда отправят, то только в Сибирь. Поэтому, рапортовал Цыганков, некоторые женщины стали думать, что им не позволят вернуться в родной дом и с ними, как с «врагами народа», действительно позволено делать всё что угодно — убивать, насиловать, бить.

Что же рекомендовал руководству заместитель начальника политуправления 1-го Украинского фронта генерал Цыганков? Провести с девушками успокоительные беседы? Укрепить воинскую дисциплину и сурово карать насильников и убийц?

Не будем теряться в догадках. Генерал предложил политическому управлению Красной армии и комсомолу улучшить политическую и культурную работу среди репатриируемых граждан, поскольку изложенные факты создали благодатную почву для роста нездоровых, негативных настроений среди освобождённых советских граждан, у которых ещё до возвращения на Родину возникло недовольство и недоверие к Красной армии. Ни слова не сказав о необходимости восстановить дисциплину и жестко пресекать безобразия, генерал рекомендовал закрыть репатриируемым женщинам рот, что было успешно сделано. НКВД умел закрывать рот.

Героический образ Красной армии остался незапятнанным.

В Германии шла третья неделя боев…

Остарбайтеры искали защиту у старших офицеров. Помогало это не всем. Отца и двух братьев девятнадцатилетней Евы Штуль призвали в Красную армию в самом начале войны. Немцы насильственно вывезли её на работу в Германию. Она с нетерпением ждала Красную армию, и дождалась… солдаты-освободители лишили её девственности. Плача, Ева пожаловалась старшему офицеру, сказала, чтобы разжалобить его, что два её брата и отец находятся в Красной армии — офицер не стал её слушать, избил, а затем изнасиловал[27].

Всё же будем справедливыми, бывало, что насильников ждало суровое наказание. Об одном таком случае рассказывает Солженицын[28].

Шла третья неделя боев в Германии. Три боевых офицера, танкиста, оказавшись во втором эшелоне, куда их дивизион пришёл ремонтироваться, выпивши, вломились в женскую баню и попытались изнасиловать двух девушек — за сий грех с офицеров безжалостно сорвали погоны, отняли ордена и отдали под трибунал. Спьяну ошиблись танкисты адресом: окажись девушки немками — их разрешено изнасиловать, а затем расстрелять — убиенные жаловаться не станут, и «это было бы почти боевое отличие». Окажись польками или перемещёнными лицами — их, потешаясь, позволено голыми гонять по огороду и хлопать по ляжкам (по утверждению Солженицына, были и такие забавы). Но не повезло парням, не знали они, что в этой же деревне остановился СМЕРШ 48-й армии и одна из девушек, к несчастью, «походно-полевая жена» начальника контрразведки. А за жену начальника контрразведки недостаточно отполировать морду! Да будь ты хоть трижды орденоносец, за евойную бабу на четвереньки встанешь перед начальником СМЕРШа!

Понятно теперь, почему по Германии высшие офицеры передвигались в нарушение всех законов военного времени в автомашинах с зашторенными занавесками? На задних сиденьях «эмок» под задрапированными окнами прятались «фронтовые жёны», которых генералы боялись от себя отпускать. Мало ли что может произойти с боевыми подругами, попадись они на глаза не просыхающим от водки бравым воякам.

Могла ли Красная армия быть иной?

«Советский квадрат: Сталин — Хрущёв — Берия — Горбачёв»[29], глава «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», рассказывает о коммунистической морали конца XIX — начале XX века, не считавшей безнравственным супружескую измену и беспорядочные половые связи. С пропаганды свободной любви стараниями феминисток — Инессы Арманд, многолетней любовницы Ленина с молчаливого согласия Крупской, Елены Стасовой, секретаря (только ли?) Ленина и Сталина, и Александры Коллонтай, будущего посла СССР в Норвегии и Швеции — началась в 1917-м в России Первая сексуальная война, ставшая вскоре частью Гражданской, идеологические основы которой заложили классики марксизма — Бебель, книга «Женщина и социализм», и Энгельс — «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Ошибается тот, кто думает, что кронштадтские матросы захватили для большевиков власть, воодушевлённые эсеровским лозунгом: «Земля крестьянам!» В семнадцатом году Коллонтай агитировала солдат и матросов раскрепоститься и дать волю физическим наслаждениям. Матросов Кронштадта она сорвала с кубриков и бросила в лоно октябрьской революции воззванием: «Дорогу крылатому Эросу!» Но, чтобы сладостные слова, способные любого мужчину свести с ума, не звучали как красивый, но пустой звук, сорокапятилетняя светская дама, генеральская дочь, скинула одежды и рванула в постель к двадцативосьмилетнему председателю Центробалта Павлу Дыбенко. Балтийский флот не смог противостоять натиску красной супер секс-бомбы, и во имя торжества крылатого Эроса бросился на штурм Зимнего дворца и женских гимназий Санкт-Петербурга.

Чем продолжился октябрьский переворот после захвата Зимнего дворца и ареста министров Временного правительства? Победители обыскали двор, попали в винные подвалы дворца. И началось…

Старший унтер-офицер женского батальона, защищавшего Зимний дворец, Мария Бочарникова, вспоминала: «Женщин арестовали, и только благодаря гренадерскому полку мы не были изнасилованы. У нас забрали оружие… Была только одна убитая». Рано радовались. Женщин «употребили» по назначению, когда, безоружные, они разъехались по домам. Пьяные солдаты и матросы ловили их, насиловали и выбрасывали на улицы с верхних этажей[30].

Если во славу крылатого Эроса женский батальон поимели в ночь политического безвластия под воздействием паров алкоголя, то в Гражданскую войну изнасилования были дозволены и под них подвели идеологическую базу.

«Революционные» солдаты и матросы, которых большевики призывали разрушить до основания прежний мир, «весь мир насилья» — слова из Интернационала, ставшего в 1918-м гимном РСФСР, — получили право грабить, убивать и насиловать. Весной 1918-го власть в Екатеринодаре перешла к большевикам, опубликовавшим декрет «О социализации девушек и женщин в городе Екатеринодаре по мандатам Советской власти», позволявший красноармейцам и начальствующим представителям новой власти «социализировать» (в новоязе оно заменило слово «насиловать») барышень из враждебных пролетариату классов.

В здравом уме понять словосочетание «социализация девушек» невозможно. Большевистский декрет разъяснял, что все девицы Екатеринодара в возрасте от 16 до 25 лет подлежат «социализации». Любой обладатель мандата имел законное право на «социализацию» десяти барышень. По данным «Особой комиссии по расследованию злодеяний