Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне Страница 15

Тем не менее и здесь нашлось много желающих напрочь отбросить результаты исследований ученых, специально изучавших эту операцию. Несколько более взвешенную позицию занял известный специалист по «котлам» А.В. Исаев. Но и он, доказав с цифрами в руках, что «заявленная коллективом Кривошеева цифра в 310 240 человек потерь[121] за весь оборонительный период выглядит заниженной», тут же выразил сомнения относительно данных Б.И. Невзорова и С.Н. Михалева об огромных потерях трех фронтов в операции:

«…С другой стороны, столь же надуманными представляются оценки советских потерь в миллион человек и более. Эта цифра получена простым вычитанием из общей численности войск двух (или даже трех) фронтов численности занявших укрепления на Можайской линии (90–95 тыс. человек). Следует помнить, что из 16 объединений трех фронтов 4 армии (22-я и 29-я Западного фронта, 31-я и 33-я Резервного) и опергруппа Брянского фронта смогли избежать окружения и полного разгрома. Они просто оказались вне немецких «клещей». Их численность составляла примерно 265 тыс. человек. Часть тыловых подразделений также имела возможность уйти на восток и избежать уничтожения. Отсечены от «котлов» прорывами немецких танковых групп были также ряд подразделений 30-й, 43-й и 50-й армий. Ряд подразделений из состава 3-й и 13-й армий Брянского фронта отходили в полосу соседнего Юго-Западного фронта (ему эти армии и были в итоге переданы). Прорыв не был таким уж редким явлением. Из состава 13-й армии организованно вышли из окружения 10 тыс. человек, из состава 20-й армии – 5 тыс. человек, по данным на 17 октября 1941 г.»[122].

Откуда Исаев взял тезис о «простом вычитании» – не понятно. При вычитании из численности трех фронтов их потери намного бы превысили бы убыль в миллион человек (1 250–90 = 1160 тыс.). При вычитании из численности Западного и Резервного фронтов их потери составили бы не менее 916 тыс. (1006–90 = 916). Но так никто и не считал.

Установлено, что к 10 октября Можайская линия обороны занималась силами всего четырех стрелковых дивизий (316-й, 32-й, 312-й и 110-й сд), а также отрядами курсантов различных военных училищ, тремя запасными стрелковыми полками и пятью пулеметными батальонами. По неполным данным, их численность составляла немногим более 62 тыс. чел. В самый критический момент (в последней декаде октября) в распоряжении советского командования для защиты Москвы на этом оборонительном рубеже от Московского моря до Калуги (230 км) в составе четырех армий оставалось всего 90 тыс. чел.[123] Но при чем здесь войска фронтов, оборона которых была прорвана? Кроме 110-й сд из состава 31-й армии численностью 6 тыс. чел., это были войска, переброшенные с других направлений и из глубины страны, а также сводные отряды военных училищ и вновь сформированные части Московского гарнизона.

По данным Г.Ф. Кривошеева, три фронта за 67 суток боев потеряли чуть больше половины первоначального своего состава. На минуту согласимся с ним и предположим, что за первые две-три недели октября они потеряли не менее двух третей от общих потерь за оборонительную операцию, то есть порядка 440–450 тыс. чел. Тогда в составе войск, избежавших окружения и гибели, осталось бы не менее 800 тыс. чел. При таком раскладе обстановка на московском направлении не приняла бы столь угрожающий характер.

В статье А.В. Исаев сделал вывод:

«Одним словом, даже расчетные 800 тыс. человек разницы между начальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов и численностью оставшихся вне «котлов» войск не дают нам однозначной цифры потерь»[124].

Они и не должны давать «однозначную цифру», так как оставшиеся вне окружения войска также несли потери в течение операции (нельзя сводить все только к «котлам»). Что касается избежавших окружения и полного разгрома 22-й и 29-й армий Западного фронта, 31-й и 33-й Резервного, то их численность к началу операции составляла 242 тыс. чел., а не 256[125]. При этом 126-я сд 22-й армии попала в окружение севернее Ржева, а 247-я сд 31-й армии – севернее Сычевки. Остальные соединения этих армий при отходе также несли потери, особенно дивизии московского ополчения. Так, в семи бывших ополченских дивизиях, избежавших «больших котлов» (остальные пять дивизий попали в окружение и в связи с большими потерями были расформированы), из 77 255 бойцов и командиров за две недели боев в строю осталось, по неполным данным, примерно 13 тыс., то есть 17 %[126]. Например, в 17-й сд к 12 октября к своим войскам вышли 17 командиров и 94 бойца, которые имели всего 123 винтовки, два автомата и пулемет[127]. К 15 октября это число с учетом двух маршевых рот (286 чел.) возросло до 558 чел., что составило 5 % от начальной численности дивизии.

Для примера подсчитаем потери 33-й армии, упомянутой А.В. Исаевым. В пяти ее дивизиях насчитывалось 55,8 тыс. бойцов и командиров, а всего в армии вместе с армейскими и тыловыми частями – 72 880 чел. К 15–25 октября вышли к своим войскам в составе 17-й, 113-й и 173-й дивизий всего 4197 чел. К 15 ноября 60-я сд насчитывала 3962 чел. Но это, очевидно, уже с учетом пополнения. 18-я сд была выведена на доукомплектование в район Звенигорода без 1310-го сп. Данных о ее составе, как и о потерях армейских частей, обнаружить не удалось. Таким образом, в строю дивизий осталось не более 8–10 тыс. чел. из 55,8 тыс. до начала операции, то есть потери составили не менее 45 тыс.[128]

Вот так в окружение под Вязьмой и Брянском попали основные силы трех фронтов – соединения 13 армий из 15, а из «котлов» прорывались «подразделения». Что представляли собой «подразделения» 30-й армии, по выражению А.В. Исаева, «отсеченные от «котлов» прорывами немецких танковых групп», можно понять из следующего.

Командующий 31-й армией генерал-майор В.Н. Далматов, чтобы остановить противника, стремившегося свернуть оборону наших войск на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже, силы собирал по крохам. В район Сычевки планировалось перебросить по железной дороге остатки 250-й сд 30-й армии в количестве около 500 человек, вышедшие к 9 октября в район Оленино (50 км западнее Ржева). Другая часть этой дивизии (450–500 чел.) и остатки 242-й сд вышли в район Гусево. До 500 человек из 251-й сд, собранных в районе Александровки, тоже должны были выйти в ночь на 10.10 в район Сычевки. 107-я мсд 30-й армии продолжала вести бой в окружении в районе Скорино (13 км юго-восточнее Белый), готовясь к прорыву в восточном направлении. Остатки 162-й сд сосредоточились в районе Баркова (20 км северо-западнее Ржева). При этом Далматов предупредил, что командиры частей, отошедших дальше оборонительных сооружений по линии Сычевки, не донесшие о своем местоположении, будут отданы под суд военного трибунала 31-й армии[129].

Мог ли В.Н. Далматов выполнить поставленную ему задачу по удержанию участка оборонительного рубежа этими силами? В большинстве случаев это были не части и даже не подразделения, а именно остатки соединений и частей, которые надо было прежде всего привести в порядок. Но времени на это не было, и их сразу бросали в бой. 12 октября 1941 г. армия была расформирована, её соединения и части были переданы 29-й армии, по ходатайству Военного совета которой «за крупные упущения в управлении войсками при обороне Ржева» Ставкой ВГК 9 ноября 1941 г. было принято решение об аресте и предании суду военного трибунала генерал-майора В.Н. Далматова. В ходе судебных разбирательств он был оправдан, так как личной вины его установлено не было.

Кстати, не следует преувеличивать количество военнослужащих, вернувшихся из окружения и вновь зачисленных в строй. Так, по данным начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии генерал-полковника Е.А. Щаденко, с начала войны по состоянию на 1 сентября 1942 г. таких насчитывалось всего 114 тыс. чел.[130] Очевидно, имелись в виду бойцы и командиры, вышедшие из окружения в одиночку или в составе мелких групп, а также задержанные заградотрядами. После проверки они направлялись или на передовые позиции, или на доукомплектование соединений и частей.

И еще одно замечание А.В. Исаева: «Первое, что бросается в глаза, – это несоответствие количества имевшихся у трех фронтов танков (1044 единицы) и цифры, заявленной в приказе фон Бока, – 1277 танков. Теоретически в число 1277 могли попасть танки на ремонтных базах фронтов. Однако такая нестыковка, несомненно, подрывает доверие к заявленным противником цифрам»[131].

Немцы засчитали все танки, уничтоженные и захваченные с начала операции «Тайфун» по 18 октября. В их число, несомненно, вошли и танки, поврежденные и выведенные из строя, которые не успели эвакуировать в тыл до 30 сентября. А их насчитывалось не менее 250 штук, в том числе на Брянском фронте не менее 100 (из 202, потерянных к 30 сентября), на Резервном фронте – 146[132]. Кроме того, следует учитывать, что в ходе операции в бой были введены резервные 17-я (у Медыни с 12 октября) и 18-я танковые бригады. Последняя в боях у Гжатска (9–11 октября) из 42 танков потеряла безвозвратно 35. Для сведения: всего в ходе Московской оборонительной операции наши войска потеряли 2785 танков и САУ[133].