Виктор Безотосный - Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика Страница 15

Это был, с политической точки зрения, первый вынужденный просчет французского императора в кампании 1812 г. Причем он заранее попытался нивелировать эту ситуацию. Еще в мае 1812 г. в Вильно к Александру I был направлен с военно-дипломатической миссией генерал-адъютант Наполеона Л. Нарбонн с заявлениями о миролюбии французского императора, о его нежелании воевать, а наоборот, поддерживать с Россией дружеские отношения. Конечно, это было лишь политической игрой. Российский император оказался не меньшим знатоком и любителем такого рода постановок. Он ответил подобным же театральным жестом уже после начала военных действий, послав с подобной миссией своего генерал-адъютанта А.Д. Балашова в расположение Великой армии, занявшей Вильно. Там французский император и принял русского генерала. В письме к Наполеону Александр I ни много ни мало предложил своему противнику вывести войска из России и тогда можно будет приступить к переговорам («достижение договоренности…будет возможно»){74}. Конечно предугадать ответную реакцию было не трудно. Излишне говорить о специальной политической направленности этих военно-дипломатических миссий сторон. Сегодня, ретроспективно, можно лишь утверждать, что дипломатический «театр» Александра I оказался более успешным, поскольку роли, сыгранные русскими были убедительнее. Это был красивый демонстративный жест в адрес Европы, снимавший с российского императора ответственность за развязывания войны. Конечно же сам Александр I в успех поездки Балашева не верил ни одну минуту[76]. С практической точки зрения обе миссии, правда, были использованы для сбора разведсведений о своем противнике{75}.

Александра I многие историки любят выставлять как мягкого, податливого и безвольного человека, на которого оказывали влияние самые различные силы и личности, особенно иностранцы: то либералы и гуманисты, то консерваторы и реакционеры, то англоманы, то франкофилы, то мистики. Не перечислить всех тех поименно, кто в исторической литературе завладевал его волей, навязывал какие-либо идеи и принимал за него решения. Реальный пример — кто только не числился, по мнению историков, автором «настоящего» плана военных действий в 1812 г. В зависимости от ситуации и исторических реалий его рисуют то либералом, то консерватором, то мистиком, то холодным прагматиком. Возникает даже вопрос — как такой безвольный и слабый император, да еще легко поддающийся посторонним влияниям, смог достичь столь поразительных результатов и стать победителем Наполеона, одного из величайших полководцев в истории? Безусловно, исторической личности иногда благоприятствовало везение, ну, предположим, один раз, второй, но не все же время слепая удача приходила на выручку и играла на руку нашему герою. Везение же не бесконечно. А история — это не игра в рулетку, там, по результатам в итоге всегда выигрывает заведение. Судьба не могла каждый раз подавать ему помощь, да еще в такой титанической и долговременной борьбе с безусловно талантливым противником. Наверно, что-то зависело и от Александра I, и от его способностей и опыта, а не от случайных порывов. Внимательно изучая факты, лишний раз убеждаешься, что российский монарх умел упорно добиваться поставленных целей. На самом деле, император был сознательным и активным борцом, умело пользовавшийся в разное время, в зависимости от складывавшейся ситуации, различными театральными масками, в том числе и маской смирения и безвольности. Скрытность и умение артистически играть выбранную роль всегда вводили в заблуждение современников. Когда было крайне необходимо, он проявлял твердость, отлично и бескомпромиссно умел доводить дело до конца[77]. Об этом наглядно свидетельствуют хотя бы кампания 1812 года и последующие события. Всегда слушал всех, а поступал так, как ему было нужно. Шаблонное и наивное противопоставление «доброго» Александра I кому-либо и подчинение его каким-то злым или прогрессивным силам не выдерживает критики. Чаще всего, он успешно использовал эти силы в своих целях, в то же время старался отвести от себя всякую ответственность перед современниками и потомством. Ярчайшие примеры на персональном уровне — «молодые друзья», М.М. Сперанский, Н.П. Румянцев, А.С. Шишков, Ф.В. Ростопчин, М.Б. Барклай де Толли, М.И. Кутузов, А.А. Аракчеев. Можно привести и множество других примеров. Ближайшие сотрудники были для него лишь орудиями для выполнения поставленных государством задач. Что-что, а очень даже прислушивался к общественному мнению и дорожил им, особенно в Европе. Ему ой как не безразлично было, что о нем думают и что говорят в общественных кругах. Ориентир в этом направлении у него работал очень четко.

Без всякого сомнения, российский император являлся наряду с Наполеоном главным действующим лицом в эпоху войны 1812 года. Александр I на политической сцене Европы проявил себя как отменный лицедей, и в этом качестве он мог успешно поспорить с самим Наполеоном (таким же талантливым «актером на троне»). Российский император любил театрально обставлять многие события. Например, начало военных действий в 1812 году. Значительное число мемуаристов оставили воспоминания, как он, застигнутый врасплох на балу в Запрете неожиданным известием о переходе французами р. Неман, вел себя спокойно и с достоинством. Сегодня в нашей историографии уже хорошо известно, что русская разведка заблаговременно узнала о точной дате начала войны и примерно указала возможные пункты форсирования Немана. Если об этом были осведомлены многие русские генералы (эти сведения фигурировали в предвоенной переписке), то уж Александр I, выполнявший тогда роль фактического главнокомандующего, не мог не знать. Но сам факт неожиданного и вероломного нападения необходимо было зафиксировать в общественном сознании. Можно предположить, что для этой цели как нельзя лучше подходил организованный генерал-адъютантами императора (безусловно с его согласия или но его подсказке) бал в имении Л.Л. Беннигсена в Закрете. Жизнь услужливо предоставляла правдоподобные декорации для подобного спектакля. Этот хорошо срежиссированный театральный акт[78] (а их было много в жизни российского императора), затем отраженный в мемуарах, сыграл очень важную роль в дальнейших событиях[79]. Он был рассчитан на усиление среди русского и европейского общественного мнения тезиса о том, что Россия стала жертвой, а Наполеон — агрессором[80]. В данном случае стоит акцентировать внимание на твердой позиции Александра I (также отраженной в переписке и во многих воспоминаниях современников), которая убеждала, что он не прекратит военные действия, даже если русским войскам придется отступать до Волги (как вариант в некоторых мемуарах — до Камчатки)[81]. Тут в противовес можно вспомнить и фразу, оброненную Наполеоном, когда он уже покинул территорию России после провала кампании 1812 г. Ее (в нескольких вариациях) записали приближенные, и смысл сказанного заключался в словах: «От великого до смешного только один шаг»{76}.

Удивительно другое. Все сторонние европейские наблюдатели перед началом военных действий не сомневались в конечном итоге — в победе французов над Россией в 1812 году. Ведь фактически сам гениальный Наполеон двинул по дороге в Москву соединенную под его началом почти всю Европу. Уже это одно предрекало успешный исход. Какие могли возникнуть сомнения, когда были сконцентрированы и брошены в поход невиданные доселе силы (свыше 600 тыс. воинов)? Приведем одно из мнений женщины, далекой от политики и военных реалий, графини Анны Потоцкой: «Принимая во внимание число наций, следовавших под французскими знаменами, самые скептические умы не могли сомневаться в успехе этого смелого предприятия. Кто мог оказать сопротивление подобным силам под предводительством выдающегося полководца?»{77}. Но подобные расчеты делали и политики, и военные деятели многих стран. Да и сам Наполеон в своих планах явно делал ставку на слабохарактерность Александра I и рассчитывал заставить сделать послушным его воле. Поразительно и то, что в стане антинаполеоновских сил, в первую очередь среди русских генералов, хватало людей, которые, как раз пророчили французскому императору гибель в России, несмотря на собранные им громадные силы. И главное, смогли донести свое мнение до Александра I, а он выработал правильную идею борьбы с нашествием и бескомпромиссную, можно сказать непоколебимую позицию. Причем русский оперативный план военных действий (не сомневаюсь, что он существовал) зачастую осуществлялся в первый период войны в такой степени бестолково и путано, что ставил в тупик ни один десяток исследователей. До сих пор они сами себе задают вопросы, на которые не могут найти ответы, до сих пор иногда гадают, и не поймут, почему так произошло. Именно по этой причине проистекают споры военных историков, и возникает многообразие точек зрения в исследовательской среде. Тактических промахов русские генералы допустили множество, правда, таковых было с избытком и у французских военачальников. Можно сказать, что русское командование вместе с армией прошло всю кампанию 1812 года по лезвию ножа. Во всяком случае, такое ощущение возникает. Но, главное, русские генералы оказались победителями. Да еще какими!!!