Александр Зимин - Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории). Страница 15

Победа над Тверью привела к дальнейшему наступлению Ивана III на права его удельных братьев. После смерти Михаила Андреевича (9 апреля 1486 г.) Верея и Белоозеро перешли к Ивану III. 20 августа 1486 г. он заключил новое докончание с братом Борисом, а 30 ноября — с Андреем. В том же году была составлена и копийная книга, содержавшая докончания Москвы с Тверью и Рязанью и послужившая основой для договоров государя с братьями.[201] Иван III отныне признавался не только «старейшим» братом удельных князей, но и их «господином», великим князем «всея Руси». Братья окончательно отказывались от претензий на земли, недавно присоединенные Иваном III (в том числе на владения Андрея Вологодского, Михаила Верейского и Тверь).

Но и после составления докончания Ивана III с кн. Андреем Углицким их отношения оставались напряженными. В конце 1487 г. боярин Андрея Углицкого Образец сообщил князю, что Иван III хочет его «поимать». Можно понять испуг брата московского государя и его первоначальное решение бежать из Москвы, где он тогда находился. Но все же он решил пойти на риск и спросить о причинах гнева у самого державного владыки. Иван III поклялся «богом и землею и богом силным, творцом всея твари» (клятва довольно необычная для ортодоксального православного человека), что у него и мысли подобной не было. Выяснилось, что это «пошутил» некий Мунт Татищев, которого кн. Андрей держал в «нелюбках». За ложь шутнику хотели было вырезать язык, но митрополит его «отпечаловал».[202]

Эхом борьбы с удельно-княжескими порядками были события зимы 1488 г. Тогда на торгу были биты кнутом чудовский архимандрит и кн. Василий Ухтомский за подделку данной грамоты в Спасо-Каменный монастырь на вклад земли после смерти князя Андрея Вологодского. Кн. Василий в свое время составлял и текст самой духовной кн. Андрея.[203]

Укрепил свои позиции Иван III и на северо-востоке страны — в районах, издавна связанных с Новгородом. И здесь он был верен политике «поэтапного» включения земель в состав государства. Так, в Перми вплоть до 1505 г. правила местная княжеская династия, признававшая вассальную зависимость от Москвы.[204] На склонах Среднего Урала располагалось племенное княжество вотяков (манси), а на Оби обитала югра (остяки, ханты). Пелымские (мансийские) князья находились в даннических отношениях к Перми. В 1481 г. пелымский князек Асыка осадил Пермь и убил одного из пермских князей (Михаила Ермолича). В ответ на это в 1483 г. на Асыку «да и в Югру на Обь великую реку» совершен был большой поход северной рати (вологжан, устюжан, белозерцев и др.), который возглавили И. И. Салтык и кн. Ф. С. Курбский. В результате Асыку удалось разбить. Воеводы побывали на реках Тавде, Иртыше и Оби. В декабре того же года на Выми при участии пермского епископа Филофея был заключен мир и югорские князья принесли присягу (шерть) Ивану III.[205]

Вскоре была приведена к покорности и Вятка. В марте 1486 г. вятчане осадили Устюг. В 1487/88 г. готовился ответный поход, были поставлены заставы, присланы войска. 11 июня 1489 г. под Хлынов отправилась большая рать во главе с кн. Д. В. Щеней. В ней участвовали не только москвичи, но и жители северорусских земель (вологжане, устюжане, белозерцы и др.), а также татары. В результате похода вятчане и арские князья были приведены к крестному целованию.[206] Вятка была окончательно присоединена к Русскому государству.

И все же успехи объединительной политики не были достаточно прочными. Условия для полного экономического и политического слияния земель в единое целое еще не созрели, а удельные традиции имели еще прочные корни. Все это осложнялось положением при великокняжеском дворе. Там противоборствовали две группировки феодальной знати. Одна из них сделала своим знаменем наследника престола Ивана Ивановича Молодого (род. 15 февраля 1458 г.). Средоточием другой стало окружение второй супруги Ивана III «грекини» Софьи Палеолог, у которой 26 марта 1479 г. родился сын Василий, а 23 марта 1480 г. — Юрий. Еще Контарини (1476 г.) сообщил, что Иван Иванович «в немилости у отца, так как нехорошо ведет себя с деспиной», т. е. с Софьей. Но эта немилость была временной. В 1477 г. Иван Иванович выступает соправителем отца.[207]

Во время стояния на Угре Софья бежала на Белоозеро, ко двору тамошнего князя Михаила Андреевича, что вызвало крайнее неудовольствие у части московской знати. Среди тех, кто поддержал Софью, были В. Б. Тучко-Морозов, А. М. Плещеев и дьяк В. Долматов. Раздражение вызывали и другие советники Ивана III, которые рекомендовали ему бежать от Ахмата («те бо беша бояре богати… думаючи бежати прочь»). Среди них летописец называет И. В. Ощеру и Г. В. Мамона. К их совету якобы одно время склонялся Иван III (слушая «злых человек, сребролюбцев, богатых и брюхатых»). Побег в 1483 г. в Литву кн. Василия Верейского, связанного родственными узами с Софьей, также ухудшил ее положение. Словом, в 80-е годы фигурой номер один после великого князя был Иван Иванович. В декабре 1482 г. на Русь прибыла дочь молдавского господаря Стефана Великого, ставшая женой Ивана Молодого. В 1483 г. Иван Иванович «пошел на свою отчину в Суздаль». 10 октября 1483 г. у него родился сын Дмитрий.[208] В 1485 г. наследник престола был пожалован великим княжением в Твери, хотя после лета 1489 г. он прав на Тверь лишился.[209] В надписи так называемой Буслаевской псалтыри Иван III и Иван Иванович именуются «самодержцами Русской земли».[210] Оба соправителя названы в надписи на золотом корабельнике, отчеканенном во всяком случае до 1484 г.[211]

В 1483 г. были распущены послужильцы из дворов ряда крупных бояр: В. Б. и И. Б. Тучко-Морозовых, М. Я. Русалки-Морозова, И. И. Салтыка, И. В. Ощеры и др. Осенью 1485 г. И. Б. и В. Б. Тучко были пойманы.[212] Возможно, их опала и роспуск боярских дворов связаны с укреплением позиций Ивана Ивановича и ухудшением положения при великокняжеском дворе Софьи. К 1490 г. положение осложнилось. Наследник престола Иван Молодой заболел «камчюгою в ногах» и, несмотря на все старания доктора «мистро Леона», вызванного Софьей из Венеции, 7 марта 1490 г. скончался. Нерадивого врача казнили на Болвановьи (22 или 24 апреля). В литературе высказываются догадки, что наследник престола пал жертвой династической борьбы. Что-нибудь определенное на этот счет сказать трудно. Правда, позднее Курбский писал, что наследник был погублен Иваном III и Софьей.[213] Но насколько можно верить столь пристрастному к Софье писателю?

Тем временем семья Ивана III все увеличивалась: в 1481–1490 гг. Софья родила еще трех сыновей и трех дочерей.[214]

Но кто же после смерти Ивана Молодого станет наследником престола — малолетний Дмитрий-внук или сын Софьи Палеолог княжич Василий? За спиной первого стояла его мать Елена Стефановна, за спиной второго — Софья Палеолог. Борьба между этими двумя властными женщинами, опиравшимися на различные придворные группировки, еще предстояла. Сначала чаша весов как будто склонялась в пользу Василия. Во всяком случае после разгрома новгородских еретиков он к октябрю 1490 г. получил право распоряжаться в тверских землях (безусловно, в Зубцове), хотя без титула великого князя. В сентябре 1491 г, Иван III решает произвести описание земель в Тверской земле «по-московскы в сохи». Для этой цели в Тверь, Старицу, Зубцов, Клин, Холм, Новый городок, Кашин были посланы писцы.[215] С. М. Каштанов считает, что примерно в то время Василий был лишен тверского княжения. С 1492 г. в противовес ему Иван III начинает выдвигать внука Дмитрия.[216] Борьба претендентов на московский престол только начиналась.

С наступлением на тверскую обособленность С. М. Каштанов связывает и окончательное решение углицкого вопроса. Клялся-то клялся в 1487 г. великий князь, что зла иметь на Андрея не будет, но что-то между братьями не сложилось. Развязка наступила в 1491 г. 19 сентября Андрей Васильевич в очередной раз приехал в Москву. Не успел он осмотреться, как на следующий же день был схвачен и посажен на казенном дворе в «железа». За его детьми на Углич послали В. И. Патрикеева («да с ним многых детей боярскых»). Княжичи Иван и Дмитрий Андреевичи также были схвачены и заточены в Переславле, где их держали в «великой истоме». Велено было «поймать» и бояр кн. Андрея. Припомнили князю все — и его сговор с братьями Борисом и Юрием, и переписку с Казимиром, и то, что он не послал своих «воев» на ордынских царевичей. Иными словами, Андрей обвинялся в нарушении докончания с Иваном III. Князь Андрей умер «в железех» на том же казенном дворе в ноябре 1493 г. Одновременно послан был боярин Данила Иванович за кн. Борисом на Волок. В Москву прибыл князь 7 октября «в тузе» (печали) со своими детьми. Ему удалось добиться помилования «ради неухищренного нрава», и 10 октября он уехал восвояси «в радости».[217]