Валерий Стрелецкий - Мракобесие Страница 15

Ставропольцы тоже не оставались в долгу. В районе Николиной горы, под Москвой, Филатову был построен шикарный коттедж. Только по самым скромным оценкам, обошёлся он в миллион долларов. Платил, разумеется, не Филатов. Дом начинал возводить Гольдберг. Потом, когда почувствовал, что деньги тают как снег, перепоручил важную миссию Гаврилову. Сам Филатов при каждом удобном случае утверждал, что дачу он якобы воздвигал на полученные в банке кредиты.

Возникает резонный вопрос: а для чего, собственно, расчётливые бизнесмены шли на такие траты? Всё очень просто.

Как я уже сказал, дружба с Филатовым была для них своеобразной индульгенцией. Нечто вроде депутатской неприкосновенности. К тому же с помощью главы ельцинской администрации они при желании могли достать и луну с неба. Когда после провала в Будённовске летом 1995 г. ставропольский губернатор Кузнецов был отправлен в отставку, Гаврилов попытался посадить на его место своего человека - «ручного» вице-губернатора Коробейникова. Он специально возил «претендента на престол» в Израиль, устраивал смотрины. На земле обетованной дали добро.

Тогда Коробейникова снарядили и отправили в Москву. При себе он имел чемоданчик с неплохим содержимым - 300-350 миллионов рублей наличными. Эти деньги предназначались чиновникам, которые могли бы помочь при назначении Коробейникова. Поддержки одного Филатова было явно недостаточно. Но вышла промашка. В аэропорту «Внуково» контролёры обнаружили огромную сумму. Ситуация получилась скандальная. Объяснить, откуда у него столько денег, Коробейников не мог. К счастью, никакие деньги бизнесменам не помогли.

Коробейникова дружно «прокатили». С горя он ушёл в глухую оппозицию - возглавил краевую организацию Конгресса русских общин, начал выступать с резкой критикой президента.

Хотел бы я посмотреть на Филатова, если бы ему удалось довести дела до конца. Усадить в губернаторское кресло ярого антиельциниста - такое иезуитство не прощается.

Неудача не сломила деятельного Гаврилова. Он решил не размениваться по мелочам, а податься в крупные политические деятели. Осенью 1995 г. президент концерна «ГРиС» был зарегистрирован краевым избиркомом как один из кандидатов в депутаты Государственной Думы.

Скорее всего, необходимое число голосов набрали бы, и Гаврилов одержал бы победу. Но тут в дело вмешались мы...

Согласитесь: когда руководитель администрации президента дружит с человеком, подозреваемым в связях с иностранной разведкой, это настораживает.

Филатов не мог не понимать, что, получив кабинет в Кремле, он перестал принадлежать самому себе. Любой его неверный шаг воспринимался отныне как «государственная линия», любая выходка бросала тень на власть - лично на президента. Понимать - понимал, но продолжал вести себя, как и раньше.

В апреле 1995 г. Сергей Александрович приказал оформить вице-президента «Мост-банка» Хаита внештатным экспертом Центра президентских программ. Думаю, Хаиту просто хотелось получить краснокожее удостоверение-вездеход.

Коржаков и Барсуков переполошились. Хаит давно уже вызывал опасения спецслужб. Банкир питал большие симпатии к «Бюро по связи при премьер-министре Израиля». Кто не знает - вышеупомянутое бюро является координатором работы израильских спецслужб в России.

«Ну ладно, - подумали в СБП и ГУО, - человек ошибся. Откуда Филатову слышать о таких делах?» На имя главы ельцинской администрации было направлено письмо, где объяснялось, почему Хаита не следует оформлять на работу в президентские структуры.

Филатов письмо прочитал и... подписал 10 октября 1995 г. соответствующее распоряжение.

Цитирую: «Утвердить Хаита Бориса Григорьевича консультантом Центра президентских программ Администрации Президента Российской Федерации с исполнением обязанностей на общественных началах».

Коржаков с Барсуковым испытали настоящий шок. Ладно бы Филатов ничего не знал. Но его ведь специально предупреждали.

Начальник Управления кадров администрации Д. Д. Румянцев даже прочитал Филатову целую лекцию о том, как израильские спецслужбы наращивают обороты по сбору политической, экономической и прочей информации об обстановке в России. На пальцах объяснил, что Хаита нельзя пускать в Кремль.

Всё - как в прорву. Либо Сергей Александрович не верил вообще никому, либо сознательно окружал себя подозрительными личностями. Либо просто ничего не понимал в жизни. В любом случае для шефа кремлёвской администрации вёл он себя, мягко говоря, неподобающе.

Вспоминаю, как коллеги из параллельного отдела целый месяц уламывали Филатова, чтобы он уволил из администрации одного сотрудника, который подозревался в связи с иностранной разведкой.

Сергей Александрович и слушать никого не желал. Он пошёл на попятную только спустя месяц, когда убедился, что СБП и ФСБ не успокоятся и будут долбить его каждый день.

Кстати, премьер-министр Черномырдин в этом плане выигрывает на филатовском фоне. Стоило мне только доложить, что один чиновник из аппарата правительства подозревается в работе на заграничную спецслужбу, как Ч. В. С. в тот же день отдал распоряжение об увольнении. Старый аппаратчик, он впитал с молоком матери страх перед шпионами. То ли дело - Филатов...

История с Хаитом завершилась весьма знаменательно. Когда Коржакову стало окончательно ясно, что добром вопрос не решить, он написал письмо на имя Ельцина. В документе подробно излагалась вся проблема.

«С. А. Филатову. Не допускать и близко», - начертал на бумаге президент...

Однако спустя несколько месяцев, когда всё утихло, Сергей Александрович всё-таки сделал так, как считал нужным, оформив Хаита в Центр президентских программ.

Итак, осенью 1995 г. Рамбон Гаврилов был зарегистрирован как кандидат в депутаты Госдумы. Ещё немного, и он бы получил мандат народного избранника, а вместе с ним депутатскую неприкосновенность и неограниченные возможности.

Необходимо было Гаврилова остановить. Но как? После долгих раздумий мы пришли к выводу, что лучше всего отдать весь материал на бизнесмена кому-то из журналистов. Во-первых, напечатав это в газете, мы открыли бы избирателям глаза. Во-вторых, дали бы понять и Гаврилову, и Филатову, что живут они не в безвоздушном пространстве и что каждый их шаг внимательно отслеживается.

Из всех многочисленных журналистов мы остановили свой выбор на обозревателе ИТАР-ТАСС Ларисе Кислинской.

Кислинская - известный журналист. Одна из первых начала писать о борьбе с преступностью. Познакомились мы с ней, когда я ещё работал в МУРе, с тех пор ни разу не имел возможности усомниться в её порядочности и профессионализме.

Вскоре в «Российской газете» вышла сенсационная статья «Крыша для кунака». В материале подробно рассказывалось о Гаврилове, Гольдберге и иже с ними. Однако имя Филатова названо не было, в статье он фигурировал как «Покровитель».

Но Сергей Александрович понял всё моментально. Тут же вышел на Коржакова.

- Александр Васильевич, вы плохо обо мне думаете. Я предан президенту, это всё ложь и клевета.

- Сергей Александрович, - спокойно ответил шеф. - В вашей преданности президенту я нисколько не сомневаюсь. Но то, что вы делаете по простоте душевной, очень сильно дискредитирует вас, а значит, и Бориса Николаевича.

Дни Филатова были сочтены. В первых числах декабря я зашёл в кабинет к Коржакову. В это время зазвонил телефон прямой связи с президентом.

- Слушаю, Борис Николаевич, - отозвался шеф.

Через несколько минут он положил трубку и прознес:

- Видишь, как всё отлично складывается. Президент просит представить все материалы на Филатова.

Документы я готовил с особым чувством. И точно: в начале января 1996 г. Филатов сообщил журналистам, что уходит с должности. Его кресло занял Николай Дмитриевич Егоров. Да, чуть не забыл: Рамбон Гаврилов с треском проиграл выборы. Обозлившись, он вместе с группой других героев очерка подал в суд на Кислинскую. Но стоило только Ларисе заикнуться, что материалы попали к ней из СБП, хотя все мы уже находились в отставке, истцы моментально отозвали заявление.

Те, чья совесть нечиста, испытывали настоящий животный страх при упоминании трёх букв русского алфавита – С. Б. П.

Мутная волна демократии вынесла на поверхность немало «политиков нового типа». В советские времена эти люди не достигли бы и уровня депутатов райсовета. В эпоху новейшей истории они стали лидерами великой державы.

Кадровый бог Савостьянов жил на скудную зарплату научного сотрудника Института проблем комплексного освоения недр.

«Великий» стратег Чубайс был доцентом Ленинградского инженерно-экономического института.

Могущественный Шахрай служил завлабом в МГУ.

Нежданно полученная власть вскружила им голову. (Никогда не забуду, как вся московская милиция была поднята по тревоге. Нам велели найти генеральское удостоверение бывшего рядового сотрудника Института высоких температур, а ныне начальника ГУВД Мурашова. Находясь под влиянием «высоких температур», Мурашов рассекал на бешеной скорости пространство на своём «БМВ» и посеял где-то ксиву.) Мигалки, номера, телефоны правительственной связи, шикарные квартиры. Свора челяди, прихлебателей и подпевал. От такой роскошной жизни у кого угодно поедет крыша. Тем более у них. Ведь психология у этих людей осталась прежней – завлабовской. Никакими регалиями скрыть это было нельзя. Из грязи в князи. Словно герои Марка Твена, они кололи орехи королевской печатью. Даже облачившись в одежды принца, нищий всё равно останется нищим.