Александр Шапран - Ливонская война 1558-1583 Страница 15

История перехода вражды русских и литовцев с ливонскими немцами, вражды, долгое время остававшейся с русской и литовской стороны сугубо оборонительной, в непримиримую вражду между самими русским и литовцами, причем вражды с обеих сторон наступательной, не ограничивающей себя оборонительными мерами, неотделима от истории становления обоих централизованных государств. При этом вражда Московской Руси с Литвой, если ее рассматривать под углом зрения участия в ней ливонской стрроны, прошла две стадии. Первая — это стремление главных сторон заручиться поддержкой, а если возможно, то и союзом с Орденом против соперника. Здесь единоверная Ордену, перешедшая к тому времени в католицизм Литва преуспела намного больше Москвы. Вторая — это борьба Москвы с Литвой за земли самого Ордена, когда Ливония из некогда грозного противника становится объектом захвата, и судьба ее как государственного образования решена другими, а ей остается только ждать того, под чье владычество она попадет. Вот эта вторая стадия вся целиком и состоит в Ливонской войне, к событиям которой мы и стремимся подвести наш рассказ.

А истории становления обоих государств-соперников очень подобны одна другой. О создании единого централизованного Московского государства у нас сказано и написано много. В продолжение чуть ли не двух столетий изнывающая под азиатским гнетом Русь по крупицам собирала свои земли в нечто целое. Определяющей в этом процессе стала вторая четверть XIV века — время княжения на московском столе внука Александра Невского, князя Ивана Даниловича, прозванного Калитой. Именно при нем процесс формирования Московской державы путем объединения удельных независимых земель стал необратимым, а владельцы московского княжеского дома больше не выпускали великого княжения из рук своей фамилии. Уже к середине XIV века первенство Москвы перед прочими русскими уделами становится неоспоримым, что проявляется в ее превосходстве над остальными буквально во всех сферах общественной жизни. Политическое устройство крепнувшей, набирающей силу Московской державы сказывается во всех областях государственного строительства и, в конце концов, возводит ее мощное здание.

Совершенно аналогичные процессы совершались тогда же и у западного соседа Руси. Литва успешно преодолевала тот же путь становления своей державы. Характерно, что одно и то же время отмечено появлением у обоих соседей правителей, одинаково прославившихся объединением и укреплением подвластных им земель. Когда консолидацией русских уделов вокруг Москвы занимался Иван Калита, тем же самым в Литве отличился знаменитый Гедемин. И именно эти двое положили тогда начало пока еще незримому противостоянию двух великих княжеств — Московского и Литовского. Продолжатели их дела очень скоро, уже через два поколения, приведут свои державы к острой, открытой конфронтации. Застарелый спор двух соседей, их соперничество за обладание спорным наследством, с перерывами и передышками, продлится несколько столетий и закончится чуть ли не в самом конце XVIII века. Но все это уже выходит за границы рассматриваемого здесь предмета, мы же продолжим рассказ об этом пюре только в плане интересующего нас аспекта — участия в нем ливонской стороны.

Итак, те задачи, что решались в Москве по созданию и укреплению централизованного государства, одновременно решались и за его западными границами. Результат такого до поры до времени незримого соперничества мог быть только один, и историк Иловайский так обозначил его неизбежность: «Собиратель Западнорусских земель, Гедемин был современником Ивана Калиты, собирателя Восточной Руси. Рано или поздно Литовский и Московский великие князья должны были встретиться на этом пути собирания. Но при Гедемине серьезной встречи еще не могло произойти. Их разделяла еще целая полоса самостоятельных областей, Тверских, Смоленских, Чернигово-Северских… Но если не вооруженное столкновение, то явное соперничество с Москвою обнаружилось уже при Гедемине по поводу их отношений к северным вечевым общинам, Новгороду и Пскову, где Литовское влияние выступало, при случае, противовесом более сильному и более постоянному влиянию Московскому».

Мы не станем вдаваться в детали военной истории и приводить подробности, касающиеся непосредственно военных действий между двумя соседями. Все это относится к предмету из другой области, осветить которую мы попытаемся чуть позже. Сейчас же постараемся только показать некоторые стороны этого противостояния, показывающие участие в нем ливонской стороны и, в конце концов, приведшие к самой продолжительной в нашей истории войне.

Очередной пик русско-литовского противостояния пришелся на последние годы правления в Москве великого князя Ивана III (14621505). Именно в годы его княжения обширные Новгородские и de facto Псковские владения вошли в состав Московской державы, после чего Москва вынуждена своими силами обеспечивать оборону края от ливонских нападений. С этой целью в 1492 году великий московский князь заложил каменную крепость в устье реки Наровы, прямо против ливонской крепости Нарва, расположенной на другом берегу реки. Крепость должна была служить опорным пунктом в случае войны с немцами; в честь великого князя ее назвали Ивангородом. Орденские власти хорошо понимали опасность новой крепости, воздвигнутой русскими на самой границе, они не могли не видеть угрозу со стороны поднимающегося Московского государства, сделавшегося после присоединения Пскова непосредственным соседом Ордена. Не надо было обладать большой политической дальнозоркостью, чтобы понимать, что новая крепость — это только первый шаг в наступлении на Ливонию. Но что мог противопоставить издыхающий Орден нарастающему московскому могуществу? Немцы видели, как первыми на возникновение Ивангорода отреагировали шведы. Русские поставили крепость на своей земле, и здесь у северного соседа не могло быть претензий, но Швеция ревностно относилась к своему господству на Балтике, а возникновение нового русского города-порта означало рождение новой морской державы. До этого русские на занимаемом ими балтийском побережье не рубили городов, а потому Швеция не посягала на имевшийся в русских владениях морской берег. Теперь отношение шведов к московскому присутствию на Балтике стало иным. Но русско-шведская война 1495–1497 гг., разгоревшаяся именно из-за возникновения первого русского порта на Балтийском море, закончилась для Москвы успешно, и новый русский город на Балтике остался в ее владениях.

Ливония ждала нового случая, сулящего неуспехом Москве, и он, как показалось орденским властям, скоро представился.

В 1500 году вспыхнула Русско-литовская война. Потерпев в кампании первого года войны сокрушительное поражение, литовский князь развернул кипучую дипломатическую деятельность, пытаясь создать коалицию против Москвы, и на этом поприще добился более заметных успехов, чем на полях сражений. Прежде всего, он склонил к войне на своей стороне Ливонский Орден, что сделать было нетрудно. Весной 1501 года Орден вступил в войну против Руси и на первых порах добился успеха. Немецкие войска во главе с самим магистром Вальтером фон Плеттенбергом появились у Изборска. Не ожидавшие с этой стороны удара, русские потерпели поражение в открытом сражении, но отбили все приступы врага к городу. Довольствуясь разорением окрестностей, немцы отступили. Осенью того же года русская сторона предприняла ответную акцию, организовав большой поход в Ливонию. Возглавлял поход знаменитый полководец эпохи Даниил Щеня. Противник попытался, было, остановить его и 24 ноября под Юрьевым навязал московскому воеводе упорное сражение, но не выстоял перед натиском и отступил, после чего рыцари заперлись в замках и не высовывались оттуда во все время рейда русских по Ливонии. Обходя укрепленные места, московские полки дошли до Ревеля, а от него вдоль побережья до Ивангорода, страшно опустошая все на своем пути.

Активные действия возобновились в следующем году. Весной Орден повел наступление на Ивангород, но под его стенами был разбит. Следующее крупное наступление немцев отмечено осенью. На этот раз его целью вновь стал Псков. В сентябре орденские войска, возглавляемые великим магистром, подошли к Пскову, и в который раз в своей истории западный форпост Руси оказался в осаде. Под стенами города разгорелись ожесточенные бои, а тем временем из Новгорода на выручку Пскову во главе крупных сил московских войск шел Даниил Щеня. Немцы не стали ждать его появления в ближних окрестностях осажденного города. Чтобы не ставить себя под удар с двух сторон, магистр выдвинулся навстречу московскому воеводе, оставив под Псковом лишь небольшой отряд для отражения попыток вылазки гарнизона из крепости. Встреча ливонского воинства с полками главного русского воеводы произошла у озера Смолина, приблизительно в 25 верстах от Пскова. Численное превосходство было на стороне русских, но преимущество противника в артиллерии позволило магистру выстоять в разыгравшемся сражении. Кроме того, на этот раз из рук вон плохо сработала русская разведка. Передовые дозоры Щени не выполнили главной задачи — не выяснили действительной обстановки в стане неприятеля и приняли обманное движение орденских войск за отступление. Получив от разведки донесение об отходе противника, воеводы передового полка бросились вперед. За ними самовольно последовали и некоторые части других полков. Захватив немецкий обоз, разрозненные русские отряды беспорядочно преследовали отступающих и когда полностью расстроили свои ряды, то вдруг наткнулись на главные силы ливонцев. Неорганизованную атаку русских отразил огонь вражеской артиллерии. Подошедшие главные силы пытались помочь своим передовым частям, но и они вступали в битву разрозненно, небольшими группами. В результате противник отбил все атаки, что вызвало в русских рядах сильное замешательство. Наконец, когда на месте баталии собрались все русские полки, Щеня сумел восстановить строй, привести в порядок все свое войско и возобновить нападение. Воеводе удалось найти слабое место в боевых порядках орденцев и сосредоточить на нем все усилия. Однако решающего успеха достичь не удалось. Сражение у Смолина завершилось «вничью». Немцы сдержали натиск московских полков, противники к концу сражения оставались стоять на своих исходных позициях. Но присутствие крупного контингента московских войск и понесенные орденцами потери заставили магистра снять осаду с Пскова и отвести свои войска за границы Ордена. В этом смысле кампания для русских может считаться успешной. Тем более что основным в той войне для русской стороны был литовский фронт, и там московским воеводам удалось добиться больших успехов, вынудивших литовскую сторону пойти на мирные переговоры. После этого и Ливония не могла оставаться в одиночном соперничестве с Москвой, и заключенный в 1503 году между Орденом и русской стороной мир был выгоден для Руси. В подтверждение последнего положения достаточно будет сказать, что одним из условий мира 1503 года было обязательство Ордена выплачивать Руси дань, взимаемую с Дерптского епископства.