Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг. Страница 15

Завершая разговор об авиасоединениях Западного особого округа, хотелось бы остановиться на системе управления и подчинения полков и дивизий. К началу войны советская фронтовая авиация, предназначенная для совместных действий с сухопутными войсками, была представлена собственно фронтовой, армейской и войсковой авиацией. В современном понимании этого термина к «фронтовой авиации» относятся все три группы. Поэтому целесообразнее называть фронтовую авиацию 1941 г. фронтовой группой авиации. Армейская авиация в составе смешанных авиационных дивизий подчинялась непосредственно армиям, точнее, командующим ВВС общевойсковых армий. Фронтовая группа авиации, состоявшая из истребительных и бомбардировочных авиационных дивизий, подчинялась командованию фронта. Войсковая авиация — это корректировочные эскадрильи и эскадрильи связи на самолетах У-2.

В приложении к конкретному Западному особому военному округу это означало следующее. Три авиасоединения (9, 10 и 11-я смешанные авиадивизии) находились в подчинении командующих 10, 4 и 3-й армиями соответственно. В прямом подчинении командования фронта оставались 12-я и 13-я бомбардировочные дивизии, 43-я истребительная авиадивизия, 3-й авиакорпус (двухдивизионного состава) Дальней авиации и ряд отдельных полков.

Подобная схема фактически распыляла силы ВВС фронта, размазывая половину боевых самолетов по армиям. Командование фронта не имело возможности осуществить массирование ВВС в своих руках на важнейшем направлении. В отражении удара противника или в поддержке контрудара могла принять участие авиация армии, в полосе которой происходили эти события, и авиация фронта. В это же время на более спокойных участках фронта подчиненная армиям авиация бездействовала или занималась решением малозначительных задач. От этого ушли только в мае 1942 г., когда были созданы воздушные армии. Они объединяли все авиадивизии фронта в одну организационную структуру и облегчали маневр авиацией и в наступлении, и в обороне.

Так сложилось, что во времена «холодной войны» соревнование между двумя системами проходило, к счастью, не на поле боя, а в конструкторских бюро и в заводских цехах. Производилось вооружение, которое вскоре становилось политическим аргументом в противостоянии сверхдержав. Достаточно вспомнить хрущевское высказывание: «Мы производим ракеты, как сосиски». Новые средства нападения порождали новые средства защиты — перехватчики, ракеты и радиоэлектронные средства. Напряженное соперничество в технической сфере порождало ревнивую и скрупулезную систему защиты своих секретов. Все это привело к выдвижению ВПК на передовую линию «холодной войны». Побочным эффектом этого явления стал весьма своеобразный взгляд на события прошлого. Соперничество сегодняшнее требовало воспевания успехов в этом соперничестве вчера.

За примерами далеко ходить не надо. Академик Самсонов писал в изданной в 1980 г. 50-тысячным тиражом книге о войне: «В 1940 г. начался выпуск тяжелых танков КВ и средних танков Т-34, лучших тогда в мире по своим боевым качествам»[60]. Ему вторит В. А. Анфилов: «Танк Т-34 на протяжении всей войны был лучшим танком в мире»[61]. Вопрос о том, как с такими замечательными танками мы дошли до катастрофы 1941 г., повисал в воздухе.

Однако еще осенью 1940 г. по результатам испытаний танка Т-34 были сделаны следующие малоутешительные выводы:

«В представленном на испытания виде танк Т-34 не удовлетворяет современным требованиям к данному классу танков по следующим причинам:

а) огневая мощь танка не может быть использована полностью вследствие непригодности приборов наблюдения, дефектов вооружения и оптики, тесноты боевого отделения и неудобства пользования боеукладкой;

б) при достаточном запасе мощности двигателя и максимальной скорости динамическая характеристика танка подобрана неудачно, что снижает скоростные показатели и проходимость танка;

в) тактическое использование танка в отрыве от ремонтных баз невозможно вследствие ненадежности основных узлов — главного фрикциона и ходовой части».

Также серьезным недостатком как Т-34, так и КВ был недостаточный ресурс двигателя В-2. Гарантийный срок в 100 часов для маневренных сражений был явно недостаточен.

Помимо танков безудержному восхвалению подверглась авиатехника. В 12-томной «Истории Второй мировой войны» утверждалось:

«Новые советские боевые машины по своим летно-техническим данным были на уровне требований времени, а некоторые — лучшими в мире. Например, МиГ-3 превосходил по боевым характеристикам самолеты такого же типа Англии, США и Германии»[62].

Заметим, что сравнивается самолет не только с авиацией тогдашнего противника, Германии, но и с потенциальными противниками «холодной войны» — США и Англией. Реактивные МиГи были основой ВВС СССР, и репутация КБ Микояна должна была быть безупречной. Можно даже сказать, что ВПК в целом был священной коровой советской историографии. Однако одновременно возникали трудности с объяснением неудач лета 1941 г. Появилась легенда о «спящих аэродромах», на которых прекрасная техника была уничтожена одним ударом.

Более очевидный тезис «Может быть, новые самолеты не были так хороши, как нам рассказывают?» оказался обойденным. Пора признать, что в действительности продукция советских военных заводов 1941 г. была далека от идеала.

Западного особого военного округа проблемы с самолетами новых типов касались самым непосредственным образом. В докладной записке начальника 3-го отдела ЗапОВО П.Г. Бегмы секретарю ЦК КП (б) Белоруссии П.К. Пономаренко от 17 июня 1941 г. указывалось:

«Истребительные авиационные полки 9-й смешанной авиационной дивизии — 41, 124, 126 и 129-й — для перевооружения получили 240 самолетов МиГ-1 и МиГ-3.

В процессе освоения летно-техническим составом самолета МиГ-1 — МиГ-3 по состоянию на 12.6.41 г. произошло 53 летных происшествия. В результате этих происшествий полностью разбиты и ремонту не подлежат 10 самолетов, 5 требуют заводского ремонта и 38 самолетов требуют крупного ремонта в авиационных мастерских. Итого выведено из строя 53 самолета.

По различным заводским дефектам самолета и мотора временно непригодно к эксплуатации свыше 100 самолетов. Таким образом, в настоящее время на все полки 9-й смешанной авиадивизии имеется исправных 85–90 самолетов на 206 летчиков, вылетевших на самолетах МиГ-1 и МиГ-3»[63].

Такая, прямо скажем, неприглядная картина требовала разъяснений. Один из ответов читатели уже могут дать с ходу — в 9-й САД три истребительных полка из четырех были нового формирования. При этом учились они на И-16 и И-153, по состоянию на 1 октября 1940 г. в 9-й САД не было ни одного нового самолета. Однако также новые машины преследовали серьезные технические проблемы. Товарищ Бегма не поскупился на их описание. Неисправности были в основном следствием производственных дефектов моторов «мигов». Они же были причиной ряда аварий в воздухе. Однако помимо промахов производственников сама конструкция нового истребителя оставляла желать лучшего. «Миги» были отнюдь не подарком даже для не избалованных легкими в управлении самолетами пилотов ВВС РККА. Бегма привел мнение одного из опытнейших летчиков округа, летавшего на истребителях 11 лет, командира 124-го полка майора Полунина. Он высказался о «мигах» следующим образом:

«Самолет на пилотаже требует большого внимания, т. к. при малейших нескоординированных действиях летчика самолет немедленно срывается в штопор, а вывод из штопора сложен и для этого понадобится много высоты. На посадке самолет не терпит даже малейших ошибок летчика в технике пилотирования. Самолет держится только на моторе, а мощность мотора АМ-35а для этого самолета недостаточна.

[…]

Опыт освоения и выполнения задач на боевое применение показывает, что самолет МиГ-1 — МиГ-3 рассчитан на летчика, имеющего оценки техники пилотирования на самолете И-16 не ниже «хорошо». Среднему летчику овладеть техникой пилотирования на самолете МиГ-1 — МиГ-3 трудно и не без риска для жизни».

Сложность пилотирования новых истребителей и многочисленные производственные дефекты порождали недоверие к самолету. Причем это касалось как рядовых летчиков, так и командиров соединений. На момент написания доклада сам командир 9-й авиадивизии генерал-майор Черных вылетал на «миге» всего два раза, в марте 1941 г. Одна из двух посадок генерала-летчика граничила с поломкой. Имея такой, безусловно, отрицательный опыт, что он мог требовать от своих подчиненных? Тем более из новых полков.

Так или иначе, боевой потенциал 9-й авиадивизии был существенно снижен «детскими болезнями» новой техники. Возможно, часть вышедших из строя истребителей была отремонтирована к началу войны. С другой стороны, список летных происшествий также мог пополниться новыми случаями. Таким образом, формально многочисленная авиадивизия генерала Черных могла выставить в случае войны менее сотни новых истребителей.