Алексей Гудзь-Марков - Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв. Страница 15

Возможно, что Ольга выступила на север поздней осенью, в пору, когда на реках стал крепкий лед. Все путешествие Ольга могла провести сидя в санях. Заметим, что как раз в середине X в. активно отстраивался Новгород, быстро затмивший Рюриково городище.

От Новгорода Ольга уехала на восток руслом реки Мста. В те годы по Мсте словене новгородские шли на верхнюю Волгу и вовсю работал волок на месте современного Вышнего Волочка. Через волок от Новгорода шли ладьи в Булгар, Итиль и далее на Каспий. Мста имела огромное значение для восточноевропейской торговли, и Ольга начала ставить по реке погосты и устанавливать дани. Для Киева в 947 г. была очевидна необходимость установления административного контроля, как минимум, над важнейшими транспортными путями Русской равнины. Ольга понимала, что обладание лишь днепровским речным путем не сделает Киев столицей далее границ днепровского речного бассейна. Ольга стремилась к Волге, так же как ее муж ранее стремился к Тамани.

Проехав из края в край реку Мсту, Ольга вернулась в Новгород и скоро уехала на реку Лугу. С озера Ильмень через реку Шелонь на Лугу вел волок. А руслом Луги можно было попасть в Балтийское море. Княгиня Ольга установила на Луге погосты, дани и оброки.

На северо-западном рубеже словенских земель, на правом берегу реки Нарва, к северу от Чудского озера, и поныне сохранилась деревня с названием Ольгин крест. Не исключено, что в 947 г. Ольга установила над Нарвой каменный крест, ибо, во-первых, посетила эти места, а во-вторых, никогда не скрывала симпатий к христианству и вполне могла отметить рубеж государства крестом.

Летописец сообщает, что сани, везшие Ольгу, стоят в Пскове «и до сегодня». Во времена составления «Повести временных лет» сани Ольги и в самом деле могли сохраняться в Пскове, где княгиня, вероятно, делала остановку. Недалеко от Пскова, на берегу реки Великой, стоит село Выбуты. Тут, по преданию, родилась Ольга.

В 947 г. княгиня Ольга объехала едва не все славянские земли на севере Восточной Европы. Летописец замечает: «… и ловища ея суть по всей земли, знамения и места, и погосты… и по Днепру перевесища и села, и по Десне, есть село Олзино и до сего дни».

Видимо, в Киев Ольга возвращалась руслом реки Десны, через земли кривичей, вятичей, радимичей и северян, не спешивших самостоятельно склонять головы перед Киевом. В верховье Десны, недалеко от волока, соединявшего реку с Угрой, в районе города Ельня, по сей день стоит село Вольговка. А неподалеку, в верховьях бассейна реки Сож, расположено село Вользино. Возможно, в этих селах Ольга останавливалась в 947 г., и, быть может, они стали принадлежать княгине, как принадлежал ей Вышгород. В X в. город Малин принадлежал древлянскому князю Малу. Княжеские и боярские города и села в X в. были еще немногочисленны, но тенденция к их появлению установилась устойчивая.

Уже в низовьях Десны представлен еще один топоним с именем Ольги в основе. К западу от Чернигова, в 947 г. представлявшего собой укрепленный город с обширным посадом и большим курганным некрополем, расположено урочище, именуемое Ольгово поле.

По возвращении в Киев Ольга обняла сына Святослава, которому было пять лет от роду. Летописец особо говорит, что Ольга «пребываше с ним въ любви».

В 955 г. Ольга поехала в Византию. И тут мы прибегнем к свидетельству греческого императора Константина VIII, в середине X в. в посетившего Русь:

«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тот час выходят со всеми русами из Киева и отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд и именно в славянские земли Вервианов (древлян), Другувитов (дреговичей), Кривитеинов (кривичей), Севериев (северян), и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепр, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки… снаряжаются и отправляются в Византию…

…Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из Невогарды (Новгорода), в котором сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски (Гнездово или Смоленск), из Телюцы (Любеча), Чернигоги (Чернигова) и из Вышеграда. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой Самватас…

…Данники их, славяне, называемые Кривитеинами и Ленсанинами, и прочие славяне рубят однодревки в своих городах в зимнюю пору и, отделав их, с открытием времени, когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они (водоемы) впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащивают новые…» (Известия византийских писателей о Северном Причерноморье. — М.-Л., 1934, с. 10).

Константин VIII писал о Руси около 948 г. Из его сочинения можно представить картину полюдья в Древней Руси.

Осенью, как станет лед на реках, из ворот Киева, а в X в. он был невелик, выезжала княжеская дружина, составленная из нескольких сотен, а может, и тысяч отроков, представлявших различные восточнославянские союзы. Были в дружине и варяги. Наиболее знаменит среди них Свенельд, собиравший дань с уличей и древлян.

Ближайшей к Киеву была древлянская земля, и именно ее города, стоявшие на реках Тетерев, Уж, Уборть, ранее всего объезжала киевская дружина. Объехать все волости древлян и за всю зиму было невозможно, и дружина посещала лишь несколько городов, куда загодя свозили пушнину и иной оброк. Это были центры речных долин, подобные городам Радомышль, Мическ или Житомир на реке Тетерев, Искоростень и Овруч в бассейне реки Уж и Олевск на реке Уборть. Древляне под присмотром своих князей к ноябрю отправляли в места остановки киевской дружины транспорты с положенным каждой волости оброком.

Часть дружины возвращалась с древлянской данью в Киев, но основная часть отряда переходила в землю союза дреговичей. И снова все повторялось. Киевская дружина едва ли заходила в глубь полесских лесов и болот, называемых дрегвой. Крупнейшими городами дреговичей на Припяти были Пинск, Давид-Городок, Хотомель, где уже в VIII в. размещалась дружина местного князя, Туров и Мозырь. Эти города и могли посещать киевляне, двигавшиеся в глубь земли дреговичей руслом замерзшей Припяти. Могли киевляне взять дань с дреговичей и на Днепре, в районе города Рогачев, традиционно принадлежавшего Турово-Пинскому княжеству, а ранее входившего в землю дреговичей как форпост на главной торговой артерии Руси.

Земли в верховьях Днепра принадлежали славянскому союзу кривичей. Киевская дружина едва ли далеко отклонялась в движении от русла Днепра вплоть до места, где к нему с юга наиболее близко верховье Десны.

Если начало полюдья Повесть осветила на примере несчастного похода князя Игоря к древлянам, то конечный участок зимнего похода можно угадать из рассказа о поездке княгини Ольги, совершенной в 947 г. Возвращалась в Киев княгиня руслом Десны, минуя земли кривичей, радимичей, вятичей и северян.

У радимичей, сидевших на реке Сож, отношения с Киевом складывались непросто, но речь о том впереди.

Между городами Брянск и Козельск, среди густых лесов, в верховьях реки Жиздры (приток Оки), расположено село Полюдово. Окрестные леса в VIII–XIII вв. населялись вятичами. Возможно, в Полюдово заходили киевские сборщики дани, несколько отдалявшиеся от русла Десны. Но весьма вероятно, что в Полюдово для сбора дани заходил вятичский князь. Во всяком случае во времена Константина VIII вятичи едва ли брались в расчет киевскими сборщиками дани. Да и не упоминает греческий император вятичей. Союз вятичей оказался крепким орешком для Киева и долее других славянских союзов востока Европы оборонял от днепровской столицы свою независимость.

Константин VIII говорит о Внешней Руси, поставлявшей в Киев однодревки. Под Внешней Русью император подразумевал ту часть Русской равнины (главным образом на верхнем Днепре), которая была занята славянами в VI–IX вв. и словно нависала с севера и северо-востока над классической Русью лесостепей Восточной Европы.

Из повествования Константина VIII можно представить такую картину. В зимнюю пору, когда княжеские вирники и отроки отовсюду, куда только могли проехать, гнали к Киеву обозы, составленные из саней, полных скоры и иного добра, замерзшими руслами Днепра, Припяти, Десны и их притоков, в многочисленных городках и деревеньках славян кипела жаркая работа. Славянские топоры валили лес и выделывали множество челнов и ладей. А надо было успеть поохотиться на куниц, соболей и лисиц и позаботиться о дровах. Кроме того, зимой крестьяне плели корзины, пекли хлеба и справляли многочисленные языческие праздники, в XI в. ставшие христианскими.