Сергей Алексеев - Владимир Святой. Создатель русской цивилизации Страница 15

Итак, Олег погиб, не оставив наследников. И Ярополк с полным законным основанием, пусть и оплакав брата, принял власть над Деревской землей. Что касается Свенельда, то он ненадолго пережил свое торжество. К 978 году старого воеводы уже в живых не было, что неудивительно с учетом его возраста. Ярополк вопреки собственным устремлениям оказался правителем большей части отцовского наследия, и правителем самостоятельным. Препятствием оставался только Владимиров Новгород, и Владимир быстро это понял.

Олав

Пока на юге разворачивалась невиданная прежде среди Рюриковичей распря, в Новгороде длилось безмятежное и мирное правление Владимира. Он следил за происходящим между братьями, но до поры это его не тревожило. Из всех событий этого мирного периода упоминание на страницах истории заслужило только появление рядом с Владимиром норвежского княжича Олава Трюггвасона.

Хронология саг еще менее надежна, чем хронология русских летописей. Дата рождения Олава сильно колеблется – хотя в диапазоне «всего лишь» десяти лет. Не так уж много, сравнительно с Владимиром или Святославом. Но излишне много для историка, пытающегося построить последовательный рассказ о событиях тех лет. Ведь об Олаве на Руси – а именно это нас интересует – твердо сообщается лишь то, что попал он туда в девятилетнем возрасте. Будем исходить из того, что наиболее раннее повествование об Олаве относит его рождение к 963 году. Следовательно, появление его в Новгороде следует датировать 972-м, годом смерти Святослава.

Среди служивших Владимиру варягов был знатный норвежец Сигурд Эйриксон. Он пользовался доверием князя, входил в число его приближенных и, помимо прочего, посылался за данью к подвластным Новгороду племенам. Сага, разумеется, несколько преувеличивает влияние Сигурда, утверждая, что он не только получил от Владимира какой-то «лен» (может быть, кормление?), но и вел все дела князя, собирая дань со «всех областей». Кажется, она приписывает ему прерогативы Добрыни, о котором вообще ничего не знает.

Сестра Сигурда, Астрид, вышла замуж за Трюггви, конунга из династии Инглингов, правившего в богатой южнонорвежской области Вик. Трюггви приходилось с ожесточением отстаивать свои владения и их независимость против многочисленных посягательств как сородичей, так и других соперников. Наконец, в 963-м или в 966 году он погиб в борьбе с верховным норвежским конунгом, своим двоюродным братом Харальдом Серой Шкурой. Астрид бежала на запад, на Оркнейские острова, где следы ее потерялись. Ей требовалось спасти своего малолетнего сына Олава не только от людей Харальда, но и от недавнего союзника его отца – ярла Хакона из рода Халейгов. Тот намеревался истребить правящий род Инглингов и завладеть властью над Норвегией.

В сезон полюдья в конце 972 года Сигурд отправился за данью в земли чуди или, по-норманнски, в Эстланд. Объезжая с приданной дружиной эстские поселения, он следил за тем, чтобы дань была уплачена с каждого «дыма» – домохозяйства – один из действительно известных на Руси способов ее сбора, мягкий по сравнению с практиковавшейся на собственно словенских землях данью «от мужа». В одном из домов Эйрик не застал работавшего в поле хозяина, но обнаружил играющих детей. Один девятилетний мальчик почтительно приветствовал его. Сигурд был поражен его обхождением и с симпатией сказал: «То вижу я, добрый мальчик, что ты ничуть не похож на местных жителей, внешностью или речью. Теперь скажи мне имя свое, и род, и родину».{ Здесь и далее «Сага об Олаве» в различных редакциях цитируется по изданию: Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. Т. 1. М., 1993.}

Ответ был: «Олавом зовусь я, и Норег – моя родина, род мой – королевский». Сигурд опять спросил: «Каково имя твоего отца или матери?». Олав ответил: «Трюггви зовется мой отец, и Астрид – мать». Сигурд, начавший понимать, спросил еще: «Чьей дочерью была твоя мать?» Олав сказал: «Она была дочерью Эйрика из Опростадира, могущественного человека». Обрадованный Сигурд соскочил с коня и расцеловал мальчика. «Я брат твоей матери, – воскликнул он, – и определенно это радостный день, когда мы здесь встретились!»

Сигурд стал расспрашивать Олава о том, как тот оказался в Эстланде. Что помнил и мог рассказать о своих злоключениях в возрасте девяти лет реальный Олав, нам теперь не узнать. Впрочем, по старейшей из пространных саг о нем, его судьбу делил мальчик постарше, и он мог рассказать больше. Как бы то ни было, мы располагаем только расходящимися версиями саг. По самой старой, содержащейся в самых древних и кратких из саговых сводок, Астрид, узнав о том, что ярл Хакон плетет козни против ее ребенка, вверила его судьбу воспитателю Торольву Вшивобородому и тайно отправила с Оркнейев. Сама она осталась там, поскольку скрыть собственный отъезд сочла невозможным. Торольв отправился в Швецию через собственные земли ярла Хакона, северонорвежский Трандхейм, и «через величайшие опасности» прибыл наконец в безопасные шведские земли. Оттуда, однако, он вознамерился поехать на Русь, где жили его родичи. Течение отнесло корабль Торольва к берегам Эстланда. Около острова Эйсюсла (Сааремаа), известной пиратской обители, на корабль напали разбойники-эсты. В завязавшемся бою Торольв был убит, Олав же захвачен и продан в рабство.

Последующие саги, однако, расцвечивают картину несчастий мальчика новыми подробностями. Какие-то из них могут быть и достоверны, но какие-то – явно вымышлены. Так, создатель цитированной ранее пространной саги, монах Одд, отправляет вместе с Олавом на восток и его мать, вопреки ясным свидетельствам более ранних источников. Ее якобы тогда же захватили эсты и продали отдельно от сына. Сообщение это восходит к семейным преданиям одного богатого южнонорвежского рода, основатель коего будто бы выкупил Астрид и на ней женился. Тот же Одд упрощает сюжет, утверждая, будто Торольв отправлялся не к какой-то своей родне, а к Сигурду (более ранние саги даже имени Сигурда не называют).

Олава якобы дважды перепродавали. Сперва его держал при себе некий Клеркон – пират, убивший Торольва на глазах у ребенка. Наиболее поздние версии добавляют, будто Торольв пал не в бою, а был убит Клерконом позже – разбойник счел, что он слишком стар для продажи в рабство. Затем за «необычайно хорошего козла» Олава купил другой эст, с подозрительно похожим именем Клерк. Следующим и последним хозяином Олава, давшим за него «драгоценную одежду» – плащ, был Эрес. О нем сообщаются уже некоторые, хотя и сомнительные, подробности – имя жены Рекон и сына Реаса. Вместе с Олавом перепродавали сына Торольва, Торгильса, который был чуть старше. Эрес относился к Олаву очень хорошо. Он ни в чем не отказывал мальчику и растил его вместе со своими детьми, отнюдь не как невольника.

Сколько лет провел Олав в Эстланде, неясно. По наиболее частой в сагах версии, он прожил там шесть лет, то есть попал в плен в три года. Но по другой, и одной из самых ранних, три года ему было в момент смерти отца. Торольв же прожил в Швеции некоторое время, прежде чем отправиться в злосчастную поездку за Балтику.

Возвращаемся теперь к повествованию пространной саги. Услышав от Олава обо всем происшедшем, Сигурд спросил: «Хочешь ты теперь, родич, чтобы я купил тебя у твоего хозяина, и ты бы не был больше у него в неволе и услужении?» «Мне теперь стало хорошо, – ответил Олав, – по сравнению с тем, что раньше, но я очень хотел бы быть освобожденным отсюда, если бы мой брат по воспитанию был освобожден из рабства и поехал бы он со мной прочь». Сигурд обещал ничего не пожалеть для такого исхода.

Между тем Эрес вернулся домой. После положенных приветствий – а хозяин встретил княжеского посланца с глубоким почтением – Сигурд предложил продать двух мальчиков «за любую цену». «Я теперь тотчас заплачу за них», – поручился он. Эрес, однако, ответил: «Я продам старшего мальчика, как мы договоримся, а младший у меня не для продажи, потому что он умнее и даже красивее, и его я люблю много больше, и мне трудно расстаться с ним. И я не продам его, кроме как по большой цене». «Как высоко поднимется цена?» – решительно спросил Сигурд. Эрес стал отнекиваться, но под натиском норманна не устоял. Уговорились на том, что за Торгильса Сигурд дал марку золота, а за Олава – девять, и то Эрес принял их без охоты. Скандинавская марка (около 218 г) равнялась примерно четырем новгородским гривнам. Сорок (не золотых) гривен – стандартный выкуп «за голову» на Руси.

Вместе с обоими детьми Сигурд покинул Эстланд и вернулся в Новгород. Здесь он втайне воспитывал Олава у себя дома. Варяг опасался, что непрошеное воспитание иностранного королевича вызовет княжеский гнев. Так что немногие знали о происхождении Олава. Поздние саги придумывают даже особый русский закон, «что там не полагалось воспитывать сына конунга из иноземного рода или из далекого государства без ведома самого конунга», то есть русского князя. «Закон» мог и существовать – как негласное и неписаное, всем без слов понятное правило приличия. Ясно, что воспитание столь родовитых изгнанников и претендентов вполне могло привести и к международным осложнениям, и даже к войне. Харальд же Серая Шкура, конунг Норвегии, пусть и занятый постоянно внутренними распрями, славился как дерзкий викинг, не раз нападавший на чужие края.