Александр Карпов - Азовский флот и флотилии Страница 15

В 1710–1711 гг. Таганрогская верфь продолжала ремонтировать старые и строить новые корабли. Об этом красноречиво свидетельствует письмо вице-адмирала К. И. Крюйса, посланное им и 1711 году Петру I в связи с ожидаемым его приездом в Таганрог. В нем он сообщает, что во время недавнего посещения города Апраксиным «могли идти на парусах, спущенные на воду корабли „Меркуриус“, „Уния“, два новых фрегата, которые строены через Немцова, шнява, которую строил греческий мастер, також две русские бригантины, которые сего числа отправлены крейсовать с несколькими лодками. Також в готовности к парусному хождению тарбан, 2 галеры, 11 итальянских галиотов и скампавеев. Корабль „Божие Предведение“ („Гото-Предестинация“ — А. К.) плотницкою и конопатною работой готов… и выведен из гавани для остнастки.

Корабли „Скорпион“, „Геркулес“, „Вилькельгак“ и „Дельфин“, при которых еще плотничная и кузнечная работа есть, токмо надеюсь, что к приезду великого адмирала то уготование да исполнится. Брандер хоперский спущен на воду и на сей недели оснащен будет, и ежели работа по последнему указу будет чиниться, то помышляю, что Ваше Величество с Божьей помощью сильную флоту может иметь»[26].

Из этого письма видно, что воронежские, донские и хоперские верфи продолжали доставку в Таганрог корабельных заготовок. Здесь корпуса будущих кораблей достраивались, оснащались мачтами, парусами, орудиями, укомплектовывались командами и после этого выходили в море для несения боевой вахты.

Представляет интерес технология строительства судов на Таганрогской верфи. После того, как все части корпуса были готовы, к его сборке приступала первая бригада. Выполнив работы до первой палубы, она переходила к закладке второго судна, где выполняла аналогичную работу, затем — третьего и т. д. Эту бригаду сменяла следующая, которая надстраивала вторую палубу. Ей на смену приходила со своим мастером третья бригада и т. д. Обычно ко времени закладки корпуса последнего корабля первый был готов для вывода на глубокую воду, и специальная команда приступала к его оснастке. При ограниченном количестве рабочих рук такой поточный метод закладки и строительства кораблей исключал простои рабочей силы и обеспечивал их спуск на воду в более короткие сроки.

Строительство Азовского морского флота и Таганрогской верфи не могло не насторожить турецкое правительство, расценивающего его как приготовление русских к войне. Отношения между Турцией и Россией обострились особенно после бегства в Константинополь разбитого под Полтавой Карла XII[27].

Русский посол в Турции П. А. Толстой[28] старался убедить турецкое правительство в том, что в Таганроге производится только разборка и слом старых судов. Он предложил великому визирю отправить туда доверенное лицо для инспекции.

И вот, 1 сентября 1710 года уполномоченный Порты прибыл в Таганрог. Его под разными предлогами в город не пустили, но очень обстоятельно знакомили с восточным побережьем залива, где в одном месте показали разобранный корабль. «И это — все, что вызывает опасения султана», — убеждали его. Посланец визиря был удовлетворен.

Однако это не повлияло на решение турецкого правительства. Подстрекаемое шведским королем Карлом XII, при содействии австрийской и французской дипломатии оно 20 ноября 1710 года объявило войну России. В результате Приазовье вновь стало одним из театров боевых действий. С наступлением весны турецкие корабли стали все чаще и чаще появляться в Азовском морс, но вступать в бой с русскими судами не решались. И это не случайно. В это время под командой адмирала Ф. М. Апраксина и вице-адмирала К. И. Крюйса в Азовском море находился большой флот, в котором числилось свыше 60 судов, в том числе более десяти кораблей, два фрегата, несколько десятков бригантин, галер и скампавей, 7 шняв, один брандер, а также множество различных лодок.

В отряд кораблей входили 70-пушечный «Спящий лев», 60-пушечные «Гото-Предестинация» и «Шпага», 50-пушечные «Геркулес», «Скорпион», «Ласка» и «Уния», 30–40-пушечныс «Вилькельгак», «Дельфин», «Еж», «Меркурий» и «Соединение».

Среди шняв выделялись «Таймалар» и «Лебедь» под командой капитан-поручиков В. И. Беринга[29] и П. П. Бредаля. Оба офицера прибыли на Азовское море с Балтики. Получив под свою команду небольшие двухмачтовые суда, вооруженные 14 орудиями небольшого калибра, молодые капитаны навели на них образцовый порядок и высокую воинскую дисциплину. Каждый из 80 членов экипажа хорошо знал свое место, четко выполнял команды старших, проявлял полезную инициативу. Экипажи судов безукоризненно выполняли посылочную и дозорную службу, участвовали в перевозке людей и грузов.

Во второй половине июня 1711 года турецкий флот активизировал свою деятельность. Прошли стычки между отдельными группами кораблей. В начале июля казацкие лодки захватили мелкое турецкое судно с командою 15 человек. В середине июля турецкая эскадра в составе 18 кораблей, 14 галер и множества мелких судов вошла в Таганрогский залив. 19 июля часть неприятельских галер отделилась от турецкой флотилии и направилась в сторону Таганрога. Но как только им навстречу вышли корабль «Соединение» и три шнявы, турки под парусами и на веслах быстро ушли к своему флоту.

22 июля рано утром турецкая эскадра, бросив якоря в четырех милях от Таганрогской гавани, стала высаживать десант у Петрушиной косы, намереваясь захватить город с суши. Узнав об этом, адмирал Ф. М. Апраксин направил туда под командой полковника Бровера отряд, состоящий из 1500 казаков и двух батальонов пехоты с четырьмя орудиями. Отряд решительно бросился на высадившихся турок и сбросил их в море. Под угрозой русского флота турецкая эскадра ушла на запад.

Из показании пленных было выявлено, что в составе всего турецкого флота находилось свыше ста двадцати кораблей и судов, имевших на своих бортах более 1100 пушек. Общее количество членов экипажа и войск превышало 30 000 человек. И все же, несмотря на явное превосходство в силах, турецкий флот не пошел на обострение.

Летом 1711 года, с целью предупреждения нападения татарских войск со стороны Кубани, Ф. М. Апраксин направил туда большой отряд русских войск и казаков. Этот поход завершился разгромом значительных вражеских сил.

Если на Азовском море и в Приазовье дела русских войск и флота были благополучны, то в районе реки Прут, где шли основные военные действия, они потерпели неудачу. Петр I вынужден был пойти на заключение Прутского мирного договора, по которому Россия обязалась отдать Турции Азов, срыть Таганрогскую и другие крепости.

В царском указе, врученном 1 августа 1711 года руководителю обороны Приазовья Ф. М. Апраксину, говорилось: «Понеже, не допуская мы дальнейшего кровопролития между войсками нашими и турецкими, согласились с его султанским величеством вечный мир учинить; для довольства в оном миру город Азов с их землями, которые взяты в прошлой войне, отдать, новостроенные разорить, что повелеваем вам учинить»[30].

Через полтора месяца Петр I вновь присылает письмо адмиралу Ф. М. Апраксину, в котором дает указания относительно разрушения Таганрога: «Как не своей рукой пишу: нужно турок удовлетворить… Таганрог разорить как можно шире, однако же, не портя фундамента, ибо, может быть, бог иначе совершит».

Все работы на юге прекратились. Свыше двадцати недостроенных кораблей были разобраны. Часть готовых и недостроенных кораблей остались на стапелях воронежских и донских верфей и со временем пришли в негодность. Не увенчались успехом попытки перевести исправные корабли из Азовского флота на Балтийское море. Некоторые из них были проданы Турции, другие сожжены. Среди проданных кораблей оказались краса и гордость Азовского флота «Гото-Предестинация» и «Ласка», шнявы «Дегас», «Лизет», «Фалк», несколько бригантин и галер.

Были срыты крепостные валы Таганрога, взорваны его укрепления и гавань, разобраны доки. Руками русских было уничтожено то, что досталось им столь дорогой ценой. Это была огромная потеря, которая надолго замедлила продвижение России на юг. Но сдача азовских берегов была вынужденной и временной уступкой туркам. Вернуть Азов и Таганрог, возродить Азовский флот Петр I не успел. Это сделали его преемники.

Опись и съемки моря

В связи с Азовскими походами и необходимостью укрепления береговой линии для защиты от турок и татар, а также с развитием на Азовском море и его главной реке Дон военного и торгового мореплавания, в петровский период осуществлялись описные, съемочные и гидрографические работы.

Первые гидрографические сведения о Приазовье в то время встречаются в дневнике генерала П. Л. Гордона, в котором сообщается, что вскоре после разгрома Азовской крепости царь и его приближенные на гребных судах отправились к Таганрогу, который представился путникам высоким мысом. «Осмотрев местность и убедившись, что положение ея удобно для гавани, — пишет Гордон, — мы отправились к другому низкому мысу, лежащему в одной или двух английских милях от первого. Эта местность оказалась ниже и с глинистым грунтом; вблизи находился небольшой остров, лежащий против Очаковского рога… По сравнении обеих местностей, большинство мнений оказалось в пользу первой, по возвышенности, ея каменистой почве, достаточной глубине моря и простору для устройства гавани. При всем этом оказался источник хорошей воды»[31].