Ольга Грейгъ - Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам Страница 15

Да, и вот еще на что следовало бы обратить особое внимание: «Плеханов был первым марксистом, который взялся за научную разработку истории русской общественной мысли, собрав и систематизировав по этому вопросу огромный материал. Его трехтомная работа «История русской общественной мысли» явилась первым сводным обобщающим трудом, который охватывает историю… с древнейших времен до конца XVIII в. и написан в целом с марксистских позиций (1-й том вышел в 1914 г.)» (БСЭ, т. 20, с. 30–31). Вот так переписывалась настоящая история Русского государства с древнейших времен; вот так писалась «под себя» — с марксистских позиций! А ведь в русском обществе господствовала тогда безраздельная, святая вера в самобытность русского исторического процесса и бесклассовость русского общества! — потому что все сословия (а никакие не классы!!!) были в государстве привилегированными, почитаемыми, и Российская Империя считалась тогда Державой № 1 в мире. Вот что было страшно черным силам; вот что надобно было разрушить… И тогда чистое и доверчивое общество стали растлевать ложью, шантажом и развратом.

Плеханов стал на время главным пауком, знающим проложенную между Россией, Великобританией и Америкой дорогу к самым-самым главным мировым паукам в банке (можно правдиво пошутить: главным паукам в Мировом Банке); на него сделали ставку, он — резидент Ордена, он блюдет интересы заморских хозяев, ожидающих своего часа вступить на плечи «лезущих за дорогим предметом, лежащим очень высоко»… Помните это: когда-то хасидский ребе Шломо из Карлима учил: «Один прохожий увидел очень дорогой предмет, лежащий очень высоко. Желая его достать, он попросил нескольких людей выстроиться в «пирамиду», чтобы верхний достал предмет. Один из них, стоящий ниже всех, спросил: «Что я тут делаю? В конце концов, я-то не попаду наверх!» И он отпрыгнул, подвергая опасности жизни стоящих выше. Мы все одинаково необходимы — стоящие высоко и стоящие низко. Если даже один человек не будет участвовать в общем деле, успеха не достигнет никто» (Раввин Иосиф Телушкин. Еврейская мудрость. Ростов-на-Дону, 2001).

Предметом, который захотят получить выстраивающиеся в пирамиду революционеры, станет Российская Империя.

Со временем вместо Плеханова резидентом станет Лев Троцкий (Лейба Давидович Бронштейн); его заменит Владимир Ильич Ленин (Ульянов); того сменит Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили), который, «кинув» всех, начнет свою войну за… овладение Орденом…

И вот в этом масонском котле приходилось вариться молодой русской дворянке Надежде Константиновне Крупской, имеющей природный ум, смекалку и множество талантов, которые разовьются в ней от испепеляющей ее сердце ненависти и презрения…

Чем больше проходило времени, тем более плотной массой скапливались вокруг нее ненавистники русскости. Среди ее окружения — С.Н. Южаков, П.Ф. Куделли, Л.М. Кни-пович, А.А. Якубова, З.П. Невзорова. В 1892 г. наконец арестован и осужден на шесть лет тюрьмы Бруснев; в жизни Крупской появляются Глеб Кржижановский, Семен Фунтиков, Герман и Леонид Красины, государственные преступники, романтики и дегенераты, психопаты и простодушные, гомосексуалисты и нигилисты, лесбиянки и убийцы. От подобной компании враз может поехать «крыша», если в тебе нет прививки от греха нездоровой наследственности…

Посмотрим на некоторых из этих людей через призму нынешнего восприятия, без налета всякой идеологии.

Среди представителей плехановской группы «Освобождение труда» Аксельрод Павел Борисович (1850–1928, Берлин). Учился в Киевском университете. С 1900 г. один из редакторов «Искры» и «Зари». С 1883 по 1903 г. писал пропагандистские работы, восхваляя марксизм. Один из лидеров II Интернационала. Со II съезда РСДРП (1903) — один из идеологов меньшевиков, враг большевиков. Вот так и был «один из…» Пирамиды.

Аксельрод Любовь Исааковна (псевд. Ортодокс; 1868–1946)у в БСЭ названа «русским философом и литературоведом». А в ЛЭ, 1929, т. 1, раздел 79–80 читаем: «Теоретик марксизма, родилась в местечке Тунимовичи Виленской губ, в раввинской семье. На 15 году жизни, попав в Полтаву, примкнула к нелегальному движению. Первые революционные шаги сделала в Харькове, Мелитополе и Вильно, откуда эмигрировала в 1888 в Париж…Из Парижа переехала в Швейцарию. В 1892 стала социал-демократом. В 1900 окончила Бернский университет со званием доктора философии». В те годы там действительно училось много евреев из Российской Империи.

В революционном движении с 15 лет, член группы «Освобождение труда». Работала в нелегальных газетах «Искра» и «Заря», «читала лекции и доклады в эмигрантских колониях», — усердно отрабатывая хлеб перед своими работодателями из-за океана. В 1903 примкнула к меньшевикам. «В 1906 вернулась по амнистии в Россию, продолжая работать в РСДРП и состоя членом нелегального ЦБ профсоюзов». В начале революции 1917 г. состояла членом ЦК меньшевиков… Уцелела и в 1921–1923 гг. преподавала в Институте красной профессуры («руководила сценарием по философии»); позднее работала в Институте научной философии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов АН СССР (РАНИОН) и Государственной академии художественных наук («состояла руководительницей ее социологического отделения»; т. е. следила за тем, чтобы там учились свои). Позже мы еще поговорим о том, КЕМ и КАК создавались советская идеология и искусство.

Аптекман Осип Васильевич (1849–1926). Пребывая в тюрьме — в Трубецком бастионе Петропавловской крепости в начале 80-х годов XIX века, восхищался, что в тамошней библиотеке имеется… «Капитал» К. Маркса. Кстати, многие преступники, отбывающие здесь; между прочим, непродолжительные сроки, отмечали хороший подбор книг в тюремной библиотеке; имелись также журналы «Отечественные записки», «Знание», «Вестник Европы». «Каторжный режим весь целиком свелся к полной изоляции узника от внешнего мира» (М. Гернет, с. 147); сотоварищами по изоляции в этой крепости в 80-х годах были: Бух, Кобылян-ский, Квятковский, Зунделевич, Гондельберг (повесился на полотенце), Цукерман, Фриденсон, Ланганс, Савелий Злато-польский, Тригони, Айзик Арончик, Григорий Исаев, Дриго, Якимова, Евгения Фигнер, Вера Фигнер, Мария Грязнова, Оловенникова («проявила признаки психического расстройства и много кричала»; дважды покушалась на самоубийство), Геся Гельфман (была приговорена к смертной казни за причастность к убийству Александра II, но оказалась беременной), Коган-Бернштейн, Липпоман, Цицианов, Штромберг, Людмила Волкенштейн, Геллис Меер, Владимир Бубнов. И другие, чьи имена еще не раз промелькнут на страницах книги.

Дейч Лев Григорьевич (1855–1941), родился в Тульчине в купеческой семье. С 19 лет «народник», в 21 подвергся аресту, бежал. В 1877 г. — один из организаторов-провокаторов крестьянских выступлений в Чигиринском уезде Киевской губернии, причем восстание организовывалось посредством распространения среди крестьян «Золотой грамоты» — подложного царского указа. Арестован, но снова бежал. Член организаций «Земля и воля», «Черный передел», «Освобождение труда». В 1880 эмигрировал, организовал нелегальную перевозку подрывной литературы в Российскую Империю. В 1884 г. арестован немецкими властями, передан России, приговорен к 13 годам каторги и поселению в Восточной Сибири. В 1901 вновь бежал, примкнул к «Искре». Убежит и в четвертый раз в 1906-м.

Член администрации Заграничной лиги русской революции. В 1911–1916 гг. жил и работал в США у «хозяев», издавал в Нью-Йорке журнал «Свободное слово». В 1917 вернулся в Петроград, стал одним из лидеров меньшевизма. После революции от политической деятельности отошел, работал над изданием литературного наследства Плеханова.

Приведем любопытный текст: «По воспоминаниям Дейча, поступившего в Карийскую каторгу в декабре 1885 года, тюремная община… была уже полностью восстановлена, камеры по-прежнему не запирались. Происходили усиленные занятия различными науками, чтением, пением, разведением огорода и цветников. Развлекались игрой в шахматы, в городки, а зимой катанием с гор. Иногда летом устраивали чаепитие на дворе за общим столом… Узники не носили оков, не были заняты каторжными работами… Во второй половине 80-х годов политические каторжане на Каре могли с гордостью указывать на свою библиотеку, на «рабочую академию» с научными занятиями и лекциями по разным отраслям знаний, на свой хор, который пел хоровые партии из опер, на сохранение своего человеческого достоинства… Политическая женская каторга на Каре возникла несколько позднее мужской…По словам Дейча, условия заключения в ней были лучше, чем в мужской. Число политических каторжанок, одновременно пребывавших в ней, было невелико (в 1885 году — 10) (М. Гернет, с. 323–324). За 18 лет тюрьму на Каре прошли аж 211 человек! Да, слишком «суров» был царский режим к преступникам, и скоро революционеры исправят ситуацию: создадут концлагеря, в которых — будь царские власти умнее — должны были бы сидеть революционеры еще в XIX веке…