Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории) Страница 15

Русские действительно считали эти земли Новой Россией — и естественным продолжением «старой», и дополнением к ней. В наше время название Новороссия если и употребляется, то по отношению к территориям на кавказском побережье Черного моря, и, похоже, в основном благодаря городу Новороссийску — он не дает забыть и о названии всей территории.

А до 1917 года слово Новороссия употреблялось ко всем территориям, приобретенным в конце XVIII века, и в 1865 году университет в Одессе так и на- звали — Новороссийский.

И в XIX веке происходит расширение пределов империи — но Россия, Русь остается практически стабильной с 1780–х годов. Завоевания Потемкина, право на которые Турецкая империя последний раз подтвердила в 1812 году, стало быть — это последнее в истории расширение пределов России. Подчеркну еще раз: не многонациональной Российской империи — а именно России, Russland, страны русских.

DRANG NACH КAUКASUS[6]

Строго говоря, Турция не имела никакого права отдавать, а Российская империя не имела права у нее брать земли к югу от реки Кубань. Потому что река Кубань разделяла территорию Крымского ханства и земли небольшого народа адыгейцев. Впрочем, это был не единый народ, а группа родственных племен — натухайцев, темиргоевцев, шапсугов, абадзехов, бжедухов… Впрочем, всех не перечислить… и не надо. Все эти племена имели свои языки, свою территорию и вовсе не считали себя подданными ни турецкого султана, ни крымского хана. Крымские ханы адыгейцев грабили почем зря: угоняли у них скот и людей, отнимали имущество, но это было не уплатой налога, даже не данью, а добычей, полученной в набегах.

Известно, что в 1555–1557 годы к Ивану Грозному явилось посольство от адыгов, кабардинцев и черкесов. Главная просьба была — «оборонить» мирных людей от набегов «крымского царя».

Иван Грозный удовлетворил просьбу о защите. Одной из его жен стала черкесская княжна Мария Темрюковна, жестокость которой даже на фоне опричнины производила сильное впечатление на современников. По крайней мере, ни одна другая жена Ивана Грозного не смеялась от удовольствия и не хлопала в ладоши при виде пыток и казней.

Стремясь сблизиться с адыгами и помочь им, царь даже послал на юг отряд стрельцов. Судьба ратных людей печальна — ни один из них не вернулся домой, и не столько от стрел крымчаков, сколько от непривычного климата и болезней. Для мировой политики никаких серьезных последствий это событие не имело, но некоторые историки именно отсюда ведут историю отношений народов Кавказа и России.

На мой взгляд, отношения эти сложились много позже, в XVIII веке, и стали прямым продолжением русско–турецких войн и борьбы с Крымом.

Турция строила крепости и к югу от Кубани, на современном Черноморском побережье. И против России, чтобы не пустить ее на Северный Кавказ, не дать ей наступать отсюда на Турцию. Настанет день, и русские армии действительно пойдут к турецкой территории с Северного Кавказа.

Крепости строились и как опорные пункты для освоения огромного, богатого края, почти пустого с точки зрения цивилизованного человека. Предкавказье — это вовсе не горные области; почти 200 тысяч квадратных километров с почти субтропическим климатом, степи и леса с кабанами, леопардами и оленями, фазанами и утками. Роскошные черноземы, о которых говорят: «посади оглоблю — вырастет телега»).

На побережье Черного моря земля похуже, местами мало пресной воды — но зато и климат курортный. В наше время это край сплошных здравниц, и специалисты считают — как курорты Геленджик, Сочи и Анапа стоят и Кипра, и Испании.

Разница была в том, что у. Турции не было сил колонизовать, даже не было сил удерживать эти роскошные земли, а у Российской империи были и силы, и возможности. По договору 1791 года, заключенному в Кючук–Кайнардже, Предкавказье тоже отходило к России. Турция отдавала то, что ей не принадлежало, Россия брала земли вольных народов Северного Кавказа.

На Северный Кавказ хлынул поток переселенцев.

В 1749 году близ устья Дона, чуть севернее Азова, поставили Темерницкую таможню — для торговли с Турцией. Уже в 1762 году Темерницкая таможня стала важным торговым пунктом С торговым оборотом больше чем в 240 тысяч рублей.

В 1761 году здесь основывают крепость, названную в честь митрополита Дмитрия Ростовского. В 1796 году тут уже вырос город Ростов–на–Дону.

В 1793 году черноморские казаки основали военный лагерь на реке Кубань. Лагерь вырос в станицу Екатеринодарскую. Затем — в город Екатеринодар. С 1920 года этот город называется Краснодаром.

Расселение русских сразу же пошло и на восток, в сторону Каспийского моря. В 1818 году основана крепость Грозная. В 1869 году крепость уже не нужна, она переименована в город Грозный. При советской власти он стал столицей Чечено–Ингушской АССР.

Общее же число русских поселенцев на Северном Кавказе уже в 1800 году превысило 100 тысяч человек; русских стало больше, чем местных жителей.

Побережье Черного моря Турция оставляла при себе. В 1722 году на берегу красивой глубокой бухты турки построили крепость Суджук–Кале. В ходе Русско–турецкой войны 1806--1812 годов русская армия заняла побережье, разрушила турецкие опорные пункты. В том числе и крепость Суджук–Кале была разрушена русскими войсками.

Бухта не стала менее глубокой, удобной и красивой от того, что переменила хозяев. В 1838 году на месте турецкой крепости основан город Новороссийск. Он быстро стал важным опорным пунктом для русского освоения края.

Вот только на адыгов политика и Турции, и России производила слабое впечатление. Они «почему–то» вообразили, будто это их земля, и намерены были ее защищать. Они защищали свою землю и от турок, но турки никогда не вторгались в их жизнь так, как вторгались русские. И турки никогда не пытались колонизовать Адыгею, не селились в ней большими деревнями, вытесняя коренных жителей и захватывая их земли. Русским земля могла казаться пустой, но каждая роща, каждый луг и каждый клин пахотной земли были для адыгов собственностью рода или племени, местом обитания совершенно конкретных людей.

Жизнь русских колонистов в Адыгее… я хотел сказать, в Новороссии, к югу от Кубани, отличалась своеобразием. Возле любой деревни, близ любой дороги могли засесть в засаду черкесы, нападали на людей, а детей и девушек еще и крали, чтобы продать на невольничьих рынках. Пышные блондинки в Турции сделались ходким товаром еще со времен татарских набегов. На девицу можно было выменять ружье, а если повезет — и боевого коня. В результате русским поселенцам ходить по одному не рекомендовалось, детей за околицу села не отпускали, а умение стрелять и рубить саблей оставалось таким же обязательным навыком сельского хозяина, как умение косить или запрягать лошадь.

С кем поведешься, от того и наберешься. Русские тоже стали красть девиц у адыгейцев. Правда, рабами они не торговали — наверное, хотели кому–то доказать, что они лучше дика… я хотел сказать, лучше адыгейских патриотов. Краденых девиц обычно крестили и выдавали замуж за парней: как во всех обществах первопоселенцев, женщин у русских не хватало.

Правда, и адыгейские. девушки проявляли варварскую дикость: не в силах оценить приобщения к цивилизации, случалось, они резали мужей и убегали обратно, к сородичам. Предоставляю читателю самому судить, какая сторона в этих своеобразных отношениях была более грубой и непривлекательной.

У американцев был Дикий Запад… у русских был Дикий Юг — примерно с такими же нравами. Но в США Дикий Запад не был неизменным местом. Постепенно, в среднем за полвека, и долина Миссури, и Великие Равнины приобретали более приличный вид. Прерии становились полями, военные лагеря — городами, а еще не истребленные индейцы оседали на землю или уходили прочь, на запад. Туда же уходили и европейцы — любители специфического образа жизни.

Кавказская война для большинства современных русских овеяна романтикой — это война в теснинах гор, на фоне снеговых вершин. Но вот судьба Александра Александровича Бестужева, декабриста, ставшего известным писателем под псевдонимом Марлинский… Впрочем, об этом человеке надо рассказать особо.

МАРЛИНСКИЙ — ПЕВЕЦ DRANG NACH КAUКASUS

Александра Бестужева и при жизни, и после смерти многие считали фигурой самой романтической. Аристократ по происхождению, племянник принца Александра Вюртембергского, наполовину немец, он имел большие родовые связи и в России, и в Германии.

Александр Бестужев прославился как отчаянный дуэлянт, великий любитель играть со смертью. М. С. Лунин писал о людях такого типа: «они всегда считали себя героями». Добавлю — многие тоже считали этих психов героями.

Бестужев пописывал неправдоподобно романтические рассказы. До 14 декабря он лишь иногда подписывался псевдонимом «Марлинский». В рассказах Бестужева–Марлинского выведен целый набор вариантов героической судьбы, как он ее понимал. Наряду с героями, романтически гибнущими за отечество, у него есть много фигур тех, что стали героями, так сказать, в частной жизни. Людей с «кипящим здоровьем», «бешеным нравом», «неуступчивых к враждующей судьбе»… и вечно принимающих разные картинные позы.