Альфред Хаттон - Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием Страница 15

Для поединка должным образом следует подготовить Арену; ответственным за поле является церемониймейстер или его помощник.

Перед началом поединка следует сделать объявление о том, чтобы никто, кроме двоих бойцов, не смел шевельнуться или издать какой-либо звук или крик, способный помешать поединку.

Объявление, провозглашаемое на дуэлях: «Судья приказывает именем Короля, чтобы никто из присутствующих, вне зависимости от звания и сословия, не смел подавать ни обвинителю, ни обвиняемому знаков звуком или словом, из-за каковых тот мог бы получить преимущество над другим. И чтобы никто не двигался и все сидели на своих местах. И чтобы все держали свои палки и оружие при себе, не давая возможности обвинителю или обвиняемому воспользоваться чьим-либо оружием или другими оказавшимися в зоне досягаемости предметами, под страхом пыток, конфискации Земель, Шатров, вещей и Скота, тюремного заключения или денежного штрафа — на выбор и по желанию Короля».

Клятва, приносимая на дуэлях: «Клянусь Правосудию, что я сегодня не ел и не пил, что нет у меня с собой ни кости, ни Камня, ни травы, ни… колдовских чар и амулетов для уменьшения силы Господня слова и усиления диаволова, и что дело мое правое, так да поможет мне Господь со всеми святыми, и на этой Библии…»

Мы рассмотрели историю нескольких поединков, наблюдали за триумфом победителей и, возможно, сочувствовали побежденным. Все это были либо церемониальные бои за прекрасных дам и рыцарскую честь, либо бои насмерть, призванные решать частные ссоры. Прежде чем попрощаться с эпохой рыцарства, стоит уделить немного внимания и тому, как осуществлялось правосудие над теми отступниками-рыцарями, которые нанесли тяжкие оскорбления своему сюзерену или законам правосудия и морали. Представители власти судили их и выносили приговор, как правило смертный; однако, прежде чем попасть в руки палача, приговоренные должны были пройти через публичное разжалование — лишение поместья, рыцарского звания и всех привилегий, которыми они до того обладали. Церемония разжалования была мрачна и ужасна, чему мы сейчас и будем свидетелями.

Собирается суд, состоящий из двадцати-тридцати безупречных рыцарей или эсквайров. Рыцаря-изменника предают этому суду. Герольдмейстер или герольд оглашает обвинение, перечисляя все подробности преступления и приводя свидетельства. Суд, выслушав обе стороны и должным образом посовещавшись, признает подсудимого виновным и предписывает, чтобы прежде казни его публично разжаловали из рыцарей и дворян и лишили всех прежде полученных знаков отличия, после чего ответчика возвращают в тюрьму.

Для должного исполнения приговора воздвигают два помоста лицом друг к другу. На одном из них — ковры, гобелены и роскошные сиденья, он приготовлен для рыцарей и эсквайров, составляющих трибунал; среди них — герольдмейстер и герольды с помощниками, они облачены в свои геральдические камзолы с гербами. Второй помост — из грубой древесины, с шестом на краю, ближайшем к судьям, — предназначен для казни преступника; на шесте — его гербовый щит, вымазанный черным и перевернутый. Судьи занимают свои места, из темницы выводят приговоренного, заставляют подняться на подготовленный для него помост и встать на колени перед трибуналом. Он в полном боевом облачении, при всех своих орденах и регалиях. По обеим сторонам помоста восседают двенадцать священников в стихарях. Герольд зачитывает решение суда, и священники начинают читать заупокойную всенощную полностью, делая после каждого псалма паузу, во время которой герольды снимают с приговоренного часть доспехов. Начинают со шлема, который при этом поднимают вверх, громко объявляя:

— Поглядите же на шлем предателя и бесчестного рыцаря!

После этого шлем разбивают на кусочки, и священники начинают следующий псалом. Подобным образом рыцарь лишается латного воротника или золотой цепи, боевых рукавиц, панциря, меча, позолоченных шпор и прочих деталей доспехов. В конце концов его гербовый щит снимают с шеста, на котором он был выставлен, и разламывают на три части с помощью молота или любых других пригодных для этого инструментов; по завершении священники поднимаются и поют над головой несчастного 109-й псалом, «Deus laudem meam ne tacueris», содержащий определенные проклятия в адрес предателя.

Церемония разжалования

Поскольку в ритуал подготовки к принятию рыцарского звания входило омовение для очистки тела и ночное бдение в церкви для очистки души, то вода, только теперь грязная, является частью и церемонии разжалования. Помощник герольда подходит с ведром позорной жидкости; герольдмейстер трижды требует назвать имя повергаемого рыцаря, и помощник герольда называет его полным именем с упоминанием всех титулов. На это герольд отвечает помощнику, что того обманули и что названный им является на самом деле бесчестным предателем. Чтобы доказать правоту своих слов собравшемуся люду, он громогласно требует огласить мнение судей, старший из которых отвечает, что по приговору присутствующих здесь рыцарей и эсквайров постановлено, чтобы названный предатель был за свои преступления лишен своего благородного титула и приговорен к смерти. С этими словами помощник герольда выливает содержимое своего ведра на голову осужденному. Судьи спускаются со своего помоста и, надев траурные мантии, следуют в церковь. Осужденный тоже покидает свой помост, но не сам и не по лестнице, по которой на него восходил: его обвязывают под мышками веревкой и стаскивают наземь, кладут на траурную повозку, накрывают ритуальным покровом, как будто он уже мертв, и в таком виде везут в церковь. Священники отпевают несчастного заживо, а затем он попадает к провосту, который передает его палачу, а тот быстро завершает положенное по приговору. Герольдмейстер и герольды объявляют детей и наследников покойного, рожденных после совершения им преступления, также разжалованными, лишенными звания и недостойными носить оружие и участвовать в турнирах, служить в армии, при дворе и иных собраниях благородных господ, под страхом пыток или публичной порки кнутом в голом виде, как людей дурной крови.

Книга вторая

Эпоха рапиры

Глава 9

Рапира и ее спутники

О смерти синьора де ла Шастеньере больше всех сожалел не кто иной, как сам король Генрих II. Он дал разрешение на поединок, в котором спорщикам отказал его предшественник, и его присутствие подтолкнуло обоих бойцов к тому, чтобы довести свою ссору до горького конца. Убитый рыцарь был близким другом королю, и тот так горевал о произошедшем, что поклялся никогда более не разрешать подобных поединков, — и сдержал свое слово. Именно поэтому Фендиль и д'Агерр из истории о мече-бастарде вынуждены были отправиться в земли герцога де Бульона, чтобы получить разрешение на схватку.

В рыцарские времена поединки происходили только на турнирных аренах; разрешение на их проведение никогда не давалось в случае, если ссора была пустячной, а правом давать такое разрешение обладал только монарх или, в крайнем случае, правитель провинции, обладавший вице-королевской властью. Обставлялись такие поединки, как мы уже видели, роскошно и торжественно, и относились к ним столь серьезно, что иногда на них даже не пускали детей и женщин. В общем, если какие-то двое брали на себя смелость обойти закон и устроить дуэль без позволения, то это считалось изменой высшей степени, поэтому такое случалось крайне редко. Но опрометчивая клятва Генриха II изменила положение: немало благородных рыцарей обращалось к королю с просьбой разрешить им уладить свои противоречия добрым старым способом — но все получали отказ, так что им приходилось нарушать волю и эдикты короля, а вместе с ними — и законы страны. Так место турнирных поединков заняли массовые дуэли. Противники выезжали в леса и поля, когда в сопровождении секундантов, а когда и без них, что создавало массу возможностей для злоупотребления — часто это было поддевание одним из бойцов кольчуги под камзол, ведь дрались уже не в доспехах, а в обычной одежде; бывало и такое, что один из участников предстоящего боя, страшась его, подсылал своих людей, чтобы те в засаде поджидали его противника и нападали на него по дороге. Возможность попасть в такую засаду вскоре привела к тому, что обе стороны стали являться к месту дуэли в сопровождении кучки друзей и сторонников, в результате чего злоупотребления увеличились, и благородных дворян стало погибать еще больше. Но и в такой обстановке немало было примеров проявления рыцарской любезности и почти христианского великодушия.

Дуэль без правил

Время с середины XVI до середины XVII века характеризовалось наибольшим разнообразием оружия, используемого бойцами из высших классов. Позже огромный бронебойный топор практически исчез из употребления, хотя некоторые из авторитетных учителей XVII века и включали его наряду с двуручным мечом в список оружия, с которым должен быть знаком любой желающий считаться полноценным воином. Так что оставался двуручный меч, меч-бастард, и более удобный как в ношении, так и в бою одноручный или короткий меч, который со времен Генриха VIII существовал в двух основных разновидностях — с закрытой рукоятью и «рапирного» образца; обе имели корзинчатый эфес. Существовали еще парные рапиры, известные в Англии как «близнецовые». Это были скорее не рапиры, а короткие шпаги; носить их следовало в одних и тех же ножнах, рядом друг с другом; такой набор был крайне неудобен, так что пользовались ими мало, и исторических записей об их применении до нас дошло немного. Кинжал использовался в основном как дополнительное защитное оружие; как самостоятельное оружие его применяли разве что по горячке внезапно вспыхнувшей ссоры, хотя Брантом и повествует об одном случае дуэли на паре кинжалов по предварительной договоренности. Из оборонительной амуниции можно назвать щит-баклер, кинжал, плащ, большую боевую рукавицу и обычную перчатку. Но самым типичным для того времени оружием являлась длинная испано-итальянская рапира, со своими обычными спутниками — плащом или кинжалом.