Эдгар Уоллес - Преступление Летучего Отряда Страница 15

Судья попытался призвать ее к молчанию, но это ему не удалось. Анн почувствовала себя хозяином положения: она знала, что Брадлей утаивает правду! Он лгал ради нее, и эта ложь предавала его в ее руки - эта мысль наполнила ее удовлетворением. В ней жило сейчас единственное желание уничтожить его, обратить в прах, сделать с ним то же, что он сделал с Ронни...

Анн перестала отдавать себе отчет в опасности, которой она подвергалась, она забыла о Марке. Все ее мысли были заняты Брадлеем.

- Мой милый друг инспектор Брадлей неожиданно воспылал желанием помочь мне! А ведь это он меня посадил за решетку...

Дурзер испуганно пытался успокоить ее:

- Мисс Перрмен было бы лучше, быть может, если...

Но она движением руки заставила его замолчать.

- Инспектор Брадлей всегда был очень мил и любезен по отношению ко мне. - Ее голос звучал все громче и громче. - Он неоднократно пытался воздействовать на меня, воспитывать... Мы встречались с ним в ресторанах, Я даже танцевала с ним, не так ли, инспектор? Он влюблен в меня. Он сказал мне, что ради меня готов на все!

Брадлей окаменел; его лицо превратилось в маску.

- Замолчите, - раздраженно потребовал судья, но она не слушала его.

- Я не замолчу! - продолжала бушевать девушка. - Если он мог ходить за мной по пятам, бросать на меня влюбленные взгляды, а затем использовал первый удобный случай для того, чтобы запрятать в тюрьму, то я вправе сказать все, что думаю об этом. Брадлей осматривал мой автомобиль! Он говорит, что ничего не обнаружил в нем. Он лжет! Он обнаружил в нем дюжину пакетов сахарина.

- Да успокойтесь же наконец! - молил Дурзер.

Но Анн уже не владела собой:

- Я везла сахарин. Я везла контрабанду. Он знает об этом, и все же он выступает перед судом и лжет, лжет! Он воображает, что я из благодарности брошусь ему на шею, но нет, он ошибается. Я покажу всем, что он на самом деле представляет собой. Он сыщик, уничтожающий улики, потому что влюблен в женщину, которую должен преследовать!

Негодование захлестнуло ее, она больше не могла произнести ни слова.

- Когда, вы, наконец, успокоитесь? - сказал разгневанный и выведенный из терпения судья.

- Я сказала все, что хотела сказать...

Дурзер приподнялся со своего места и взглянул на девушку.

- Вы сошли с ума? Или вы не понимаете, что натворили?

- Я не стану обращать внимания на вашу болтовню, - заявил судья. Против вас поступило лишь обвинение в нарушении правил езды. Вы признаете себя виновной?

- Мы признаем себя виновными, - поспешил ответить за нее Дурзер.

- Вот и отлично. Приговариваю вас к уплате штрафа в двадцать фунтов. Судебные издержки накладываются на вас. И, помимо того, вы лишаетесь шоферских прав сроком на один год.

Анн едва держалась на ногах. Ухватившись за перила, она спросила вполголоса:

- Я могу теперь уйти? Я свободна?

Стражница кивнула ей головой. Прежде чем пройти в камеру за вещами, Анн поздоровалась за руку с Марком.

- Зачем натворила она все это? - спросил шепотом Марк у адвоката. Но Дурзер не был расположен продолжать беседу на эту тему.

- Пойдемте со мной, вы заплатите штраф, - сказал он, уклонившись от ответа.

Дело Анн было последним в списке дел, назначенных к слушанию в это утро, и зал опустел. Лишь судья задержался, собирая в портфель свои бумаги. Он подозвал Брадлея.

- Это был совершенно невероятный взрыв ярости, - сказал он ему.

- Да, - безразлично ответил Брадлей. Он чувствовал себя совершенно уничтоженным.

- Это первый случай за всю мою долголетнюю практику. Я никогда не слышал, чтобы обвиняемая уличала арестовавшего ее сыщика в том, что он влюблен в нее.

Разыгравшаяся история угнетала детектива.

- Я предпочел бы, чтобы слова ее оказались ложью, - проворчал он.

- А она очень хороша! - улыбнулся судья. - И с ее стороны было очень неразумно выступать таким образом.

Брадлей остался один в зале. Он попытался собраться с мыслями.

Вскоре Анн вернулась в зал. Она увидела его, на минуту застыла в нерешительности, размышляя, не следует ли ей попытаться избежать встречи, а затем решительно направилась к дверям.

- Скажите, выход здесь? - спросила она, не подымая глаз.

- Да, - коротко ответил он. Тон его граничил почти с грубостью. Он прислонился к двери.

- Вы не хотите пропустить меня?

Его взгляд, полный упрека, застыл на ней.

- Я никогда не предполагал, что вы проявите столько коварства, - просто заметил он.

- Вы позволите мне пройти?

- Прошу! - и он отворил дверь. - Я надеюсь, вы знаете, куда ведет этот путь?

Снова проснулся в ней дух противоречия:

- Вниз, по наклонной плоскости. Это путь, по которому вы хотели пустить Ронни и меня, - с горечью заметила она.

- Последними словами Ронни было: "Слава Богу, что моя сестра не знает этого Мак-Гилла..."

Она бросила на него злой взгляд.

- Это что, новый вымысел? Вроде истории с потайными ящиками в моей машине? Вам следовало бы писать романы.

- Хотите сказать - обман? Обман заключается лишь в том, что я скрыл ваши пакетики!

- Это было очень благородно с вашей стороны, - насмешливо заметила она. - Надеюсь, вы теперь лишитесь своего места?

- Вряд ли, - ответил он, заставив себя улыбнуться. - Даже если бы мое начальство узнало о том, что я обнаружил в вашей машине кокаин...

- Это гнусная ложь. Там не было кокаина!

- Вы пустились на отвратительное дело, - теперь голос Брадлея звучал строго и серьезно, - сегодня утром перед лицом суда предстал человек, обвинявшийся в убийстве. Он морфинист - жертва Мак-Гилла. И вы одно из лиц, при помощи которых Мак-Гилл снабжает их этой отравой!

Она побледнела, как полотно.

- Вы презренный лгун! - воскликнула она. - Я никогда не распространяла подобных вещей. Я делаю все, что делал Ронни...

- В этом вы правы: и он распространял наркотики, контрабандно ввозившиеся в страну Мак-Гиллом и Ли Джозефом!

- Вы оскверняете память мертвого человека, которого вы же и убили! - в гневе воскликнула девушка.

- Как вы неразумны! - печально заметил Брадлей. - Сегодня вы попытались обесчестить меня, газеты подхватят ваши измышления. "Сыщик, влюбленный в преступницу" - ведь для них это сенсация!

Она рассмеялась, но в смехе ее звучала горечь.

- Я хочу верить, что вы действительно денно и нощно думаете обо мне. Что вы мучаетесь при мысли обо мне, ваше сердце разрывается от любовной тоски!

Итак, ее желание исполнилось, и сознание этого наполняло ее удовлетворением.

- Еще раз повторю: я ненавижу вас и ваше ремесло! Вы живете за счет несчастья обездоленных. Вы строите свою карьеру на горе окружающих!

Она уловила на лице Брадлея улыбку, и это еще больше распалило ее гнев.

- И вы осмеливаетесь смеяться над этим?

- Покиньте зал суда, - сказал он. - На улице вы увидите полицейского, который регулирует движение. Он заботится о том, чтобы вас не сбила машина. А сыщики заботятся, чтобы вас не ограбили и не убили. Если бы нас не было, то среди подонков нашлись бы типы, которые отправили бы вас на тот свет из-за десятифунтовой бумажки. Они не остановятся перед тем, чтобы отрубить вам пальцы, лишь бы овладеть вашими кольцами. Вы можете спокойно спать ночью потому, что полиция охраняет ваш покой и потому что существует Летучий Отряд, который преследует тех, кто осмелился бы ограбить вас. Мое ремесло не менее почетно, чем всякое другое. Я служу закону и справедливости.

- Как великолепно это звучит!

Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и продолжал:

- Ступайте и продолжайте творить ваше дело, продолжайте толкать несчастных вниз по наклонной плоскости, чтобы затем им пришлось предстать перед судом и отправиться на виселицу. Делайте свое дело, хоть вы и не понимаете, что творите. Я люблю вас как только может любить мужчина женщину, но то, что я сделал ради вас, было последним вашим шансом.

В это мгновение в зал вошел Мак-Гилл, ставший свидетелем последовавших затем событий.

- Ронни пошел по своему пути и обрел смерть, - продолжал Брадлей. - Вас на этом пути ожидает еще более ужасная участь. Вы станете на очень скверный путь, если до сих пор еще на него не стали...

Впрочем, он не хотел этого говорить, слова непроизвольно вырвались у него.

В следующее мгновение Анн ударила его по лицу и застыла, испугавшись того, что сделала.

Брадлей побледнел.

- Мне очень жаль, я не должен был говорить этого, - сказал он.

Мак-Гилл допустил грубую ошибку:

- Черт побери, что все это значит, Брадлей?

Брадлей прищурился и взглянул на него.

- Вы видели, как она ударила меня. И я передаю удар дальше - по назначению!

С молниеносной быстротой он нанес Марку удар в подбородок. Тот рухнул на пол.

С трудом поднялся он с пола. Лицо его было перекошено от боли.

- Честное слово, это будет стоить вам вашего мундира, - прошипел он и на мгновение ему показалось, что сыщик собирается вторично нанести удар.