Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл Страница 15

Ричмонд привел Веллингтона в свой кабинет, где на столе была расстелена карта. При свечах Веллингтон некоторое время разглядывал ее, затем воскликнул: «Боже, Наполеон меня надул! Он выиграл у меня двадцать четыре часа пути!»

Войска Наполеона смогли разделить союзников. План императора приводился в исполнение.

Сержанта наполеоновской Императорской гвардии причудливо звали Гиацинт-Ипполит де Модюи, и это открывало ему путь в самое сердце элиты. Он принадлежал к Старой гвардии, части второго батальона первого гренадерского полка. Императорская гвардия считалась любимыми войсками императора, ударной силой Французской империи. Каждый гвардеец был ветераном, имел привилегию носить особую униформу и был отчаянно предан императору, которого гвардия защищала. Бенджамин Хейдон, английский живописец и известный расточитель[6], как-то после первого отречения Наполеона увидел этих гвардейцев и рассказывал:

Никогда не видал детин страшнее наполеоновских гвардейцев. Они смотрелись безупречными ветеранами, вымуштрованными бандитами. Их лица были выжжены безнравственностью, безразличием и кровожадностью. Черные усищи, гигантские шапки, развязные манеры и свирепое выражение физиономий были их отличительными чертами. Если такие типы станут повелевать миром, что же с ним будет?

Сержант Ипполит де Модюи и был одним из таких «бандитов», и пока герцог Веллингтон танцевал на балу, сержант обосновался во дворе скобяной лавки в Шарлеруа, которая временно стала штаб-квартирой Наполеона.

Мы занимались приготовлением еды на вечер и утро, поскольку шли пешком почти 18 часов и не было возможности даже походный котелок отстегнуть. И всё говорило о том, что следующий день пройдет так же… Адъютанты и штаб-офицеры сновали туда-сюда, то и дело опрокидывая наши составленные мушкеты.

Гвардейцы имели смутное представление о том, что происходит. Они шли весь день, слышали стрельбу, снова шли, а теперь, как заведено у ветеранов, заботились о том, чтобы в их ранцах был запас еды. У одного из гвардейцев нашлась старая карта Фландрии, и Ипполит вспоминал, как они сгрудились вокруг этой карты, гадая, каков же план императора.

А был ли у императора план? Довольно часто Наполеон говорил, что лучший план – подобраться к врагу и только затем принимать важные решения. В тот день, 15 июня, французы подобрались к прусской армии. Первый бой произошел к югу от Шарлеруа, но по мере того, как французы двигались на север от Самбры, сопротивление нарастало, а на карте Ипполит де Модюи и его товарищи могли разглядеть дорогу, идущую от Шарлеруа к северу. Всего через пару километров от города дорогу пересекала другая, проложенная еще римлянами, и пруссаки, видимо, использовали ее для отступления. Они уходили на восток, в сторону далекой Пруссии, и казалось, что никто не защищал главный путь на север, на Брюссель.

История о Ватерлоо – это история о дорогах. О дорогах и их перекрестках. Армиям необходимы дороги. Пехота и кавалерия могут идти по бездорожью, хотя и ужасно медленно, но пушкам и обозным повозкам дороги все-таки нужны. Карта дорог к северу от Шарлеруа поясняет, с какой проблемой столкнулись генералы трех армий. А в ночь, когда состоялся бал герцогини Ричмонд, почти все эти проблемы достались союзникам. Наполеон уже контролировал ситуацию, и его стратегия разделения союзников действовала. Осторожность Веллингтона прибавила ей успеха.

Прусская армия отступила не очень далеко. В ночь с 15 на 16 июня, когда Веллингтон танцевал, а император обосновался в Шарлеруа, прусские войска остановились в деревушке под названием Сомбреф. Здесь они встанут лагерем. Почему Сомбреф? Потому что здесь проходит другая важная дорога, пересекающая римскую и уходящая на запад, а британо-голландская армия стоит как раз на западе. Эта небольшая дорога, обычно называемая Нивельской, пересекает тракт Шарлеруа – Брюссель у малозаметного поместья под названием Катр-Бра. Если прусские войска отступят дальше, они рискуют потерять связь с силами Веллингтона. Нивельская дорога – последний связующий путь, по которому британская армия может прийти на помощь прусской, поэтому Блюхер приказал остановиться именно здесь.

Впрочем, оставалась еще одна проблема. Герцог Веллингтон слишком долго ждал, британо-голландская армия слишком долго собиралась. Император выиграл время для маневра, и жизненно важный перекресток Катр-Бра, где должна собраться британо-голландская армия, чтобы выступить на помощь прусской, остался практически незащищенным. Стоит захватить перекресток – и герцог Веллингтон на помощь прусской армии уже не придет.

И 16 июня, на заре, император отправляет маршала Нея занять Катр-Бра.

День был жарким – знойный день бельгийского лета. Императорская гвардия выступила из Шарлеруа поздно, около девяти утра, и отправилась вслед основным силам императора, по направлению к Сомбрефу. Император обнаружил врага и теперь знал, что делать. Маршал Ней захватит стратегически важный перекресток Катр-Бра, отделив Веллингтона от сражения, которое император проведет у деревни Линьи, неподалеку от Сомбрефа. Это будет сражение между Францией и Пруссией. Если император одержит победу, то пруссаков можно запросто выдворить домой, а император тогда обратится против британцев.

Ипполит и его товарищи-гвардейцы шли за полковым знаменем. Они проходили мимо павших, убитых накануне в стычках между отступающими пруссаками и наступающими французами. Ипполит вспоминал, что более-менее понял план императора – карта ему помогла – но, по правде говоря, не дело гвардейца заботиться о планах. Всё, что требовалось знать, – что любезный его сердцу император намерен биться, что враг отступает в беспорядке и что если положение станет отчаянным, то император бросит гвардию в бой. Их задача – выигрывать битвы, и они хвалились, что непобедимы, избранники императора, храбрейшие солдаты Франции, неукротимая гвардия.

Гвардеец с радостью назвал бы себя и храбрейшим из храбрых, но этот титул уже закрепился