Сергей Платонов - Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года Страница 16

§ 28. Псков. Как выше было сказано, Псков был крупнейшим Новгородским пригородом и по своей населенности равнялся Новгороду. По пространству же своему он, пожалуй, даже превосходил Новгород. Псков был расположен на скалистом мысу, при впадении речки Псковы в большую и глубокую реку Великую. Первоначально он состоял из небольшой крепости – «детинца», или «крома», а затем разросся во все стороны, был обнесен одною внешнею стеною и, сверх того, укреплен несколькими внутренними стенами. В таком виде он представлял собою огромную твердыню, совершенно неприступную для врага. В «детинце», или «кроме», помещался главный Псковский собор Св. Троицы, имевший для Пскова то же значение, что Св. София для Новгорода. В центре города находился «торг». Самый город делился на шесть концов, которые, как и в Новгороде, имели свое особое управление. Земля, принадлежавшая Пскову, была невелика и узкою полосою тянулась с юга на север, вдоль р. Великой и берегов Чудского озера. В ней стояли пригороды Пскова, числом двенадцать. Все они представляли собою пограничные крепости, как бы форты, окружившие главную крепость – Псков.

Такая сеть укреплений была необходима на западной границе Руси. Псков стоял на рубеже русских поселений, лицом к лицу с немцами и Литвою, и оберегал Новгородскую землю, а вместе и всю Русь, от вражеских нашествий с запада. В этом и заключалась его важность для Новгорода. С развитием торговых отношений Руси с Балтийским побережьем Псков получил и торговое значение. Вместе с тем, разросшись и разбогатев, Псков стал выходить из Новгородского подчинения, стремился получить себе особых князей и, наконец, в 1348 году добился независимости: Новгород отказался посылать от себя во Псков посадника и признал Псков уже не пригородом, а «младшим братом» Новгорода. С тех пор Псков сам избирал своих посадников, а князей получал почти всегда из рук великого князя московского; с Новгородом же у Пскова сохранилась одна связь: не имея своего архиерея, Псков был подчинен в церковном отношении новгородскому владыке.

Вечевая жизнь Пскова общим строем своим походила на новгородскую; но вече во Пскове было более благоустроенно и мирно, чем в Новгороде. Во Пскове не было такой громадной разницы состояний, как в Новгороде, а потому не было и таких острых междоусобий. Псковские бояре были не так богаты и влиятельны, а меньшие люди не были так обездолены и угнетены, как то было в Новгороде[27].

Из псковских князей в особенности почитались и почитаются во Пскове: св. Всеволод-Гавриил Мстиславович (внук Мономаха), изгнанный новгородцами и принятый во Пскове, где он и скончался (1132), и князь Довмонт, бежавший на Русь из Литвы и блестяще оборонявший Псков от врагов с запада (1299). Оба они почиют в Псковском храме Св. Троицы. Они были первыми самостоятельными представителями княжеской власти во Пскове. С их именем Псков и связывал начало своей особности и независимости. В позднейшее же время псковские князья бывали обыкновенно подручниками великих князей московских и как бы их наместниками во Пскове.

Суздальская Русь

§ 29. Заселение Суздальской земли русскими славянами и образование великорусской народности. Под именем Суздальской Руси, или Владимиро-Суздальского княжества, разумеется область, расположенная между средним и нижним течением Оки, с одной стороны, и верхним и средним течением Волги – с другой, по рекам Клязьме и Москве, впадающим в Оку. К этой же области всегда тянули места, находящиеся на севере от средней Волги, по р. Шексне до Белоозера и по р. Костроме до водораздела с системою Сев. Двины. В этой области первоначально обитали финские племена: меря (на Волге) и мурома (на Оке). Слабость и дикость этих племен издавна дозволили славянам с верховий Днепра и Волги проникнуть в их страну и основать в ней несколько своих колоний. В самом начале русской истории существовали здесь славянские поселения на Белоозере, принадлежавшие Новгороду. Весьма древни, кроме того, были города Ростов и Суздаль, созданные, по-видимому, также выходцами из Новгорода. Южнее их, на Оке, лежал город Муром существовавший при Владимире Святом, если еще не ранее. При Владимире же Святом, как полагают, возник на Клязьме город Владимир, а при Ярославе Мудром – на Волге город Ярославль. До конца XI века вся эта северо-восточная окраина Русской земли представляла собою глухой и слабо населенный край, в лесах которого разбросаны были финские поселки. Меря и мурома не строили городов, не имели никакого гражданского устройства; единственною властью у них были их жрецы-шаманы, которых славяне называли «волхвами».

В конце XI столетия, после Любечского съезда 1097 года (§ 17), Суздальская область выделилась в особое княжество. По соглашению князей, она была отдана Владимиру Мономаху, который начал устраивать ее для младшего своего сына Юрия (прозвищем Долгорукого). С этого времени в новом княжестве началась постройка городов и усилился приток русских поселенцев. Сам Мономах, его сын Юрий и дети Юрия: Андрей (прозвищем Боголюбский) и Всеволод (прозвищем Большое Гнездо) приложили много стараний для заселения и оживления их вотчины и в течение одного столетия сделали из нее цветущее и сильное княжество. С именем князя Юрия связано построение городов Москвы и Юрьева «Польского» (ставшего «на поле»); в то же приблизительно время возникли Тверь, Кострома, Галич «Мерский» (то есть в земле «мери») и много других городов. Строя города, устраивая дороги в лесах и заводя переправы через болота и реки, князья облегчали движение в их землю переселенцев из Руси. Люди шли сюда как с запада (из земель Новгородской, Полоцкой и Смоленской), так и с юга, из земли вятичей и даже из Киевщины. Движение с запада, от Новгорода и Смоленска, было постоянным и непрерывным; оно совершалось с незапамятных времен.

Движение с юга началось позднее. Между южными княжествами, лежавшими на Днепре, и Суздальской землею простиралась непроходимая, лесная и дикая область вятичей. Она мешала прямому сообщению Киева и Суздаля; первоначально ее объезжали, направляясь от Суздаля на верховья Волги и оттуда уже на Днепр. С течением времени, именно в середине XII века, были проложены дороги и «сквозь вятичи», с Днепра на Оку. По этим дорогам из южной Руси пошло сразу много народа, который бросал свою прежнюю оседлость по причинам нам уже известным (§ 19). Княжеские усобицы, половецкие набеги, общее оскудение Киевщины – гнали оттуда население, и оно с открытых южных пространств укрывалось в леса вятичей, а через эти леса выходило и далее на север, в «Залесье»: так на юге звали Суздальскую область, лежавшую за лесами. Сильный приток населения с юга сказался на быте нового Суздальского княжества. Южане переносили на новые места свои родные, привычные им имена и называли здесь города и реки по‑южному[28]. Принесли южане на север и свои богатырские песни и былины, в которых они воспевали «ласковых» киевских князей и свою борьбу со степняками, неизвестными на севере. Южане в короткое время усилили русский элемент в Суздальском краю; они содействовали скорому обрусению этой финской окраины и подъему в ней княжеского могущества.

Под давлением русской колонизации финские инородцы или покидали свои места, уступая их русским пришельцам, или же подвергались обрусению и постепенно утрачивали свой язык и свое обличье. В том и другом случае финны исчезли бесследно, и на их местах оказывалось сплошное русское население. Однако смешение русских поселенцев с финскими туземцами не прошло бесследно для русских. Они восприняли некоторые физические и духовные черты того племени, с которым роднились на новых местах. Изменился их чисто славянский тип и характер; получилось как бы новое славянское племя. Это племя, в состав которого вошли русские славяне разных областей и племен и некоторая примесь финнов, называется великорусским племенем.

§ 30. Характер страны и влияние ее на быт поселенцев. Природа Суздальской земли была своеобразна и не походила ни на Киевскую, ни на Новгородскую. Здесь не было тучных черноземных пространств, как на юге, а был суглинок. Земля не была так плодородна, как в Поднепровье; но она была гораздо плодороднее, чем вокруг Новгорода. Поэтому население здесь пахало и жило своим хлебом. Но в то же время оно должно было заниматься и подспорными промыслами, по преимуществу лесными. Страна была очень богата лесом, так что даже самые места для пашни приходилось расчищать из‑под леса, выжигая его и корчуя пни. В лесах занимались бортничеством (пчеловодством), гнали деготь, добывали лыко и мочалу, охотились. И земледелие и лесной промысел способствовали тому, что население не скучивалось в городах, а жило рассеянно мелкими поселками – в селах и деревнях, – причем в поселках не бывало и десятка дворов. В лесных чащах лучшими путями сообщения были реки, которыми Суздальская область была очень богата. Крупнейшие из них, Волга и Ока, текли по окраинам области; середина же ее была прорезана массою их притоков, текших в разные стороны и тем самым представлявших большие удобства для сообщения. По этим‑то речкам двигались поселенцы, осаживаясь на их берегах и образуя свои общины в пределах речных долин. В Киевской Руси обычным округом был город с принадлежащей ему землей; в Суздальской – речная область с ее сельским населением. Городов в Суздальской земле было немало; но так как здесь не были развиты ни торговля, ни промышленность, то города не имели здесь того значения, как на юге. Они бывали здесь чаще крепостями, чем торгово-промышленными центрами.