Александр Широкорад - Великий антракт Страница 16

Итальянские дипломаты, как обычно, повели двойную игру. Орландо убеждал Ллойд Джорджа и Клемансо, что Лондонский договор должен остаться в силе. Таким образом, Орландо как будто соглашался и с тем пунктом Лондонского договора, по которому Фиуме не предназначался Италии. В то же время Орландо говорил Вильсону, что Лондонское соглашение для США не обязательно и что Фиуме надо передать Италии. Скоро двойная игра итальянцев раскрылась. Вильсон упорствовал. Орландо заявил, что без Фиуме не может вернуться домой: итальянцы будут недовольны. На это президент ему бросил: «Я знаю итальянцев лучше, чем вы!» 23 апреля Вильсон обратился с воззванием к итальянскому народу, требуя от него великодушия. В Совете четырех Вильсон предложил превратить Фиуме в самостоятельное государство под контролем Лиги Наций. На следующий день Орландо покинул мирную конференцию. Но, выехав из Парижа, он все же оставил там своего эксперта. В Риме была инсценирована буря возмущения против Вильсона. Газеты забыли о том, что писали несколько времени назад о Вильсоне Справедливом. Сейчас они называли его виновником всех несчастий Италии.

В день отъезда Орландо, 24 апреля, вдруг выступили японцы. Они потребовали урегулировать Шаньдунский вопрос «с минимальной задержкой»; если это требование не будет удовлетворено, они не подпишут договора. Японцы весьма удачно выбрали момент для своего выступления. Уход Италии с конференции уже нанес ей удар. Было очевидно, что, если еще и Япония последует за Орландо, конференция может потерпеть крушение. Напомню, что Вильсон уже провалил японское требование о признании равенства рас. И выступить против японцев еще раз президенту представлялось слишком очевидным дипломатическим неудобством.

Вильсон колебался. Но Англия приняла сторону Японии. Ллойд Джордж советовал президенту уступить. Японцы, в свою очередь, объявили о своем намерении в будущем вернуть Шаньдун Китаю. В конце концов Вильсон сдался: вопреки своим неоднократным обещаниям оказать помощь Китаю он согласился передать Шаньдун Японии.

Уступив Японии, союзные дипломаты отыгрались на Италии. Воспользовавшись уходом Орландо, Совет трех разрешил грекам занять Смирну, которая по тайному договору предназначалась Италии. С другой стороны, Италия, стоявшая накануне финансового краха, продолжала вести переговоры с Америкой о займе. Опасаясь, что конференция подпишет с немцами мир без Италии, Орландо вернулся в Париж.

Германские делегаты были приглашены в Версаль на 25 апреля. В телеграмме подчеркивалось, что германские делегаты вызываются для получения текста прелиминарного мира. Немецкий министр иностранных дел граф Брокдорф-Рантцау ответил, что высылает делегатов, которые будут снабжены полномочиями для принятия проекта договора и передачи его германскому правительству. С целью оттенить оскорбительный тон ответа Брокдорф назвал несколько имен делегатов, и в том числе двух канцелярских служащих. Клемансо спохватился, что зашел слишком далеко: в новой телеграмме он просил выслать делегацию, облеченную полномочиями обсуждать все вопросы, связанные с миром. 28 апреля специальный поезд с германской делегацией во главе с Брокдорф-Рантцау отправился из Берлина.

В Германии знали о разногласиях в лагере Антанты. Генерал-квартирмейстер Тренер пытался установить связь с Англией и Америкой, действуя через подставных лиц. Людендорф через своих агентов предлагал Клемансо создать специальную германскую армию для борьбы с Советской Россией. Эрцбергер также вел сношения с французами, которым развивал план восстановления Бельгии и Северной Франции руками германских рабочих. Заказы должны были быть поделены между французскими и германскими промышленниками, а вся работа вестись под наблюдением и по указаниям французской контрольной комиссии.

Министр иностранных дел Германии, в свою очередь, старался установить связи с представителями Англии и особенно Америки. Германия пыталась возможно шире использовать противоречия в лагере своих противников.

7 мая 1919 г. германская делегация была вызвана в Версаль. Клемансо открыл заседание конференции краткой речью: «Час расплаты настал. Вы просили нас о мире. Мы согласны предоставить его вам. Мы передаем вам книгу мира». Клемансо подчеркнул, что победители приняли торжественное решение «применить все имеющиеся в их распоряжении средства, чтобы полностью добиться следуемого им законного удовлетворения». Германским делегатам до этого заявили, что никакие устные дискуссии не могут быть допущены и что немецкие замечания должны быть представлены в письменном виде. Немцам был предоставлен срок в 15 дней, в течение которого они могли обращаться за разъяснениями. После этого Верховный совет решит, в какой срок должен последовать окончательный ответ германского правительства.

Пока переводилась речь Клемансо, секретарь мирной конференции француз Дютаста с толстой белой книгой в руках подошел к столу, где сидела германская делегация, и вручил условия мира Брокдорф-Рантцау.

У германского министра были заготовлены два варианта ответа на речь Клемансо: один – на тот случай, если речь Клемансо будет корректной, и второй – если она будет агрессивной. Брокдорф-Рантцау выбрал второй вариант. «От нас требуют, чтобы мы признали себя единственными виновниками войны, – говорил Брокдорф. – Подобное признание в моих устах было бы ложью».

Германия признает несправедливость, совершенную ею по отношению к Бельгии. Но и только. Не одна Германия совершила ошибку, говорил Брокдорф. Он подчеркнул, что Германия, как и все другие державы, принимает 14 пунктов Вильсона. Таким образом, они являются обязательными для обоих враждующих лагерей. Он поэтому против чрезмерных репараций. «Разорение и гибель Германии, – угрожал Брокдорф, – лишили бы государства, имеющие право на компенсацию, тех выгод, на которые они претендуют, и повлекли бы за собой невообразимый хаос во всей экономической жизни Европы. И победители, и побежденные должны быть начеку, чтобы предотвратить эту грозную опасность с ее необозримыми последствиями». Речью Брокдорфа закончилась вся процедура.

Больше двух дней изучали немцы условия мира. Под первым впечатлением один из делегатов предложил немедленно покинуть Париж. В Берлине была организована демонстрация протеста. 12 мая 1919 г. президент Эберт и министр Шейдеман произнесли речи с балкона перед толпой, собравшейся на улице. Шейдеман кричал: «Пусть отсохнут руки прежде, чем они подпишут такой мирный договор». Но Брокдорфу приказали остаться в Париже. Он пытался вступить в личные переговоры с руководителями конференции, надеясь добиться пересмотра некоторых пунктов договора. Германская делегация посылала ноту за нотой, настаивая на смягчении отдельных условий. Но Клемансо неизменно отвечал отказом. Немцы и здесь использовали свой излюбленный прием, пытаясь запугать противников революцией. Брокдорф-Рантцау предложил созвать в Версале международный рабочий конгресс для обсуждения вопросов рабочего законодательства. Разумеется, дело было не в защите рабочих интересов. Немцы хотели использовать рабочее движение, чтобы с его помощью повлиять на мирную конференцию. Но Клемансо понял этот план. Он отказался вести какие бы то ни было переговоры о конгрессе.

Из Берлина летели одна телеграмма за другой с протестами против признания Германии ответственной за войну. Германская делегация заявляла в ноте, что не признает только одну свою страну виновницей этого бедствия. Ведь недаром мирная конференция имеет «комиссию для расследования ответственности зачинщиков войны».

Такая комиссия действительно была создана. Немцы, узнав о ее существовании, потребовали сообщить им результаты ее работы.

Клемансо язвительно ответил немцам, что непрерывное стремление Германии свалить с себя вину может быть понято только в том случае, если она действительно чувствует ее за собой. Ведь сама же Германия в ноябре 1918 г. заявила, что она согласна возместить все убытки, происшедшие в результате ее нападения на суше, на воде и с воздуха.

В ответ на довод, что новая Германия не может отвечать за действия старого правительства, Клемансо напомнил 1871 г., когда Германия не спрашивала у Французской республики, желает ли она отвечать за грехи французской монархии. Точно так же и в Бресте Германия заставила новую Россию признать обязательства царского правительства.

20 мая граф Брокдорф попросил продлить срок предоставления ответа. Он не терял надежды сыграть на противоречиях среди союзников и поэтому настаивал на отсрочке. Ему дали 8 дней. Германский посол выехал в Спа. Туда же прибыли представители германского правительства. 29 мая Брокдорф-Рантцау вручил Клемансо ответную ноту Германии. «Прочитав в указанном документе об условиях мира, – писал Брокдорф, – те требования, которые нам предъявила победоносная сила противника, мы ужаснулись». Германия протестовала против всех пунктов мирных условий и выдвигала свои контрпредложения. Немцы соглашались на 100-тысячную армию, но настаивали на принятии Германии в Лигу Наций. Они отказывались в пользу Франции от Эльзаса-Лотарингии, требуя, однако, провести там плебисцит. Они выражали готовность уступить полякам значительную часть Познаньской провинции и предоставить Польше доступ к открытому морю. Они принимали передачу своих колоний Лиге Наций при условии признания также и за Германией права на получение мандата. В качестве репараций Германия соглашалась уплатить 100 млрд золотых марок, из них 20 млрд до 1 мая 1926 г. Она уступала часть своего флота. Что касается виновности в войне, то Германия настаивала на создании беспристрастной комиссии, которая расследовала бы этот вопрос.